Мне было четырнадцать, когда рухнули башни. В то лето, у меня обнаружили рак, и неважно смотреть на это как на счастливую случайность или как на трагедию, в тот день я находился не в городе. Хотя должен был. Предполагалось, что я буду в частной школе в нескольких кварталах от Всемирного торгового центра. Вместо этого я оказался в Бостоне, проходил первый курс лечения, где встретил девушку по имени Дилейни Чен, которая стала моей лучшей подругой.

Я всегда буду любить Лейни. Она дала подростку без волос и с еще меньшим количеством друзей смысл жизни. Но то была мальчишеская любовь, эгоистичная, порывистая, отчаянно нуждавшаяся в том, чтобы ее увидели и услышали. Я давно перестал быть тем мальчишкой.

Большую часть взрослой жизни, я думал, что не могу позволить себе снова полюбить, построить с кем-то отношения. Меня сдерживал страх. Он заставлял верить, что я живу взаймы, вынуждал ждать подвоха. Райли изменила все это.

На пароме холодно. Ветер чертовски сильный. Поднимаю воротник пальто и смотрю на то, что ждет впереди, если только она примет меня. Если человек, близкий моему сердцу и душе, моя пара во всех отношениях, сможет простить меня еще раз. Если она сможет дать мне последний шанс, доказать ей, как сильно я ее люблю.

— Эй, смотри, черт побери, куда идешь, — кричит старуха. Я смеюсь, вспоминая, ту судьбоносную ночь в ресторане.

Я провел десятилетия в пассивном состоянии. Не желая идти вперед и не готовый отпустить прошлое. В ту ночь, на Брум стрит, когда Райли, жуя жвачку и размахивая дубинкой, появилась на месте действия как мой личный Мститель, она не спасла мне жизнь. Она спасла мою душу. Украла ее для сохранности. Потому что уверен, мне от нее не было никакого проку.

Паром причаливает. Я следую за толпой до стоянки такси, останавливаю одно и направляюсь домой к Райли.

***

Райли

День переезда. Или день икс. В зависимости от того, как на это посмотреть. Наполовину полон ваш стакан или пуст. Я выбираю наполовину полный. Выбираю надежду. Борьбу. Может я измучена и угнетена, но я не позволю этому миру разрушить меня.

Мы проведем Рождество, которое будет на следующей неделе в нашей новой квартире-студии. Миссис Ардженто съехала на прошлой неделе. Мы оформили сделку с домом вчерашним вечером. Нам даже удалось поторговаться. Это оказалось не напрасной тратой времени. Я смогу выплатить ипотеку по другой недвижимости и остаток отложить на аренду и прочие важные нужды, пока не найду новую работу. Сейчас я помогаю Дому в деревообрабатывающей мастерской, мы не думали, что так сложится, но мы не сидим без дела.

— Ты сложила посуду, или хочешь, чтобы это сделала я? — спрашивает мама.

Она посещает нового доктора и у них есть четкий план решения ее проблем со здоровьем. Пока все идет хорошо. Она даже устраивается на постоянную работу. Будем надеяться на лучшее, потому что нам нужна помощь со счетами.

— Вот, — я протягиваю кружку, которую она забыла в кухонном шкафчике, — ты забыла.

Это не просто кружка. Это старая кофейная кружка отца с его работы, настолько повидавшая жизнь, что эмаль на ручке наполовину стерлась.

— Нет, не забыла, — отвечает она с грустной смиренной улыбкой. Это шаг в правильном направлении. Пора. Каждый шаг, с которым она отпускает его, означает, что она становится ближе к тому, чтобы снова жить для себя.

— Эй, мам, — она поднимает взгляд от коробки, которую заклеивает скотчем. — Ты думаешь она того стоила…работа папы?

Ее голова слегка наклонена в бок, задумчивый взгляд опущен вниз.

— Он сказал мне…когда я, упомянула о том, что ходят слухи, что качество воздуха там внизу Всемирного торгового центра плохое… он сказал: "Это не работа, детка, это призвание". Я не смогла бы его остановить, даже если бы захотела. Так что не имеет значения, думаю я, что это того стоило или нет. Потому что, он видел в этом смысл. Он любил свою работу, даже зная о риске.

Это похоже на папу. Истина нарушает наш привычный ход жизни. Даже если вы не готовы встретиться с ней лицом к лицу или услышать ее. Вы чувствуете ее глубоко внутри. Слова мамы звучат правдиво.

