Челси посмотрела на него, как на сумасшедшего.
— Она все еще пророк.
— В отчаянии.
— Это даже хуже, — рявкнула она. — Нет времени дерзить. Эстелла всегда ненавидела нас, но не ходила в гору Хартстрайкер до этой ночи. Что-то важное изменилось.
— Хорошо, — Конрад усмехнулся. — Наш клан давно не воевал. Младшие кладки даже не знают, что означает биться, как драконы. Они пресмыкаются перед Бетездой, играют в ее игры и бьют друг друга в спину ради капли ее внимания. Хороший бой смог бы проредить ряды, и мы не проиграем. Мы — самый большой клан драконов в мире, самый сильный. Даже если Три Сестры завтра проснутся, что они смогут? У нас больше сотни сильных драконов, и наша гора — крепость современного оружия и магии. Я бы хотел посмотреть, как они попытаются напасть на нас.
— Они не нападут на гору, — раздраженно сказала Челси. — Если Эстелла ударит, то по Бетезде.
— Значит, ей придется пройти мим тебя и меня, — Конрад пожал плечами. — Это вряд ли сработает.
Его сестра уже открыла рот для возражения, но Конрад прервал ее:
— Не важно, что делает Эстелла, — прорычал он. — Даже если она сможет убить матушку, для нас это не потеря.
Челси застыла.
— О чем ты?
Он понимающе посмотрел на нее.
— Ты же видела, кто стоял этой ночью на балконе?
— Ты не серьезно, — она закатила глаза. — Амелия — пьяница.
— И лучший маг-дракон в мире, — напомнил он. — Мы должны развивать тут такую силу, а не отправлять ее в измерения. Жаль, что мы без одной из лучших, потому что Бетезда боится, что наследница сможет одолеть ее.
Челси нахмурилась.
— Опасно говорить такое чемпиону.
Он пожал плечами.
— Потому, что я — чемпион, я могу так говорить. Мой меч и моя верность принадлежат Хартстрайкером. Я поддержу все, что несет силу и богатство клану.
— И тебе, конечно.
— Конечно, — сказал Конрад. — Я все еще не верю, что план Эстеллы преуспеет, но если это случится, мы не расстроимся из-за смены лидера, или тебе нынче нравится быть собакой Бетезды?
Глаза Челси вспыхнули от старой ярости, она отвернулась.
— Ты — мой последний полный брат, так что я забуду, что услышала это. Я просто пришла сказать, что матушка приказала готовить клан к войне.
— Уже сделано, — сказал Конрад. — Я же сказал, я ждал такого шанса веками. Эта ночь — последний раз, когда ледяные змеи покинули эту гору живыми.
Она кивнула и пропала в воздухе перед ним. Обычно она припасала этот трюк для момента, когда мишень отворачивалась, но Конрад знал тайны сестры, так что не было смысла играть. Он хотел установить чары и отправиться спать, когда ветерок донесся из открытого балкона, тяжелый и с запахом северного моря.
Конрад хищно оскалился.
— Я знал, что вы, ледяные сестры, отчаянные, — прорычал он, схватил меч с подставки и повернулся к Белой Ведьме, стоящей на краю балкона. — Но не знал, что вы глупые.
Он замолк и ждал, что она заявит, что ему конец, но драконша не говорила. Она стояла, ее голубые глаза были холодными и пустыми, как лед. Это работало как тактика запугивания лучше, чем Конрад хотел признавать, но он был Чемпионом величайшего клана драконов в мире, и такое не могло заставить его вздрогнуть.
— Что? — спросил он, разместив меч для удара, который снесет ей голову. — Никаких последних слов?
— Ей нечего говорить сыну племенной кобылы, — прорычал голос за ним. — Как и мне.
Глаза Конрада расширились. Он повернулся, взмахнул Клыком на второго дракона, который стоял за ним. Но, хоть он был быстрым, тренированным, Конрад едва начал поворачиваться, ладони Эстеллы обвили черной цепочкой его шею.
Это было последним, что он увидел, и мир потемнел.
* * *
Далеко внизу на заднем сидении бронированного седана Свены, который был скрыт магией, чтобы выглядеть как кусочек пустыни, Катя, младшая и разочаровывающая дочь Трех Сестер, сидела, прижавшись лицом к пуленепробиваемому стеклу, смотрела на балкон, где ее сестры начали атаку на Чемпиона Хартстрайкеров.
