Он отдернулся, глаза расширились в смятении.
— О чем ты говоришь?
— Я хочу, чтобы ты присоединился к нам, — Эстелла окинула его взглядом. — Все меняется, и Дочери Трех Сестер — не исключение. Мы уже не можем игнорировать силу, и, в отличие от твоей матери, нам хватает ума понять это, — ее пальцы скользнули от его плеча по мышцам руки. — Мы не бросим тебя. То, что я готова забрать тебя у Хозяйки Озер, доказывает, как ты нам нужен. Я выпущу тебя из этой гробницы, где твоя глупая мать бросила тебя стать едой для рыбы Алгонквин, а в ответ прошу лишь быть мечом на моей стороне.
Джастин открыл рот, хотел сразу отказаться, но не смог. Идеи возникли в его голове. Опасные идеи, которые быстро стали опасными планами. Даже думать о таком было большим риском, но Джастин уже знал, что рискнет. Все-таки драконы, если и умирали, но не из-за того, что их резали на куски, чтобы покормить рыбу.
— Если я пойду с тобой, — сказал он, — я получу меч?
— Лучший, что у нас есть, — пообещала Эстелла.
Джастин задумался на миг, а потом кивнул.
— Договорились.
Эстелла ухмыльнулась еще раз и встала.
— Свена!
Джастин удивленно вскинул голову. Он не заметил еще одну драконшу, пока Эстелла не позвала ее. Когда она шагнула вперед, он понял, почему. Свена выглядела ужасно. Ее запах почти пропал, она хромала по каменной дорожке, словно проиграла во множестве боев. Она уже не выглядела как могучая Белая Ведьма, которую все опасались, но Эстелла будто не замечала ужасное состояние сестры. Она лишь кивнула на Джастина.
— Возьми наше новое сокровище домой, дай ему выбрать из арсенала наших матерей. Лучшее.
Свена кивнула без слов и сжала плечо Джастина. Холодный ветер поднялся, наполнил пещеру запахом снега и драконьей магией. Они стали сильнее, наполнили грот Алгонквин льдом, который духу не нравился. Джастин успел оценить это, и магия Свены впилась в его грудь и потащила его на другой конец мира.
* * *
— Твоя сестра выглядит нездоровой.
Эстелла отвернулась от падающего снега и посмотрела на Алгонквин. Постоянно меняющаяся Хозяйка Озер изменилась, пока она отвлеклась. Теперь вместо лица идиота Хартстрайкера дух выглядел как Эстелла, хитро улыбался ей у воды. Это нервировало, как всегда, но Эстелла уже видела уловки Алгонквин, и она не давала этому задеть ее.
— Моя сестра — мое дело, не твое.
Ее отражение рассмеялось.
— Ты не выглядишь встревоженной, — отметила она. — Это на тебя не похоже, Северная Звезда. Когда мы встретились впервые, твой клан был твоей жизнью.
— Мой клан — все еще моя жизнь, — рявкнула Эстелла. — Ничего не изменилось.
Алгонквин приподняла брови, недоверчиво глядя на Эстеллу, драконша отвернулась, хмурясь. Дух не могла понять жертвы, которые требовались от пророка. Конечно, ей было больно заставлять Свену страдать, но только так она могла уничтожить Хартстрайкеров. И ее сестра оправится, а о Брогомире Эстелла не могла такого сказать. Как и о себе.
Как всегда, эта мысль испортила ее настроение, и Эстелла перешла к другим делам.
— Полагаю, наше дело тут завершено, — сухо сказала она. — Я пойду.
— Еще нет.
Слова Алгонквин звенели эхом, вода вокруг них поднималась. Наверное, это должно было пугать, но было сложно испугать пророчицу, которая уже знала свой конец. Эстелла даже не вздрогнула, когда черные щупальца Левиафана появились из воды у ног Алгонквин, окружили островок стеной скользкой черной плоти.
— Я всегда рада помочь драконам порвать друг друга, — Алгонквин прошла к стене щупалец и села на нижнее, словно на трон. — Но я не могу отпустить тебя без оплаты.
Глаза Эстеллы расширились.
— Оплата? — завопила она. — Что я тебе должна? Я все это подстроила! Я вручила тебе детей Хартстрайкер на тарелочке. Ты так и охотилась бы на дракона из Ямы, если бы я не намекнула на мага-человека, и это было только начало, — Эстелла прижала ладонь к груди. — Благодаря моим усилиям самый большой в мире клан драконов вот-вот будет поглощен изнутри. Падения клана Хартстрайкер и Бетезды, как оплаты, мало за твою небольшую роль в этом?
— Смерть Хартстрайкер будет призом, да, — признала Алгонквин. — Если у тебя это получится.
