— Друг? А друзья так делают? — и он впивается жестким поцелуем в её губы. Она пытается оттолкнуть его, но куда уж там. Он поднимает её, подхватывает за ягодицы, и конечно она обвивает его талию ногами, и он разворачивается, усаживает её на стиральную машину, разводит её ноги. — Только пикни, — угрожает он, целуя её опять.

Только вот если она пикнет, Витя отправится на лесную прогулку и больше из леса не вернется. Саша позаботится об этом. Витя знает, что она не пикнет, знает, что не будет звать на помощь. Впрочем ей и не хочется звать на помощь. Она целует его в ответ жадно, ерзает от нетерпения и желания. Неделя — это был долгий для неё срок, без него. И раз уж так оно сложилось, что они здесь и сейчас, вот так, что же, это будет прощальный раз.

Он рвет на ней колготки, один мощный рывок, и они рвутся конечно же.

— Что ты делаешь? — она шипит на него. — Это не дешевое удовольствие.

— Я знаю, плачу за них, — и Витя отвлекает её поцелуями, вначале целует у основания горла, стягивает с неё верх платья, стягивает лямки бюстгальтера и обнажает грудь, втягивает в рот сосок. Мила захлебывается своим собственным стоном, кладя ладонь на его макушку. Ей не нужно, чтобы кто-то услышал их или поймал с поличным. Но она выгибает спину, теряется в ощущениях, пока он ласкает её ртом и мозолистыми ладонями. И вздрагивает, когда он вводит в неё два пальца, растягивая, подготавливая для себя. — Да, малышка, вот так, — он шепчет в её шею, кусает нежную кожу, и она насаживается на его пальцы.

— Идиот, ты такой идиот, — шепчет Мила. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на неё и спросить, почему это он идиот, но Мила не готова отвечать на его вопросы. — Идиот, трахни меня, — все же раздраженно шепчет она.

Его не нужно просить дважды, если честно. Щелкает пряжка ремня, он быстро опускает штаны и трусы так, чтобы обнажить член, надеть на него презерватив, и Мила придвигается ближе к краю стиральной машины, нетерпиливо ерзает, скалится, и оскал уходит только тогда, когда он толкается в неё, заполняет её так, как никто другой уже заполнить не может.

Если не Пчёлкин, то больше никто и никогда.

Он толкается в неё с остервенением, но она толкается навстречу так же, жаждет его всем телом и душой, целует его так, надеясь, что в каждом следующем поцелуе с другими, он будет вспоминать её. Одной рукой он держит её за бедро, другой же оглаживает всё, до чего может дотянуться: живот, грудь, плечи, затылок. А целует так, засовывает язык глубоко, что кажется, душу готов вытянуть.

Он уже вытянул.

Он трахает её долго.

Или Миле так кажется. Но вот он проводит пальцами между её ног, едва задевает клитор, и Мила кончает, с его именем на губах, а он сцеловывает её стон с губ, а затем кончает и сам, с тихим стоном, прижавшись к её лбу.

Секунду спустя, их дыхание еще в норму даже не пришло, раздается стук в дверь:

— Милка, с тобой всё хорошо? — интересуется Саша.

— Я сейчас выйду, — Мила отзывается быстро, закрыв ладонью рот Вите, потому что, зная его, он может что-то сморозить.

— А Пчёлу ты не видела?

— Нет. Может на улице проветривается. Поищи его там, — и она чувствует, как под её ладонью Пчёла смеется.

Шаги Саши удаляются, и Мила отталкивает Витю от себя, поправляет платье быстро. И ничего не говорит. Он избавляется от презерватива, поправляет свою одежду, открывает рот, чтобы что-то сказать, но она опережает его:

— Советую тебе разобраться с собой и со своими чувствами, — говорит это совсем без эмоций, а затем выходит из ванной комнаты, оборачивается напоследок, чтобы сказать: — И да, между нами все кончено, Витя.

Она не видит, что у него отражается на лице в этот момент, спешит оказаться опять в гостиной, спешит сказать:

— Макс, отвези меня домой, пожалуйста.

Хорошо, что Катя ушла куда-то на второй этаж, наверно отсыпается после смены в больнице. Хотя конечно ей все расскажут, и ей предстоит разговор с ней. Её уговаривают остаться, но:

— Уже действительно поздно, ребят. Я что-то устала. И мне есть над чем подумать, — она выразительно смотрит на Космоса и все смеются.

