– Да, Станислав Сергеевич, я буду очень рад, если мои мысли нашли… или найдут отклик, так сказать, на самом верху, – Саша старался говорить спокойно, хотя внутренне в нём всё немного дрожало от волнения, Саша даже подумал, что это очень некстати и может каким-то образом отразиться в его интонации.
– Вот что, Александр, ничего, что я на ты сейчас перейду?… Так вот, продолжу, мы здесь отменили на некоторое время поездку к нашим китайским товарищам – слышал, наверное, про вирус их китайский… Похоже, они завтра границы закроют для въезда в страну, мда… китайская воздушно-капельная угроза… так вот, мы послезавтра прилетим в Ленинград, будем разговаривать с вашим главой городским, нормальный он мужик, кстати, не то, что некоторые из региональных шишечек. Ну вот, поговорим, и у нас будет время для встречи с тобой. Давай, набери меня послезавтра в одиннадцать, там скоординируем место и действия, хорошо?
– Конечно, Станислав Сергеевич, договорились!
– Всё, будь, не болей, ты нужен стране здоровым и оптимистичным.
Отбой – Саша положил смартфон на стол и радостно зашагал по кабинету. Он понял по интонации московского абонента и по всему разговору, что вот оно, есть, заработало!
Он набрал Вадима.
– Вадик, привет, как дела? У тебя, наверное, сейчас культурная программа? Нет, просто сидишь в Михайловском саду и рассматриваешь Александра Сергеевича, который наше всё? Слушай, давай, выходи на Инженерную, я через тридцать минут за тобой заеду, поедем чай пить ко мне, хорошо? Оля будет рада, она и просила тебя привезти, родственничка, так сказать. Давай, выходи на Инженерную и иди в сторону Марсова поля, я при подъезде тебя наберу. Нет, вот ты ответь мне, в чём сила, брат? А, в чём сила?
Вадим направлялся к Марсову полю, как и просил Саша. Было совcем темно, но здесь, в центре города, как отметил про себя Вадим, с освещением было всё в порядке. Как говорил ему один поставщик из Питера, к чемпионату по футболу центр буквально нашпиговали технологическими коммунальными новинками.
Запиликало в кармане. Это был Саша. Вадим посмотрел на другую сторону улицы, там стояла хорошая представительская машина с включенными аварийными сигналами, Саша махал рукой.
В машине вкусно пахло кожей и дорогим парфюмом. Вадим немного потянул носом:
– Ты так надушился, что ли?
Саша довольно хохотнул:
– Нет, это такой освежитель суперский. Были недавно в «Бабочке», закупились, вот освежитель подарили…ммм… Бриони вроде.
– Хм, губа не дура, парфюмом от «Бриони» служебную машину освежать.
– Да ладно… Надо вкусным дышать, а то выйдешь на улицу, сразу в нос ударит запах Отечества, который нам сладок и приятен… Завтра едешь, не передумал на три-четыре дня ещё остаться? Скоро выходные, сгоняли бы ко мне под Выборг, мы там такой коттедж отгрохали, по скандинавскому проекту, я тебе фотки строительства сбрасывал, видел, да?
– Да, смотрел, понравилось… Модный ты парень, Саня, прямо такой современный.
– Ну а что, нравится мне иметь удобные и комфортные вещи, сейчас ведь не семидесятые, чтобы строить избушки с крылечками резными, верно? Давай сейчас тормознём у «Вавилона», куплю любимый торт Оли.
Оля всегда любила сладкое, – подумал Вадим. Он всегда думал о жене брата с лёгкой грустью, Вадим не был сентиментальным – наоборот, жизнь превратила его в достаточно циничного и трезво смотрящего на действительность человека. Иначе было нельзя. Когда пришли большие деньги, с ними пришло и понимание того, что жизнь не идёт по книжным законам, она более приземленная и грязная в своих проявлениях. Грязи, как понял Вадим, хватает.
Оля появилась в их школе неожиданно, уже глубокой осенью, после первых осенних каникул. Сашу перевели в класс Вадима, он готовился к городской олимпиаде и часто оставался на дополнительные занятия, приходя домой почти к ужину. Вадим после школы бежал в спортшколу, где тренировки шли практически каждый день.
