Решили из подручных средств (тонких стволов сосны) соорудить деревянные носилки и на следующий день вытащить тело наружу, чтобы осмотреть более тщательно при нормальном естественном освещении.

  13.07.

  Надев медицинские перчатки и осторожно положив "Герасима" на старый кусок брезента, мы с трудом вытащили окоченевшее тело, весившее, по самым скромным оценкам, не менее ста килограммов, сначала из "усыпальницы", а затем из пещеры и вчетвером, с получасовыми интервалами для отдыха, перенесли его на самодельных носилках в расположение лагеря.

  Потом развели костёр, чтобы пообедать и обсудить наши дальнейшие действия, так как о бесценной для науки находке, надо было срочно сообщить властям.

  Повернувшись боком к носилкам и не обращая внимания на усопшего, я не спеша разбирал свой рюкзак с инструментарием, как вдруг услышал душераздирающие вопли своих коллег!

  Каждый был занят своим делом, поэтому никто не заметил, как на холодных и безжизненных щеках "Герасима" сперва появился слабый румянец, а затем произошло самое ужасное событие - "труп" приподнял голову и внезапно открыл глаза - синие, живые, полные мысли, причём в них одновременно читались плохо скрываемые досада и злоба!

  Спустя минуту, бледные губы щура исказила гримаса, и наш подопечный начал ровно дышать, поскольку его могучая волосатая грудь стала плавно подниматься и опускаться.

  Опрокидывая на ходу снаряжение и начисто забыв про лавры первооткрывателей, мы все бросились бежать в сторону ближайшего населённого пункта.

  Более нелепой картины, материалистическому сознанию невозможно было и представить.

  Тем временем, предполагаемый "труп" медленно поднялся на ноги и слегка пошатываясь, огляделся, а потом, расправив плечи и сделав несколько неуклюжих, но широких и размашистых шагов, тоже побежал, но вдогонку за Иваном Петровичем, хаотично размахивая при этом руками.

   Истлевшие куски материи, бывшие когда-то "шортами", упали на землю и теперь его полностью голое двухметровое тело, направляемое неизвестной науке силой, стремилось отомстить обидчику за причинённое беспокойство.

  Остановившись отдохнуть после вынужденного кросса и найдя в себе силы оглянуться назад, я успел разглядеть, как щур, пробежав метров сто, настиг профессора, затем умелым, ловким и наработанным движением, сделал ему подсечку, а когда тот упал на землю, начал нещадно избивать палеонтолога руками и ногами, не проронив при этом ни звука.

  Спасаясь от справедливого гнева "Герасима" и с трудом уворачиваясь от его тяжёлых ударов, наш руководитель, несмотря на почтенный возраст, сумел таки подняться на ноги и выкрикивая: "Аааааа...помогите!", стремительно помчался в сторону чащи леса, по левую сторону которой, если верить географическим картам, должно было находиться небольшое болото, о котором он вчера вечером вскользь упомянул за ужином.

  В конце концов, любопытство пересилило страх и мы втроем, оправившись от потрясения и немного отдышавшись, быстро вернулись назад.

  Затем, взяв в руки топор, кирку и пару металлических монтировок, моментально последовали за ними, надеясь ещё застать Петровича живым и в здравом уме.

  Приблизившись к краю болота, и докричавшись до профессора, мы с большими предосторожностями, с помощью изготовленного длинного деревянного шеста - щупа, ступая по мокрому, прогибающемуся как желе, торфянику и старательно обходя глубокие "лужи", наконец-то добрались до Ивана Петровича и застали учёного в состоянии крайнего утомления и отчаяния.

  Перепачканный с ног до головы чёрной болотной жижей, палеонтолог сидел на покрытой мхом кочке, прямо посередине болота, метрах в трёхстах от лесного массива, истекая кровью от нанесенных побоев.

  Петрович рассказал, что убегая, он отчётливо слышал за спиной громкий всплеск воды, после чего преследовавший его шум шагов внезапно прекратился и всё стихло.

  Несмотря на благополучный исход для него самого, профессор был очень сильно раздосадован тем, что не знает, в какую болотную промоину угодил "Герасим", т.е. неизвестно, где именно, беднягу засосало в трясину.

  Неосмотрительный щур утонул, так и не раскрыв учёным свою тайну.

  14.07.

  Спустя два с половиной часа, когда наступил вечер, мы пришли в посёлок.

  Измученный и перебинтованный, словно вернувшийся с фронта, Иван Петрович вызвал по телефону подмогу и усевшись за стол в просторном кабинете здания сельсовета, начал весьма умело "барабанить" по клавишам печатной машинки, деловито перекладывая дрожащими руками листы белой канцелярской бумаги и составляя подробный письменный отчёт о проделанной работе и о деталях необычного происшествия.

  Аспиранты вышли на улицу покурить.