Он вздохнул и повернулся в тени.

— Чего ты хочешь? Я уже сказал, этот план сработает. У нее нет выбора, и Церковь пыталась поймать меня годами. Они не упустят шанса.

Джентри стоял в свете солнца, хмурясь, игнорируя то, что стоял в единственном месте, где Мартин не мог его коснуться. Хотя Мартин не хотел снова пробовать парня. Джентри повезло, его кровь была ядовитой для вампиров. Что-то было в его крови, что заставило его семью бросить его умирать на улицах.

Слава смертному Богу, что вампиры всегда искали потерянных и забытых. И порой они их не съедали.

Джентри скрестил руки на груди и смотрел на вампира, давшего ему дом и работу.

— Вы думаете, что это сработает, но я обязан напомнить вам обо всех других.

Другие.

Нет, Мартин не хотел думать о других. Такие мысли приведут только к непрерывной одержимости его поражениями, а до этого день был хорошим. Он не мог дойти до того, когда он думал только о криках невест, которые умерли зря, потому что он был один.

Ах, вот оно. Ужасный туман вины, который окутывал его. Порой он клялся, что души всех женщин, которых он убил, преследовали его. Не те, которых он ел. А те, кто не пережил его надежды.

Его нужду.

Он должен был что-то ощущать к тем женщинам, и в темнейшие моменты так было. Но другая его часть напомнила Мартину, что он был один веками. Он был старым, устал, и после всего этого времени он заслуживал того, чтобы кто-то выживал годы с ним.

Из-за того, что он не мог умереть, было сложно формировать долгую дружбу не с вампирами. А вампиры были такими утомительными.

— Да, да, — буркнул он, махнув ладонью. — Я понимаю, что должен ощущать стыд. Так и есть. Но это другое.

— Откуда такая уверенность?

Тревоги парня имели смысл. Бедняга видел, как многие женщины входили сюда, но не покидали это место.

Мартин не мог ответом кого-то успокоить. Он даже не мог успокоить себя. Вместо этого он кивнул.

— В этот раз я буду осторожнее.

Он мог предложить только этого.

Развернувшись, он пошел по перекошенным коридорам. Мартин прошел мимо комнат, которые были наполнены пылью и грязью от лет заброшенности. Он редко приходил в эту часть замка. Он был простым мужчиной, ему хватало нескольких комнат. Кабинет. Столовая. Спальня. И хватит.

Этот замок был когда-то наполнен людьми и смехом. До ночи, когда его семья впустила вампира, и Мартин единственным выжил.

Он повернулся к маленькому лифту и нажал кнопку, чтобы звякающее сооружение поднялось из глубин. Он установил его несколько лет назад, и это было самое новое и восхитительное, что у него было. Тогда он думал, что сможет еще развлечься.

Металлическая клетка с лязгом остановилась. Ржавчина превратила когда-то золотистые прутья в показатель, что у Мартина уже не было такого богатства, как раньше. Облетающая золотая краска была лишь напоминанием, что у Герцога были тяжелые времена. Хоть он был бессмертным.

Он прошел в клетку, нажал кнопку и спустился в темнейшую часть замка. В подвалах раньше пахло вином и бочками из-под виски. Теперь они были заполнены кубками с кровью, остывающей на глыбах льда больше, чем он. Каждый месяц он получал больше от местного торговца, который путешествовал на север, в дальние уголки мира, только чтобы вернуться с глыбой льда размером с дом.

Мартину нужен был лед, иначе кровь портилась. Продавец вопросов не задавал. Мартин не давал ответов. Он щедро платил за услуги, и все были счастливы.

Пока у Мартина не кончились деньги. Тогда снова стало сложно.

Пар поднимался ото льда. Он думал, что это был пар. Может, это было чем-то еще. Мартина такое не интересовало. Некоторые из его вида потратили много лет, пытаясь понять, кто они и откуда взялись.

Ему было все равно. Он существовал, и этого хватало.

Мартин нажал на рычажок, который включил свет в подвале. Лампочки замерцали, несколько из них потухло. Ему нужно было купить больше лампочек, но денег не было. Ладно. Он видел хорошо в темноте.

Цепи загремели в дальней части подвала.

— Да, я тебя слышу, — буркнул он, но тон был утомленным. — Я не мог забыть о тебе, милая, да?

