Помнит, как он читал ей вслух.

Помнит, как расчесывал её волосы.

Помнит, как утирал слезы.

Помнит, как он был с ней все эти дни.

В эти дни, которые она проживает отрывками. Да и то кажется, что все это происходит не с ней. Мама, похороны, дни после похорон, поминки.

Мила моргает. Перед ней чашка с ромашковым чаем, а она сама на кухне у Оли и Саши. Она отмирает в тот момент, когда Оля швыряет миксер и бьет по столешнице руками, вскрикивая:

— Все, никаких моих сил больше нет — ни женских, ни, блин, общечеловеческих!

Она не понимает, что происходит и почему Оля такая взвинченная. Она не особо обращала внимание на Олю, или вообще на кого-либо еще.

Но она никак на это не реагирует пока что. Только смотрит на Олю. Катя реагирует зато, подходит к Оле и оттесняет её в сторону:

— Успокойся, все! Оставь, током еще стукнет. Что с тобой вообще происходит?!

Оля отходит в окну, отворачивается от них и тихо говорит:

— Короче, я написала заявление на развод.

Она даже не вмешивается в это.

— Глупость какая! — Катя достает из кармана платья пачку сигарет, достает сигарету и закуривает. — Ты что?!

Может нужно вмешаться. Особенно когда Оля разворачивается к ним и взвинченно говорит:

— Глупость?! А вы послушайте. Я живу с ним четыре года, так?! Мы познакомились, когда его ловила милиция, в день свадьбы я чуть не наступила на гранату…, — Катя в этот момент хихикает, и Оля едва ли не кричит: — Ты не смейся, ничего смешного нет! Когда я рожала, он сидел в тюрьме — мне потом Томка Филатова все рассказала. А вы обе ведь знали, но молчали!

Он потом клялся: все, любимая, соскакиваю, все для сына сделаю. И что? — и она смотрит на них обоих, ожидает ответа, но ни Катя, ни она ничего не говорят. — Неделю назад его чуть не убили у меня на глазах! Все, не могу больше!!

Катя смотрит на неё, будто она что-то может сказать. Но, если честно, ей сейчас никакого дела до того, что Оля там решила. Катя понимает, что от неё поддержки не дождется, поэтому она старается успокоить Олю:

— Оль, успокойся, ты Ваньку разбудишь.

Единственное, что делает Мила, разливает по двум рюмкам ликер, который стоит на столе. У неё дрожат руки, но она не обращает на это уже никакого внимания. Оля садится за стол напротив неё.

— А как мне прикажешь реагировать? Я что, Джейн Эйр?! У нас полон дом холодного оружия, сабли какие-то, томагавки… Я вчера в комнату захожу, а у меня ребенок оптическим прицелом играет! Но я — баба, а не боевой конь! Я закончила консерваторию, у меня богатая внутренняя жизнь! И вообще, не трогай меня, я истеричка! — Оля уже под конец кричит, а затем выпивает рюмку, которую Мила впихивает в её сторону. И тихо-тихо затем говорит: — Я подозреваю, что он убивал людей.

Она не видит в этом проблему. Должна видеть её, но нет.

— Вот чего стоит твоя хваленая любовь, Оля, — Мила говорит тихо.

— Что? — удивленно спрашивает Оля.

Катя под столом пихает её, но Мила не обращает вниманием на это.

— Вот чего стоит твоя хваленая любовь, — повторяет она, смотря в свою чашку с чаем и не поднимая ни на кого взгляд: — Если ты так легко готова от него отказаться, любила ли ты его когда-либо или ты была влюблена в его образ, — Мила вспоминает их разговор несколько лет назад и повторяет тоже самое, что она тогда Оле сказала: — Я тебе однажды уже говорила, что если ты хочешь быть с ним, нужно принимать его таким, какой он есть, — тогда она была на стороне Оле, сейчас же на стороне Саши, несмотря на то, что с того вечера после маминых похорон они так и не поговорили. Даже сегодня не обмолвились ни одним словом. — Это ваша жизнь, и я не собираюсь в это вмешиваться. Поверь, мне точно не до этого, — а затем она все же смотрит на неё: — Но он отец твоего ребенка. И ты здесь как сыр в масле катаешься. А в этой стране не всем женщинам так везет. И он тебя любит.