Вадим запомнил это утро: было физика первым уроком и, когда все уже почти расселись по своим местам, пришла Нонна Дмитриевна, их учитель физики, а следом за ней в класс вошла стройная девочка с русыми волосами и немного печальными большими глазами. Вадима тогда, как он запомнил, что-то как будто кольнуло внутри, у сердца. Как говорила его бабушка «сердчишко ёкнуло». Тогда он не особо обратил на это внимание. Но хорошо запомнил.
Оля как-то сразу, как говорится, «вошла» в коллектив. Характер у неё оказался очень спокойным, и она как-то удивительно просто могла наладить коммуникацию с любым сверстником. Она не была болтливой, нет, но и молчуньей тоже не слыла. Она словно предугадывала эмоциональную волну собеседника и как-то плавно настраивалась на разговор, очень быстро располагая к себе. В общем, через некоторое время Оля стала пользоваться определённым уважением одноклассников. Училась она хорошо, некоторые педагоги ставили её в пример. Но, в то же время, что-то мешало ей стать полной отличницей, будто какой-то ограничитель стоял перед ней и не давал стать гордостью класса и школы.
Времена были беспокойные: страна с трудом входила, а точнее вползала в новую реальность. В одних семьях, где отцы и матери сумели найти новые возможности и пути, всё шло по восходящей. В других, где родители трудились на умирающих бюджетных предприятиях, были видны резкая деградация и какая-то растерянность перед жизнью.
Вадим вспомнил, как весной их классная собрала ребят в поход. Надо было ехать на Карельский перешеек, а потом идти несколько километров от станции к озёрам, на которых предполагалось устроить мини-турнир по волейболу и активным, как говорили учителя, играм.
Финляндский вокзал, немного грязноватый, с непонятными личностями. Всё, как в начале 90-х годов – обилие ларьков, сваренных на скорую руку из железных листов и покрашенных серой шаровой краской, с маленькими оконцами-бойницами. В них продавалось буквально всё: импортные сигареты в ярких пачках, неимоверное количество синтетического алкогольного пойла в разноцветных бутылках и банках, презервативы, авторучки, игральные карты… Здесь же, на витринах за решётками из арматурных стержней, лежали пачки печенья и плитки шоколада, банки китайской тушёнки и прочие прелести эпохи перемен. Ребят, конечно, интересовали жвачка и сигареты. Большинство одноклассников Вадима и Саши уже пробовали курить, считая, что это очень сильно повышает их статус в глазах окружающих. Сами братья относились к табаку очень спокойно: у них были очень хорошие тренеры в спортшколе, сумевшие в своё время очень доходчиво объяснить, чей удел сигареты и джин-тоники. Слабаков и неврастеников – это братья хорошо запомнили.
Посадка в электричку с грязными полами и пыльными окнами. Два часа в сторону Приозерска, и два класса вошли в сосновый лес. Места были исхоженные, туристические. Всё бы ничего, но на пути были два пригорка, скорее, склоны оврагов, на которые надо было карабкаться под достаточно острым углом. И вот здесь случилось непредвиденное. Оля, шедшая немного впереди братьев, споткнулась о торчавший из земли корень сосны и, как-то неудачно качнувшись, упала на спину, на песок. При этом нога осталась между корнями, и, конечно же, девочка моментально вывихнула ступню.
Мобильной связи тогда не было, поэтому оперативно решить вопрос с машиной не было другой возможности, кроме как идти на шоссе и ловить попутку до ближайшей больницы. С ними было три учительницы и физкультурник. Взрослые, посовещавшись, решили продолжать поход, а с Олей отправить одну из учительниц до ближайшей больницы около станции: там должен был быть травмпункт.
Вадим подошёл к учителям и сказал, что может помочь: он видел, что Оля совсем не может идти на двух ногах, было видно, как ей больно. Саша присоединился к брату. Итак, они вдвоём, подставив плечи под руки Оли, в сопровождении учительницы, двинулись обратно в сторону станции. Идти, в принципе, было недалеко, не больше пяти километров. Но темп движения был не быстрый: Оля могла опираться на одну ногу, поэтому путь занял около трёх часов.