Он прошел мимо бесчисленных рядов льда и схватил по пути кубок. Он напоминал бутылку вина, и ему нужен был весь алкоголь, чтобы пережить то, что ему нужно было сегодня сделать.

Завернув за угол, он замер, увидев, как ладонь упала на пол из-за последнего куска льда. Бледная и в синяках, ногти были сломаны, мужчина отчаянно пытался уползти от монстра, который питался им.

Жаль. Его невесты не были изящными, и они любили крики.

— Ты должна быть нежнее, — упрекнул он. — Забыла, Лила?

Тени двигались, стало видно девушку, сжавшуюся в углу. Хотя она уже не была женщиной. Ее светлые волосы спутались вокруг ее лица. Длинные черные когти торчали из ее пальцев, а лицо было… неправильным. Скулы выпирали, глаза были впавшими. И глаза были дикими от голода.

Она сжимала другую руку, тянула плоть своими длинными острыми зубами. Даже он мог видеть, что человек давно потерял всю кровь. Она грызла гниющий труп, потому что не могла придумать, чем заняться.

— Ты была такой милой, — пробормотал он. Мартин повернулся, чтобы найти маленький табурет, на котором он сидел, когда навещал ее. — Я не знаю, почему ты потерпела неудачу. Я не знаю, почему никто из вас не может быть… нормальной.

Таков был результат каждой вампирши, которую он пытался обратить. Как бы он ни старался, у Мартина не получалось сделать нормальную невесту. Он создал сотню мужчин-вампиров, и да, все они были довольно кровожадными и, возможно, более жестокими, чем другие. Но они были способны мыслить и рассуждать, даже если и игнорировали это.

Но его невесты… Каждая невеста была неправильной.

Ножки стула заскребли по каменному полу, и Лила замерла. Она сжала руку зубами и отпрянула, наконец, поняв, что она не одна в подвале. Цепи вокруг ее лодыжек звякнули друг о друга.

— Ах, бедняжка, — сказал он, садясь. — Видишь, что ты сделала? Твои лодыжки разорваны в клочья, моя дорогая.

Она выбросила руку изо рта и зашипела. Кровь брызнула с ее языка, и она поняла это слишком быстро. Лила упала на пол и начала слизывать каждую каплю крови изо рта.

Крови было много. Он кормил ее каждую неделю, и этого было более чем достаточно, чтобы прокормить обычного вампира. Но каждая невеста всегда была голодна. Ему никогда не удавалось добыть для них достаточно еды, никогда не удавалось сделать их сытыми дольше, чем на час.

— Я помню, как ты впервые вошла в этот замок, — Мартин превратил свои слова в успокаивающую колыбельную. — Ты была красивой женщиной. Как потрясающий цветок, который хотел расцвести под моим прикосновением. Я никогда не забуду, как ты смотрела мне в глаза и говорила превратить тебя в вампира, потому что ты хотела силы, на которую не могла претендовать ни одна другая женщина.

Она была красивой. Ее светлые волосы сияли на солнце, будто она поймала нить солнца и вплела в свои пряди. Ее голубые глаза были подобны небу, которого он никогда не видел. И ее кожа была загорелой после многих часов под лучами, которых Мартин очень хотел коснуться.

Он называл ее своим солнечным лучом. Они провели вместе несколько месяцев, валяясь в постели, пока он пил из ее горла. И какое-то время ее это устраивало.

А потом перестало.

— В тебе всегда была сила, — сказал он. Глоток крови помог на секунду, не больше. И все, о чем он мог думать, это то, что он снова потерпел неудачу. — Ты хотела быть самой лучшей невестой, которую я когда-либо создавал, и ты заставила меня думать, что я смогу сделать это снова. За это, полагаю, я должен поблагодарить тебя.

Она перестала лизать пол и посмотрела на него ужасными голодными глазами. Лила открыла рот, и с ее губ сорвалось протяжное шипение. Звук был не человеческий. И не вампирский. Мартин создал монстров из женщин.

Он наклонился вперед, вне ее досягаемости.

— Спасибо, Лила. Я отказывался от создания невесты, которая могла бы жить со мной веками. Но теперь… Теперь я думаю, что ты, возможно, была права. Ты сказала мне, что мужчина не должен жить один. И я согласен. К сожалению, это ставит нас в довольно затруднительное положение. По крайней мере, для тебя.