Женщина посмотрела перед собой на стену и рукой почесала подбородок. Это движение являлось у неё скорей машинальным – как вредная привычка, когда думает. Чтобы подстегнуть её к правильному решению, мужчина провёл своей рукой по ягодицам женщины и подтолкнул к себе, при этом второй схватил её свободную руку и положил на свою грудь. Он никогда не сомневался в своих мышцах, они всегда были весомым аргументом даже в таких решениях. Наконец она снова посмотрела в его выжидающий взгляд и произнесла уже более низким и тихим голосом.
– Возможно, я и устала за сегодня. Отнесёшь меня в комнату? – улыбнулась она.
…Эта улыбка меня притянула. Я плавно и быстро поднялся параллельно её телу и слегка прикоснулся к её губам своими. Подхватив за ягодицы, притянул к себе. Её ноги обхватили мои бёдра и крепко прижались. Я почувствовал желание ещё при лёгком поцелуе. А когда она сама облизала мои губы, я еле поднялся по лестнице, с каждым мигом пьянея и одурманиваясь после прикосновений…
Из дневника
Как в бреду, добравшись до её комнаты, мужчина повалил женщину на кровать. А после, когда его колено коснулось простыней, мысли улетучились, оставляя только первобытное желание. Открыв глаза, женщина увидела, как мужчина снимает свою рубашку. Это движение вышло у него быстрым, но она успела рассмотреть выпирающие мышцы под кожей. Она коснулась его твёрдой груди, и мужчина своим телом прижал её к матрасу. Его губы коснулись шеи и словно поедали кожу. После каждого такого прикосновения женщина ощущала жар. Дышать становилось тяжелей, и низ живота щекотала лёгкая истома желания. Она нетерпеливо поводила бёдрами по его выступающей поверхности, ещё больше раззадоривая его. В ухо рыкнули, сильнее прижав к постели, при этом прикусив кожу на шее. После он провёл своим языком по оставленным отметинам, медленно лаская и спускаясь ниже. Эта наигранная неспешность сводила с ума. Ведь каждое его прикосновение глухим нетерпеливым эхом отдавалось внизу. Она желала получить его как можно быстрей! А он дразняще медленно вернулся к её губам и языком проник внутрь, любопытно изучая и пробуя на вкус. Женщина ответила, наслаждаясь ощущениями. И с каждым нетрепливым движением становилось влажно, горячо. Отчего бёдра сами собой тёрлись об него, а в ответ он всё время издавал гортанное рычание.
Женщина ощутила лёгкое копошение на пояснице и поняла, что он возится со шнуровкой пояса. Она прогнулась, давая для его рук больше пространства, и шнуровка заметно быстро поддавалась. Подцепив её рубаху, он стянул эту ненужную ткань вместе с поясом через голову, на мгновение прервав поцелуй. Как только её избавили от верхней одежды, они тут же вернулись к уже привычному занятию: исследованию друг друга. На груди она ощутила сильную хватку, и женщина поняла, что оказалась в тисках, когда вторая рука тугой лозой спустилась и крепко сжалась на ягодице. Он рефлекторно толкнул своими бёдрами, и она приглушённо застонала ему в рот, обиженно прикусив губу. Ей казалось, что он специально долго тянул. Иначе она не могла объяснить, почему они вдвоём ещё в штанах.
Мужчина осознал, что на пределе после второго толчка и нетерпеливо спустился до её живота, осыпая поцелуями бархатистую кожу. Сдерживающие этих двоих штаны мужчина ловко стянул сначала с неё, на время руками задержавшись на внутренней стороне бёдер и словно случайно коснувшись её естества, а потом с себя. Женщина податливо раздвинула ноги, почувствовав сильную, раздвигающую хватку мужчины. Его горячие губы дразняще поднимались, оставляя после обжигающее ощущение.