Эстелла фыркнула.
— Сомневаешься во мне?
— Я сомневаюсь во всем, — дух впилась в Эстеллу ее презрительным взглядом. — Ты забываешь, белая змея, я старая. Старше тебя, твоих хваленых матерей, старше всех из твоего вида. Я видела, как невозможное происходило, больше раз, чем ты вдыхала, и я не доверяю ничему слепо, особенно мелким драконам-пророкам, которые считают себя умными.
— Она умрет, — прорычала Эстелла, подняла руку и показала духу оставшуюся черную цепочку на ее запястье. — Будущее скованно цепями, Алгонквин. Я не смогла бы спасти теперь Хартстрайкер, даже если бы хотела.
Дух улыбнулась шире, круг щупалец у острова сжался сильнее.
— А если ты не доживешь, чтобы увидеть это?
Эстелла не успела ответить, уже тяжелая магия в пещере удвоилась, послала ее на колени. Она спохватилась в последний миг, но не успела скрыть слабость от Алгонквин, которая радостно рассмеялась.
— Глупая змейка, — ее водянистый голос мерцал в предвкушении. — Ты сама пришла в мои владения. Даже заклинание твоей сестры не сможет пробиться без моего разрешения. Скажи, Северная Звезда, как выглядит твое будущее как головы на моей стене?
Когда она закончила, темная тяжелая магия Хозяйки Озер была как наковальня на плечах Эстеллы, но не могла сбить ее. Алгонквин была сильной для духа, но она все еще была просто озером. А Эстелла была дочерью богов, и она кланялась только матерям.
— Оставь угрозы для тех, кто не может видеть их насквозь, — заявила она, вызвала свою магию заморозить извивающиеся щупальца левиафана. — Первое видение любого пророка — его смерть. Я знала свою всю жизнь, и она не связана с тобой или этой грязной пещерой. Даже если бы я не видела, что будет, я бы не боялась. Я знаю, что ты не можешь меня убить.
— Правда? — Алгонквин склонилась, лед на щупальцах левиафана затрещал. — И как ты это поняла?
— Потому что ты знаешь, как и я, что, если я умру, другой пророк родится на мое место, и Хартстрайкер продолжит мешать тебе, — спокойно сказала Эстелла, скрестив руки. — Только дура отбросила бы долгосрочную выгоду ради короткой радости, а ты никогда не была глупой, несмотря на другие изъяны. Или это изменилось с тех пор, как ты проснулась, Алгонквин?
Дух вздохнула.
— Мой блеф раскрыли, — сказала она, махнула руками, и щупальца скрылись в озере. — Ты не знаешь, как сильно я хочу погрузить твое наглое лицо под воду, чтобы ты утонула. Но твоя сделка слишком хороша, чтобы отказаться. Если ты преуспеешь, Хартстрайкер умрет. Если не справишься, ты умрешь. Я в любом случае побеждаю, — она вздохнула. — Все еще жаль. Я всегда хотела голову пророка в коллекцию.
— Тогда добуду голову Брогомира, — Эстелла отбросила белые волосы. — Он хорошо смотрелся бы на шесте.
— Он милее тебя, — задумчиво сказала Алгонквин. — Но, хоть и жаль, ты пока не можешь распоряжаться его головой.
— Отпусти, и я изменю это, — рявкнула Эстелла, скрестив руки на груди. — Сколько еще времени можно тратить на это?
— Рано, — Алгонквин спрыгнула со щупальца. — Вопрос оплаты остался. Пока ты в моих владениях, ты в моей власти, и ты должна знать, что отсюда не выйти, не заплатив.
— Так хватит болтать, назови цену, — рявкнула Эстелла. — У меня есть дела важнее, чем стоять и веселить старого духа в пещере, воняющей рыбой.
— Не нужно грубить, — сказала Алгонквин. — Это простая просьба. Мелочь.
— Что? — прорычала Эстелла.
Улыбка Хозяйки Озер стала хитрой.
— Дай мне свои волосы.
Эстелла редко удивлялась, потому было сложно убрать шок с лица. Она не видела будущее Алгонквин, но знала по своему будущему, что дух что-то захочет, но не думала, что волосы. Чем больше она думала о просьбе, тем больше смысла видела.
Хоть Алгонквин была духом, она заставляла магов-людей выполнять почти всю ее грязную работу, а волосы были сильной магической связью. Алгонквин могла бы с ними связаться магией с Эстеллой в любом месте в мире, даже сквозь защиту крепости ее матерей подо льдом. С волосами можно было отследить ее движения или даже убить ее издалека, а еще Эстелле нравились ее волосы.