Мила прощается со всеми быстро, каждого целует в щеку, как обычно, только к Вите даже не подходит, даже не смотрит на него. Могла и больше ему сказать в ванной, но решила разрубить всё, что было между ними, сейчас.

🎞🎞🎞

И когда в понедельник она выходит со школы вместе с Кириллом и видит Витю, стоящего, облокотившись на свой блестящий под солнцем черный мерседес, она берет Кирилла под руку и проходит мимо Вити так, как будто его не существует.

========== Глава 12. 1998 ==========

1998 год

Дверной звонок начинает звонить резко и неожиданно. Мила чуть было не роняет кусок торта на скатерть, но Кирилл вовремя подставляет тарелку и торт падает на неё. И кого только принесло? Мила никого не ждёт, а все ее гости заранее предупреждают о том, что придут. Даже Саша, хотя это его квартира так же, как и её. Но это не Саша точно.

— Может быть откроешь? — Кирилл морщится от громкого звука.

А Мила, если честно, открывать не хочет. Звонят настойчиво, будто кто-то уверен, что она дома. Она выглядывает в окно, и конечно видит во дворе знакомую машину. Мила уже успела надумать себе, что он понял намек. Но, судя по всему, Витя не понял. Теперь открывать дверь вообще не хочется. Впрочем Витя звонит настойчиво, и ей ничего не остаётся, кроме как выйти в коридор и открыть ему дверь.

— Что ты здесь делаешь? — с ходу спрашивает Мила.

— А я не могу зайти в гости к подруге детства? — Витя ухмыляется и проходит в квартиру, оттесняя ее от двери. А затем быстро снимает свои туфли.

— Я тебя в гости не приглашала, — шипит она.

— А разве мне нужно приглашение? — он приподнимает брови и идёт на кухню.

Миле ничего не остаётся, как пойти за ним. Кухня и так маленькая, а когда заходит Витя и заполняет собой пространство, то кухня кажется совсем крошечной.

— Здрасте, — Витя говорит и усаживается на стул, рассматривая Кирилла.

Ничего особенного в Кирилле нет: острое лицо, темные коричневые волосы, карие глаза. Взгляду не за что зацепиться, если честно.

— Добрый день, — Кирилл с непониманием смотрит неё. — Милена?

Что Кирилл хочет услышать? И что Витя от нее хочет?

— Кирилл, это Витя, друг моего брата, — Мила все же представляет Витю, но не называет его своим другом. И по глазам Кирилла она читает, что он не совсем понимает, что Витя здесь забыл в таком случае и зачем пришел. — Я кое что должна была отдать ему, — она улыбается напряженно, продолжая все так же стоять около двери.

Витя поворачивается к ней:

— Так отдала уже все, — он подмигивает ей и поворачивается обратно к Кириллу. — И для тебя точно не Витя, а Виктор Павлович.

Кирилл протягивает ему ладонь для рукопожатия, и стоит Вите пожать его ладонь, как лицо Кирилла морщится от боли. Какая неловкая ситуация!

— Виктор Павлович уже уходит, — Мила подходит к Вите, становится за его спиной и дотрагивается до его шеи, незаметно так, сдавливает слегка, с намёком отпустить Кирилла, и Витя даже послушно отпускает ладонь.

— Нет, — Витя отрицательно качает головой. — Виктор Павлович никуда не уйдёт, пока ты не угостишь его чаем.

Она не уверена, что он уйдет даже после чая, но отходит в сторону плиты и вновь включает её, чтобы разогреть воду в чайнике. Витя любит обжигающий чай.

— Видишь, она у нас гостеприимная, — говорит Витя, и его рука оказывается у неё на спине. Он гладит её, его рука скользит все ниже, и Мила отступает в сторону. — Всегда чем-то сладким угостит, — и он смотрит на неё, она ощущает его взгляд на своей заднице, и знает, что он имеет ввиду: приглашения на чай практически всегда заканчивались сексом в их случае.

— Заверну тебе с собой торт, если ты уйдешь, — Мила говорит, надеясь, что так он уйдет быстрее, согласившись взять торт.

Но бесполезно это.

— А я не хочу уходить, — твердо заявляет Витя.