Но хорошо было до тех пор, пока мальчики не увидели, что приближаются к порогам. Река, проходя через гряду камней, резко уходила вниз, перепад был большой, явно больше метра. Вадим понял, что сейчас начнутся неприятности. Понял это и Саша. Он пытался было, оттолкнувшись от дна, приблизить плот к берегу, но было поздно. Они врезались в здоровенный камень, и конструкция рассыпалась на три части, если не на пять. Мальчики сразу оказались в воде. Вадима ударило концом бревна по голове, на какие-то мгновения в глазах стало темно. Темно и страшно. Вадик запомнил, как переливается мутноватая вода, когда он погрузился целиком под воду. Это было красиво и тревожно. Солнечные лучи пробивали толщу воды практически до самого дна, и тогда Вадим впервые почувствовал страх. Не просто детский испуг, а какой-то животный, первобытный ужас. Он с каким-то диким усилием выскочил над поверхностью воды. Саша активно плыл к берегу: до него было недалеко. Павлик барахтался рядом. Вадим почувствовал, как в холодной воде ему свело правую ногу. Он хотел закричать, но спазм сдавил горло, он закашлялся. Павлик, подхватив его под одно плечо, потащил к берегу.

Саша был уже на берегу. Павлик помог Вадику выбраться, следом вышел из воды сам. Плота уже не было видно. Видимо, его быстро отнесло дальше. Туда, за пороги…

Мальчики помолчали. Потом Саша робко и невнятно начал оправдываться. Позже, прокручивая эту ситуацию в голове, Вадим удивлялся самому себе, почему он не наорал на младшего брата, не ударил его. Скорее всего, отходил от шока. Не мог он сразу обвинять брата. Сам виноват. Нечего было начинать это путешествие.

В лагерь они вернулись только к ужину. Попало им нормально. Начальник лагеря грозил отправкой в город, но обошлось. Потом, уже осенью, Вадим начал замечать, что поведение Саши изменилось: он стал каким-то более серьёзным и внимательным по отношению к старшему брату. Исчезло какое-то заискивание, копирование. Или ему так показалось. Вадим не знал.

– Ну что, как ты? Скучаешь? – Саша пересел обратно к Вадиму.

– Да нет, нормально всё. Может, поедем? Я буду ещё в городе, заеду потом к Марине. Сейчас как-то не очень удобно общаться. Ей надо принять…принять вот это всё… – Вадим посмотрел на сидящих. Люди уже выпили и, как это обычно бывает, начали общаться между собой. Где-то даже слышались смешки. «Люди остаются людьми, – думал Вадим. – Смерть, пусть даже очень хорошего знакомого, всегда уступает место повседневности. Жизни. Они ведь ещё живут».

– Да, давай двигать отсюда. Ты прав. Пойду, попрощаюсь с Мариной и её мамой, – услышал он голос брата.

Саша двинулся вдоль столов. Вадим заметил, что люди начали понемногу расходиться, хотя некоторые, выходя на улицу с раскрасневшимися от алкоголя лицами, покурив, возвращались обратно. «Как обычно, начали с печали, а продолжают, как заурядный банкет»,– подумал Вадим. Он увидел, как Марина, привстав со стула, разговаривает с Сашей. Потом, заметив Вадима, знаками показала ему – позвони. Вадим решил подойти.

– Марин, поедем мы уже. Давай послезавтра заскочу, перед отъездом. Там спокойнее будет, сейчас здесь суета сует… Хорошо, Марин?

– Да-да, всё нормально. Спасибо, что приехали. Хотя… иначе быть не могло. Давай, Вадик, заезжай, поговорим, может, отпустит на душе, – Марина опять беззвучно заплакала.

На улице совсем стемнело. «Хотя для Питера, – подумал Вадим, – это, скорее не темнота, а какая-то глубокая серость». Февраль был не сильно морозным, высокая влажность давала о себе знать, опять холодная вата начала проникать сквозь небрежно завязанный шарф. Братья шли к машине, когда сзади кто-то окликнул Сашу. Обернувшись, увидели Джерри, быстро шагавшего к ним.

– Друзья, давайте созвонимся на днях. Продолжим общение. Всегда интересно поговорить с предпринимателем из глубинной, так сказать, России. Да и политические фигуры тоже интересуют, – Джерри улыбнулся и дотронулся рукой до плеча Саши.

– Конечно, Джерри, времена такие, надо знать ситуацию и настроения, верно? – Саша тоже начал улыбаться. Только улыбка эта показалась Вадиму неестественной.