— Ты сама обвинила его в…, — Оля повышает в этот раз на неё голос.

Мила не хочет ссориться с Олей. Но она повышает голос в ответ тоже:

— Не забывай, что я его сестра, а ты - его жена. И у нас с тобой разные привилегии. Развод или нет, это решать тебе. Но если ты решишь сделать это сейчас, после покушения и похорон, значит грош цена такой любви. И не думай, что я встану на твою сторону в этом случае.

Она поднимается с места. Пора уходить. Все уже давно разошлись, Саша тоже куда-то уехал. Мила хотела остаться ночевать у Оли сегодня, но это уже не вариант.

Оля молчит, как и Катя. Они обе только смотрят на неё.

— Можете не провожать, выход найду сама.

Морозный ночной воздух освежает. Она поднимает голову вверх, и большие хлопья снега падают ей на лицо. С проспекта долетает рев машин, и она не слишком обращает внимание на то, что происходит вокруг, пока не слышит, как рядом с ней останавливается машина. Она опускает голову и видит знакомый черный Мерседес, опускается окно и Витя спрашивает:

— Домой? — и, предупреждая её вопрос о том, почему он не уехал домой, хотя она сказала, что будет ночевать у Беловых, Витя говорит: — Я просто знал.

Мила забирается к нему в машину, и, когда он выезжает на дорогу, спрашивает:

— Можно остаться у тебя на ночь?

Он берет её ладонь в свою:

— Ты всегда должна помнить, что двери моего дома для тебя всегда открыты.

По крайней мере в эту секунду она верит, что никогда не останется одна, и он будет рядом, чтобы не произошло.

🎞🎞🎞

На следующий день, рано утром, Мила сталкивается с Сашей в прихожей их квартиры. Саша выглядит ужасно, если честно. И первое, что она говорит ему:

— Я не должна была говорить то, что сказала.

Он отвечает:

— Я должен был выбрать другой путь. И я виноват. Перед тобой, перед мамой, перед всеми.

Она обнимает его крепко, и он обнимает её в ответ.

Все же, чтобы не произошло, решает она для себя, она останется на его стороне.

========== Глава 11. 1998 ==========

1998 год

Саша усаживается рядом на диван слишком неожиданно, если честно. Мила даже вздрагивает, когда он опускается рядом, треплет её по голове и притягивает к себе, обнимая.

— У тебя все в порядке? — Саша спрашивает обеспокоенно, несмотря на улыбку на лице. — Не нравится мне это твоё хмурое выражение лица, Милка. Совсем не нравится.

— Да всё в полном порядке, Саша, — Мила даже улыбается брату. Но на самом деле улыбаться и веселиться совсем не хочется, несмотря на то, что повод есть: Олин день рождение. Она кидает взгляд за стол, все такие знакомые лица, все смеются и улыбаются, а она пропала в своих мыслях. Совсем грустных мыслях, если честно.

— Тогда где твоя улыбка? Где смех? А? Убью того, кто украл у тебя все это, — Саша шутит конечно же, еще раз треплет её по голове, пытается приободрить так, как умеет. Как не приободрить, все же она его любимая сестра.

— Саш, все реально хорошо, — Мила тянет слова, говоря немного нараспев.

Обманывает его конечно. Все не хорошо на самом деле. Говорит, что все хорошо, а сама кидает взгляд на Витю и хочется плакать. Старается на него не смотреть конечно, но все равно смотрит. Мила не хочет видеть его сейчас вообще, и улыбочку эту, которой он одаривает Олю, не хочет видеть, как он шепчет что-то ей на ухо, а она заливается веселым громким смехом. Мила отворачивается от них обратно к Саше, надеясь, что тот не увидел, куда, на кого, она смотрела.

— С парнем своим поругалась или что? — Саша спрашивает почему-то громко.

И вдруг резко становится тихо, разговоры замолкают, только музыка льется из магнитофона.

— Парень? — Витя спрашивает вдруг, резко смотря на неё, отвлекается от Оли в ту же секунду и смотрит на неё сычом, нахмурившись, недовольно.

— Мы хотим знать о нем все. Даже то, что мать родная не знает, — Космос подключается тут же к этому разговору, принимаясь разливать водку по рюмкам.

— Как будто матери многое знают, — фыркает Оля и качает головой.