— Я проверю верхний этаж, — говорю ей, — посмотрю, не забыли ли мы что-нибудь.

Поднимаюсь по лестнице, перепрыгивая две ступеньки за раз, заглядываю в комнату мамы. Убеждаюсь, что все чисто. Потом осматриваю свою. Открываю дверцу шкафа и что-то падает на пол. Поднимаю.

Это один из цветков, что подарил мне Джордан в нашем путешествии на Кейп Код. Я сохранила его между книжных страниц, потому что хотела, чтобы он остался у меня навсегда. Мне удалось впихнуть все страхи, что я избежала в подростковом возрасте в свои двадцать с хвостиком. Что я могу сказать кроме того, что не горжусь собой?

Прошло две недели с тех пор, как я видела его. Так лучше. Это причиняет слишком много боли. Не проходит и дня, чтобы я о нем не подумала. Иногда кажется, что, какая-то часть меня потеряна. Иногда боль нестерпимо мучительна, иногда она ослабевает. Ты не можешь перестать любить кого-то лишь потому, что они больше не часть твоей жизни. Как бы этого не хотелось, но аварийного выключателя не существует. Ты учишься жить с этим до тех пор, пока не начинаешь тратить на это все меньше и меньше времени. По крайней мере, так говорю я себе.

Вертя между пальцев маргаритку, хватаю пуховик и иду на улицу, чтобы разогреть пикап. Старый, с логотипом H&D, который я сама клеила на дверь пришлось продать, поэтому для переезда Дом одолжил мне свой. Мы продали большую часть мебели, но нам все равно потребуется пара рейсов, чтобы закончить переезд.

Сухой пронизывающий холод снаружи заставляет сгорбить плечи. Температура упала. Она холоднее, чем моча снеговика, пофиг. Я готова с этим справиться.

К чему я не готова, так это иметь дело с дрожащим мужчиной, прислонившимся к пикапу. При виде него, я резко останавливаюсь. Увидев меня на крыльце, он встает ровно, и его губы растягивает улыбка. Пока мое сердце бьется так быстро, что это причиняет боль, он медленно подходит. Я огорчена пониманием того, что все еще безумно люблю его, что он по-прежнему оказывает на меня влияние.

— Что ты здесь делаешь в таком виде? — Я указываю на его пальто. — Ты не на балете в Метрополитен… — шмыгаю я, потирая нос, — Или может ты направлялся туда.

Представив его на свидании, я буквально схожу с ума. Злиться бессмысленно, голова начинает раскалываться. Лучше туда не лезть.

— Нет, — говорит он с полной уверенностью. — Я не собираюсь никуда без тебя.

Я СНОВА на грани слез. В тысячный раз они наворачиваются на глаза, щиплют.

— Почему ты здесь, Джордан?

— Я здесь, потому что люблю тебя. Потому что никто не будет любить тебя как я… Ты любовь всей моей жизни, Райли. Ты и только ты.

Обжигая, холодную от мороза кожу на щеках, по моему лицу текут слезы.

— Если бы я обладал здравым смыслом, я бы сказал это тебе в ту ночь, что мы встретились. Сказал бы раньше, но я дурак и глупец…Я не прекращу попыток, Райли. И если для того, чтобы ты поверила, придется говорить это тебе каждый день, я готов…Я не остановлюсь, пока ты не попросишь.

Вытираю щеки и глаза. Я уже не знаю почему борюсь. Разве все не заслуживают второго шанса? Разве я не заслужила его?

— Это для тебя. — Он вытаскивает из внутреннего кармана шикарного темного пальто длинный, толстый конверт. — Я бы пришел раньше, но это заняло много времени.

Аккуратно вскрываю печать и вытаскиваю бумаги.

Документы права собственности на дом Андерсонов в Чатеме.

Документы на этот дом.

На мою инвестиционную собственность.

— За эту я заплатила слишком много. Что за сумасбродство.

Я смеюсь, плачу, снова смеюсь.

— Я еще не отремонтировала…Это слишком. Я не могу этого принять.

— Это ничего не значит, детка. Я просто хочу, чтобы это было у тебя…Так я буду чувствовать себя лучше.

Моя улыбка испаряется. Пришло время принять решение. В глубине души, я знаю, что мы понятия не имеем, что уготовила нам жизнь. Сколько времени нам осталось. Никогда не упускайте шанса сказать кому-то, что вы его любите. Другой такой возможности вам может не выпасть. Слова могут обесцениться, но сожаления обходятся очень дорого.