Сели в машину. Молчали. Вадим вдруг опять ощутил прилив усталости, подумал: «Чего это я? Надо энергичнее, бодрее смотреть на всё, что вокруг. Ну да, Павлик умер. Все умрём, как говорится. Конечно, всё это так неожиданно… потому и страшно. Но надо дальше идти, дальше…Что у меня там в конторе? Просил сегодня до десяти вечера не беспокоить, послушные какие все… не беспокоят».

Вадим начал думать о конторе. «Конторой» он называл офис, который они арендовали в центре Архангельска. Старый, дореволюционной постройки дом по Троицкому проспекту, где, как рассказывал ему местный краевед, до 1909 года была контора купца, поставщика пушнины. Потом, как утверждал тот же краевед, в этом доме в Гражданскую войну был штаб американского экспедиционного корпуса. Дом с большой историей оказался. Вадиму всегда нравились такие дома. Дома и вещи. Ему нравилось, что за каким-то обыденным, вроде бы предметом, может стоять большая история. Связь времён.

Ехали уже по центру города. Свернули с Невского, за окном показалась громада Мариинского дворца. Музыкальный центр в машине Саши был настроен на бизнес-радиостанцию. Ведущий уверенно говорил о развитии отечественного бизнеса, особенно агро-предприятий, его собеседник, известный экономист, неторопливо поддакивал. Программа закончилась и после традиционной ритмичной отбивки начались новости дня. Саша прибавил громкость. Вначале протараторили новости про Трампа и его борьбу с демократами в Белом доме, затем ведущий новостных минут заговорил о вирусе в Китае.

– Знаешь, некоторые политологи говорят о том, что вся эта ситуация очень интересна для властей, – Саша повернулся к Вадиму, – нет никакой войны или природной катастрофы, но можно, пользуясь эпидемией, отработать технологии по управлению огромными территориями в режиме особого положения. Примерно так.

– Ну, если вспомнить теории конспирологов, то вполне возможно, – Вадим смотрел на знакомые фасады.

– Есть мнение, что китайцы раздувают ситуацию. Таким образом они отрабатывают действия по быстрой изоляции больших локаций. Ну, как больших, для них города с тремя-пятью миллионами человек – это так, небольшие города. Тренируются, так сказать, пока почти на кошках. Не, ну а что? Восточная цивилизация, всегда отличались хитростью и многослойностью. Китайцам, как говорил американский президент, Никсон вроде, нельзя доверять.

Запиликал мобильник. Саша ответил по громкой связи автомобиля.

– Алло, Александр Николаевич, как дела? Не отвлекаю? – голос был спокойный и уверенный. «Баритон начальника», – машинально подумал Вадим.

– Добрый вечер, Анатолий Дмитриевич! Нет, нормально, могу говорить!

– Я по поводу записки, ну, предварительного плана проекта. Мы тут с товарищами обсудили, посмотрели… давайте плотно это всё проговорим. Например, послезавтра. Устроит?

– Да, принято. Послезавтра утром, часов в девять, я вас наберу, уточним время. Думаю, в час дня нормально будет.

– Всё, договорились. Жду звонка.

Лицо у Саши стало серьёзным.

– Что, дела круглосуточно? Ни минуты покоя? – Вадим посмотрел на брата.

– Да, верно… ни минуты, – задумчиво произнёс Саша, – всё как-то так да вот эдак.

Хочу одно дело сделать. Сделаю – буду считать, что жизнь прожил не зря. И это не банальщина. Посадить дерево и вырастить сына это немного другое…А вот сделать так, чтобы начать жить всем разумно, без всяких дырок для «левых» дел, это совсем… совсем иначе, вот, – Саша по-прежнему о чём- то думал.

– Вижу, ты не меняешься, это хорошо. Справедливости ищешь во всём. Не обломали тебя ещё в твоей партии? – Вадим повернулся к брату.

– Да нет, Вадик, принципы мои при мне. Конечно, когда ты молодой, не знаешь ситуацию, скажем так, взрослой жизни, кажется, что всё просто, надо только драйв иметь. А на деле… Не мне тебе объяснять, ты же вон сколько лет сам на себя работаешь, преодолеваешь, так сказать, тернии… Как говорят функционеры, а имя им легион, главное манёвры. Главное лавировать. Как там – тридцать три корабля лавировали, лавировали и вылавировали…тьфу, еле сказал…