Ей не нужно было, чтобы он ее вел. Она могла идти на крики.

Мэв шагала по маленькому коридору, миновала крохотную кухню, покрытую слоем грязи, замерла у двери подвала. Там должно было пахнуть землей и затхлостью. Может, немного пахнуть мукой, если она там хранилась, или винными бочками, которые имели свой запах. Но она ощущала запах тела и пота.

Это был первый знак, что она наткнулась не на логово демона. Они всегда пахли как их дом.

Пахли серой.

Крики продолжались. Ужасный хрип голоса, который звал на помощь слишком долго. Человек, которого оставили гнить в его грязи.

— Господин Хегсвиггл? — позвала она, спускаясь. — Я от Церкви Империума. Вы посылали за помощью?

Осунувшееся лицо появилось из теней. Щеки впали, дикие глаза мужчины были как у духа. Он потянулся к ней, ногти были обгрызены так, что кровоточили. Он завопил с мольбой.

Мэв долго выполняла эту работу. Она знала, кто был болен, кто боялся.

Этот мужчина боялся.

— Прошу, — сказал он, сжимая ее плечи и тряся ее. — Спасите мою дочь. Умоляю!

Если бы она была священником, она взяла бы его за плечи и молитвой успокоила бы его разум. Но она была не такой. Мэв стряхнула с себя его хватку, оставила его и прошла в темный подвал.

Кто-то поставил кровать в дальнем углу и приковал к ней девушку. Руки и ноги. Она была связана, как подношение языческому богу. Бедная девушка была в поту, рвоте и чем-то еще. Ее волосы прилипли ко лбу от пота.

В комнате было темно. Даже Мэв начинала видеть в тенях то, что там не было. В комнате горело лишь три свечи, оставляя другое воображению. В таких тенях росло безумие.

Тусклые глаза девушки посмотрели в глаза Мэв, она перестала кричать.

— Вы пришли меня спасти? — спросила она. Ее голос был испорчен неделями криков и заброшенности. — Вы сделаете мою душу чистой?

Эти слова всегда разбивали ее сердце. Мэв опустила зонт у стены, а рядом — свою сумку. Она порылась в содержимом, улыбаясь девушке.

— Я постараюсь. Но можно я сначала кое-что попробую?

Ее отец нависал за Мэв, заламывая руки, и запах его тела был сильнее запаха его дочери.

— Что вы делаете? Как вы ей поможете? Церковь сказала, ей нужен экзорцизм.

— Да, но часто они говорят это ради денег, и они посылают меня, когда не уверены, нужен ли человеку экзорцизм, — она закончила доставать инструменты из сумки, выпрямилась, прижав ладонь к пояснице. Она давно поняла, что изображение слабости помогало другим доверять ей. — Мы проводим проверки, чтобы убедиться, что это демон, а не болезнь.

Мужчина указал на дочь дрожащим пальцем.

— Она говорила на странных языках. Я знаю, что там не моя девочка.

— Посмотрим, — Мэв села на край кровати и вытащила платок из кармана. Она нежно вытерла засохшую рвоту с подбородка девушки. — Ты — католичка?

— Да, — ответила девушка. — Набожная.

Мэв фыркнула.

— Хотела бы я так сказать о себе, дорогая. Ты ходишь в церковь каждое воскресенье?

— Ходила, пока меня не захватили, — ее глаза стали большими и дикими. — Он возвращается. Я не могу этим управлять.

— Можешь, — она бросила платок на кровать и взяла флакон. — Пока мы не начали, могу я вытереть тебе лицо?

Девушка моргнула, часть паники в глазах пропала.

— Мое лицо? Зачем вам это делать?

— Чтобы очистить тебя. Ты, похоже, давно не мылась.

Лицо смягчилось, девушка смотрела на нее с первыми признаками человечности. Она отчаянно хотела быть чистой.

— Я приму это за да, — Мэв вылила флакон на платок и вытерла им лоб девушки. — Как, говоришь, тебя зовут? Боюсь, я не услышала это от дворецкого, когда вошла.