Мужчина языком дразнил соски женщины, ощущая невыносимую пульсацию в своей плоти. Больше не в силах ждать, он коснулся её начала и медленно, наслаждаясь, вошёл. Она застонала, выгибаясь под ним. Зудящее ощущение ожидания проходило, наполняясь его плотью, и с каждым движением хотелось больше и сильней. Дыхание участилось, с каждым новым толчком из уст непроизвольно срывались стоны. В этот момент у них был особый язык. Мужчина по натянутым и напряжённым мышцам женщины понимал, что надо ускориться. И когда он это сделал, ощутил собственный пик напряжения. Её «начало» будораживающе затягивало естество мужчины, словно не хотело отпускать, и говорило: «глубже, сильней». Бёдра женщины двигались навстречу, пытаясь как можно скорее наполниться им до отказа, а руки царапали спину, ощущая напряжение и желание быть более единым. Отчего мужчина сам, не переставая, кусал и целовал её в ответ. И в тот момент, когда тела достигли пика, мышцы резко содрогнулись и расслабились, оставляя сбитое дыхание и приятную пульсирующую разряженность.
Мужчина вышел из неё, и семя вытекло наружу. Женщина довольно замычала. Приятная слабость накрыла тело, и, в общем, она почувствовала, что довольна миром. А мужчина заглушил её стон в своём поцелуе, ощущая повторную пульсацию члена.
…В эту ночь мы оба достигали пика наслаждения четыре раза, прежде чем отключились. А потом, когда рассвет только желал показаться, я покинул её комнату и этот трактир, напоследок сделав то, чего я никогда не делал – поцеловал женщину на прощание…
Из дневника
ГЛАВА 2
После образования расщелины. Мир священной магии и рыцарства.
Поместье Белого ордена возле Нижней границы больше всего походит на крепость, по сравнению с другими тремя орденами. Также по сравнению с другими: носит в себе больше практичности, чем красоту. Грубые, надёжные стены вставали в три ряда, и последняя уходила лабиринтом до поместья. Ведь Нижний край особенный! Здесь каждый день ведётся осадочное положение, а рыцари готовы к сражениям в любое время и в любом состоянии. Только этот край прилегает к расщелине, из которой постоянно ползут монстры. Каждую неделю доблестные отряды Белого ордена сменяют друг друга с зачисткой вне стен далеко в лесу.
С многолетним напряжением духа и тела рыцари Белого ордена научились относиться к жизни и смерти куда проще, чем рыцари из других орденов. Белые знали, что у них мало времени для веселья, и поэтому получали свои нотки удовольствия в любой удобный момент.
– О! Смотри, ещё один! – указал мужчина на сторожевой стене вглубь леса.
День приближался к вечеру, и жар долгого дня понемногу начинал спадать.
– Ща, попадём! – Второй, правда, не видел того, в кого нужно попадать, но своему другу верил безоговорочно. Там точно что-то есть!
В такие жаркие дни обычная норма выпитого, при котором вроде должен оставаться рассудок и небольшая координация, теряла свою точность. И троих смотрящих на стене развезло быстрей, чем те планировали. Настолько, что на штормивших ногах били только двое из них, а третий просто лежал рядом в отключке. Он сторожил по-своему. Или, как говорили многие: просто закрыл глаза подумать.
– Опять стая возле стены крутится, – проговорил первый, пытаясь развязать свой пьяный язык.
– Ща, попадём! – повторил его приятель, целясь.
Его тёмные волосы растрёпано лежали на голове неделями, и ему, в общем-то, было нормально. Он пытался поймать стену ногами, пока та змеёй постоянно уворачивалась и хотела уронить караульного с себя. Но рыцарь не служил бы Белому ордену, если бы обращал на это внимание. Мужчина «попадёт» в любую цель и с закрытыми глазами.
Его друг и товарищ также пытался удержаться на стене, но в отличие от тёмненького видел чуть лучше и, узрев, что собрат стоит к лесу задом и целится кирпичом в поместье, молча повернул того к лесу передом.
– Ща, попадём! – повторил тот, своим тазом пытаясь найти центр тяжести, но вместо этого у него получалось некое подобие ламбады.
Товарищ откорректировал его замах руки и махнул в сторону леса.
– Пли! – сказал он гордо.
Кирпичемётчик наконец совершил свой взмах руки, которая успела онеметь, слишком долго находясь запрокинутой за головой. Кирпичу можно отдать должное! В этот раз он не попал по голове метателю, как сделал это с третьим, который из-за этого и сдал свою позицию второму, а упал на выступ к остальным в горке недалеко от метателя и на этом успокоился. Но мужчины сосредоточенно уставились вдаль. Они верили в свои силы и были убеждены, что кирпич улетел далеко за горизонт, с невидимой для глаза скоростью.
