Глаза у ведьмы расширились.

– Эли! Извращенка озабоченная. Он же раб! – зашептала в ответ Марика.

– Кхм. Ну и что? – хмыкнула Эли, – дурочка, ты Мари, вроде лет уже много, а дурочка.

– Ой, да иди ты! – отмахнулась ведьмочка и покраснела. Нет, ну это ж надо! Удумала.

– А все-таки интересно, – продолжила Элика, опять прожигая спину парня взглядом, – за что его продали?

– Я не знаю, – ответила Марика, – не спрашивала.

Хотя очень хотелось. Ведьма не один вечер уже задумывалась, почему Ирвина продал прошлый хозяин. Или хозяйка.

– Так давай узнаем, – улыбнулась Эли и позвала раба, – Ирвин! Подойди к нам.

Парень встал, повернулся и выжидательно посмотрел на Марику. От взгляда девушка снова покраснела, но все же кивнула, разрешая подойти.

– Да, госпожа Элика, чем могу услужить?

– Скажи, раб, – обратилась к нему девушка, – за что тебя продали?

Ирвин нахмурился и губы поджал. Видно было, что тема не приятна для него. Марика уже хотела его отпустить, зачем спрашивать о том, что не приятно, но Эли ее жестом остановила и потребовала:

– Отвечай же. Что ты натворил, что тебя продали? Ты ведь восемь лет служил в одной семье.

– С сыном хозяина повздорили, – сухо ответил парень.

– Из-за чего? – не унималась брюнетка.

Ирвин нахмурился и замолчал. Ведьмочке раба стало жалко. Ну вот видно же, что не приятен разговор.

– Иди, Ирвин, не хочешь, не рассказывай, – мягко сказала она рабу.

Парень своей хозяйке поклонился и взглянул с благодарностью.

– Мари, дурочка ты, – засмеялась дочка старосты, – он же раб. Он должен исполнять то, что требуют.

– Ну ты же видишь, ему не приятно об этом вспоминать.

– И что? Он раб, Марика, его работа служить тебе, – и девушка подмигнула подруге, – во всех смыслах.

– Да ну тебя, озабоченная.

Девушки рассмеялись.

Элика ушла уже по темну. Отказалась от провожатых, как в лице ведьмы, так и в лице ее раба и умчалась, что-то весело мурлыча себе под нос.

Проводив подругу Марика потянулась, ловя равновесие. Все же вино не компот, имеет свои последствия.

– Хозяйка, помочь тебе со стола убрать? – не громко спросил раб.

Марика посмотрела на него и вздохнула. На тело накатилась усталость. И разгребать посуду не было никакого желания. Хотелось сполоснутся и лечь спать. «А собственно, что я все его шарахаюсь? Он ведь раб мне. Меня закон защищает».

– Собери, пожалуйста, там в сенях оставь, я завтра перемою сама, – наконец решались ведьмочка и побрела в сторону баньки.

Собрав все тарелки да стаканы со стола Ирвин впервые зашел в ведьмин дом. Зашел и глубоко вздохнул. В доме пахло теплом. Несмотря на то, что стоял он еще только в сенях, ему вдруг стал уютно и тепло. Парень заулыбался и пошел к столу. Пока ведьма плескалась в бане, Ирвин успел перемыть всю посуду, составив ее аккуратными стопочками на столе и уйти спать в сарай.

На посуду девушка не обратила внимания. Отметив, что раб уже в сарае, по привычке закрыла дверь на засов и побрела в спальню, на второй этаж.

А ночью разразилась гроза. Шквалистый ветер налетел неожиданно. Ветки ближайшего к дому дерева неприятно царапали по крыше домика и от этого жуткого звука ведьма проснулась. Накинув на плечи шаль, девушка выглянула в окно.

– Прям ураган какой-то, – проворчала Марика, зябко поёжившись, – интересно, как там Ирвин? Холодно наверно.

Она еще с минуту стояла у окна задумавшись, как от старого дерева отломилась ветка и с порывом ветра влетела в крышу сараюшки. Раздавшийся грохот, заставил девушку вздрогнуть.

– Ирвин! – вскрикнула она, увидев дыру в крыше сарая, и опрометью бросилась вниз.

Выскочив из дома девушка начала звать парня:

– Ирвин! Ирвин! Слышишь меня?

Марика подбежала к сараю, из которого как раз выходил ее раб. Парень держался одной рукой за плечо.