Нет, зло подумала она, тут была только одна ее сестра. Хоть лицо было знакомым, тихая кукла, слушающаяся Эстеллу, не могла быть Свеной. Но, хоть Катя была уверена, что ее сестра была сама не своя, это не меняло ее ситуацию. Существо рядом с Эстеллой обладало силой и знаниями Свены. У Кати ничего не было. Ни денег, ни оружия, ни даже телефона. Она даже не могла обдумать стратегию. Кроме того разговора с Джулиусом, Эстелла не выпускала ее из виду.
Кроме этого момента.
Катя облизнула губы. Тут Эстелла ее не видела, и хоть машина была заперта и запечатана магией, это нельзя было сравнить с защитой, из-под которой она убегала все те разы, когда сбегала из крепости матерей. Будет просто: быстрым ударом сломать замок, и свобода. Но, хоть Катя могла представить весь побег, она не двигалась.
Часть нее была в ужасе. Дракон, как она, не мог упустить ее, возможно, последний шанс на побег, да? Но остальная она, те части, которые ценили выживание, а не гордость, знала, что каждый раз, когда она убегала, Эстелла ловила ее. Каждый раз пророчица ждала в конце. Но в этот раз ее сестра не вернет ее в темницу в леднике их матерей. В этот раз Эстелла убьет ее.
Этого хватило, чтобы подавить инстинкт Кати бежать. Но, пока она решала, какими были шансы выжить, если она останется и будет подыгрывать, что-то застучало об заднее стекло машины.
Катя вздрогнула, зажала рот рукой, чтобы подавить удивленный вскрик. Когда она развернулась, это оказалась лишь птица. Голубь бил крыльями по окну, словно пытался влезть в машину.
Катя тряхнула головой, шлепнула ладонью по стеклу, чтобы прогнать тупую птицу, но птица не улетела. Она забила крыльями сильнее, громко вопя. Катя уже хотела показать свою натуру и напугать птицу, когда заметила что-то в когтях голубя.
Она не успела увидеть, что это было, птица улетела, бросив ношу на багажник машины. Без крыльев голубя Катя увидела, что это была не мышь или мусор, а изящно сложенный кусочек бумаги. С ее именем на нем.
Катя застыла, прислушалась. Кроме хлопанья крыльев голубя и ветра пустыни, она ничего не слышала. Ее сестры еще разбирались с Конрадом, и Хартстрайкеры были внутри горы, и пустыня была пустой, но ненадолго. Если она хотела рискнуть, то нужно было делать это сейчас.
Сердце колотилось, Катя вытянула руку, изменила ладонь немного, чтобы коготь вскрыл замок задней дверцы. Он сломался с тихим щелчком, и она отдернула руку, пальцы стали человеческими. Катя схватила с багажника записку, принесенную голубем. Как только записка оказалась в ее руках, она убежала в машину, сжалась в дальнем углу заднего сидения и развернула листок на своих коленях, чтобы прочесть слова в ярком свете луны.
«От друга, — говорилось там. — Не опоздай».
Ниже кто-то напечатал маленькую карту с адресом в СЗД, но только это. Ни подписи, ни указаний, ни какой-то еще информации.
Сжимая записку, Катя посмотрела в окно на пустой балкон Конрада, а потом на дверцу, которую уже взломала. Пустое небо пустыни манило, и Катя подвинулась ближе, вдохнула свежий воздух, замерев на пороге.
Она уже не сомневалась, что убежит. Дверь уже была взломана, и она не могла починить ее до возвращения Эстеллы и Свены. Они узнают, что она ослушалась, так что она уже была в опасности. Но была разница между простым побегом и спланированным, и с гневом Эстеллы Кате придется продумать план хорошенько. Ее врагом была пророчица, и она точно попадется. Потому проблемой было не убежать от сестры, а выжить в столкновении, когда Эстелла загонит ее в угол.
Биться не выйдет. Даже Свена не смогла победить. Кате нужна была страховка, то, что Эстелла ценила больше жизни Кати, чем она могла давить на пророчицу, когда все станет плохо. Она пыталась придумать решение, когда взгляд упал на золотую сферу Космолябии, лежащую в подставке для чашек между передними сидениями.
Катя хитро улыбнулась. Она не издала ни звука, не использовала магию, но, когда Эстелла и Свена вернулись в машину, Космолябии в ней уже не было, как и их младшей сестры.