— Честити, — прошептала девушка, прильнув к ее ладони. — Это так приятно.

— Конечно, — сердце Мэв чуть дрогнуло. — Почему ты считаешь себя одержимой?

Глаза девушки снова расширились.

— Потому что отец так сказал. Он сказал, что в моей душе тьма, что я была плохой, и демон захватил меня.

Отец был слишком близко для удобства Мэв. Она подвинулась, чтобы ее плечо закрывало ее движения от него. Она осторожно начертила крест на лбу девушки, погладила ее голову, словно гладила ее волосы.

— Думаешь, ты одержима?

— Да, — девушка кивнула, и безумие вернулось в ее глаза. — Я такая!

Это словно толкнуло ее, девушка стала извиваться на кровати. Ее конечности дрожали, голова крутилась. Она так извивалась, что матрац содрогался.

Мэв ждала, пока девушка не успокоилась, а потом встала и убрала вещи в сумку.

— Ты устроила спектакль, но уверяю тебя, ты не одержима.

— Простите, что? — охнул ее отец, словно Мэв сказала ему, что небо было зеленым. — Вы не имеете права говорить мне, что это создание — женщина!

— Она была такой, пока вы не замучили ее. Церкви нет тут места, — Мэв закрыла свою сумку и взяла зонт. — Можете связаться с вышестоящими, но они доверяют моему мнению.

Она не будет слушать этого мужчину. Мэв пошла к лестнице, уже думала, что делать дальше. Придется поговорить с властями. Может, настоятельница отправит кого-то с ней. Она всегда защищала брошенных девушек.

— Стой! — закричал за ней мужчина. — Стой, или я буду стрелять!

Почему они всегда пытались это сделать?

Мэв повернулась, возмущённая. Херберт Хегсвиггл стоял в тускло освещенном подвале с пистолетом в руке. Оружие было направлено на нее.

— Ты вытащишь демона из моей дочери, — прорычал он.

— Нет, — ответила она. — Стреляйте.

Он так и сделал.

Пуля пробила ее грудь над сердцем, чуть левее. Будь она обычным человеком, было бы больно. Но Мэв Винчестер была дочерью ведьмы, от этого было преимущество.

Она склонила голову, посмотрела на открытую рану, а потом на мужчину, раскрывшего рот.

— Это было новое платье, которое я сама купила. Я буду ожидать возмещение его стоимости, мистер Хегсвиггл.

Она повернулась и покинула дом. Мальчика не было видно, и она вышла под дождь.

Мэв не открыла зонт в этот раз. Она прошла во врата, калитка хлопала на ветру. Она вздрогнула от гула грома вдали. Вода хотя бы скроет то, что ее платье уже пропиталось кровью спереди.

— Жуткая рана, — мужчина поравнялся с ней, с его шляпы стекал дождь на его лицо. — Вердикт?

— Он издевается над дочерью. Думаю, это бред из-за ее ранней влюбленности. Никаких демонов, — она прижала ладонь к груди и вздохнула от крови на ее пальцах. — Если это все, Леон, мне нужен мой набор швеи.

— Ты должна теперь звать меня святым отцом, — ответил он.

— Я не буду так тебя звать, — она поймала его мрачный взгляд, приподняв бровь. — Это слишком личное.

Он фыркнул.

— Тебя ждет еще работа, Мэв.

— Нет, — ответила она. — Я истекаю кровью под дождем. Я не буду выполнять работу в ближайшее время.

— Эту ты захочешь, — он протянул ей кожаную папку. Кто-то постарался, чтобы дождь не испортил чернила. — Это может быть последняя твоя работа. Не угроза, Мэв. Это может очистить твой долг, и тебе больше не придется работать на Церковь.

ГЛАВА 2

Воспитанная женщина никогда не пригласит к себе домой холостого мужчину без сопровождения.

Мэв не отличалась воспитанностью, и она знала, что Леон хорошо обращается с иголкой и ниткой. После такого дня она не хотела сшивать свою кожу сама.