– Ты в порядке? – спросила она взволнованно, силясь рассмотреть что-либо в темноте ночи.

– Доской задело, – ответил он, – царапина.

– Пойдем в дом, я посмотрю.

И, взяв парня за локоть, ведьмочка повела его в дом. Они прошли в кухню, где девушка зажгла лампу и усадила Ирвина за стол.

– Снимай рубашку, я рану посмотрю.

Парень подчинился и стянул с себя промокшую от проливного ливня рубаху. Ведьмочка на мгновенье даже замерла, зачарованно наблюдая за движениями парня, за его сильными натруженными мышцами на плечах и груди, что поблескивали от дождя. Парень имел обильную растительность на груди, цветом чуть темнее волос на голове. Захотелось к нему прикоснутся. Потрогать руками в упругие кудрявые волосы на груди, зарыться в них носом и почувствовать запах его тела. Он ведь особенный у каждого человека свой. Запах своего человека притягивал, успокаивал душу.

В памяти всплыл образ мужчины. Сильного, широкоплечего с буйной почти черной растительностью на груди и ее ручки, совсем маленькие с тоненькими пальчиками, что гладили эту грудь. Папа. Папа был такой же пушистый, как она тогда говорила, пушистый словно котя. Как же давно это было, сколько ей было тогда? Пять? Шесть лет? Нет, в шесть она уже училась в ведической школе. Наверно пять. Так странно, ведь своих родителей девушка почти не помнила и редко о них думала. А сейчас…

Парень кашлянул, выводя ведьму из задумчивости. Она смущенно улыбнулась и посмотрела на рану на лопатке. И в правду царапина. Доска похоже прошла по касательной, лишь слегка задела.

– Посиди немного, я обработаю.

– Хозяйка, не нужно, со мной все в порядке, само заживет.

– А так заживет быстрее. Не спорь, пожалуйста.

Ловко вскочив на лавку у стены, девушка достала какой-то бутылек с верхней полки, затем выудила кусок белой ткани и быстро обработала рану. Жидкость слегка щипала рану и сильно ее грела. Ирвин вроде дернулся и даже зашипел, но ведьмочка его остановила, положив руку на плечо и даже на рану подула легко засмеявшись.

– Хозяйка, тебе бы переодеться, промокла ведь, – пробасил парень.

– Да и тебе не помешает, – ответила ему девушка, убирая вещи на места.

Чистые вещи Ирвина лежали в доме, переодеть его не проблема, а вот что дальше с ним делать… не выгонять же в грозу в сарай, тем более где крыша пробита. Марика задумалась и даже губу закусила от переживаний.

– Хозяйка, – мягко обратился к ней раб, – ты не переживай, я утром все починю.

– А? – Марика вздрогнула и попыталась сообразить, что он ей сказал. Вспомнила, – да нет, я не переживаю. Утром видно будет что к чему.

– Я там в сенях лавку видел сегодня, можно я там останусь? – спросил Ирвин, – не хочу в грозу в бане находится.

– Боги с тобой, Ирвин, какая баня? Льет ведь как из ведра. Вот что, у меня на втором этаже матрас стоит за кроватью, ты его спустил себе сюда. И располагайся, одеяло я тебе сейчас найду. Вон на кухне как места много и еще, – она вдруг покраснела, – не зови меня хозяйкой. Зови по имени. Хотя бы когда вдвоем с тобой.

– Хорошо, – он замялся и произнес, – Марика.

Девушка улыбнулась. Приятно было слышать свое имя. Тем более, когда его произносят вот так, как он, с теплом.

Ирвин все же утащил матрас в сени. Устроился вдоль стены и божился что здесь ему удобно и уютно. А ведьмочке все равно было не удобно, что она парня на пол спать уложила. В итоге одеяло она отдала свое, пуховое. На втором этаже было тепло, можно было спать и под тонким стеганным.

Спал Ирвин остаток ночи крепко да сладко. Вдыхая от ее одеяла аромат трав и полевых цветов, что так любила Марика.

Утром, после завтрака, отправились разгребать последствия ночного урагана.

– Сарай совсем никудышный, – пробасил парень, – менять нужно половину досок. И балки опорные.

Марика промолчала. О том, что сарай в плачевном состоянии она знала давно. И даже советовалась с мастным плотником, но цены на древесину были заоблачными для ведьмочки, не говоря уже об оплате работы. Так и жила, с надеждами что еще годок ее сараюшка простоит. Конструкция сарая была идеальной для сушки трав, которые были основной ее дохода.