Но внешность не давала гарантии неприкосновенности, время от времени кто-то из «просто красавиц» попадал в опалу и изгонялся из цветника. Их просчёты остались неведомы Татьяне, чем они не угодили начальнику – неизвестно. Печальным опытом никто не делился.

Ну, и третья группа, к которой относила себя и Татьяна, это «рабочие лошадки». Эти были свои, понятные Татьяне люди, все из бывших работников научно-исследовательских институтов, инженеры, старшие инженеры, а одна даже была кандидатом технических наук. Но – надо отметить вкус начальника – все очень симпатичные, с хорошими фигурами и умением одеваться даже в условиях бушующего кризиса.

Татьяна была завалена работой с утра до вечера: сочиняла протоколы заседаний, бегала к юристам для получения согласований, правила какие-то совершенно безграмотные документы. Похоже, её работа устраивала руководство, но это имело и другую сторону: ей давали всё больше и больше поручений.

Другие «рабочие лошадки» тоже не посрамили звание научно-технической интеллигенции, за что были награждены горами требующей обработки документации. Все они сидели целыми днями на своих рабочих местах, не поднимая головы от клавиатуры. Пообщаться почти совсем не удавалось.

Единственный мужчина в Татьянином отделе, за исключением начальника, представлял из себя довольно колоритную личность и носил звучную фамилию – Размежлицкий. Татьяна поняла через некоторое время, что он является одним из очень немногих уцелевших при смене власти сотрудников Смольного: он знал как свои пять пальцев все закоулки старого здания, все ходы-выходы и даже подземные помещения.

Внешность Размежлицкий имел достаточно тусклую, на физиономии частенько с утра явственно читались следы вчерашнего возлияния. Но одет он был всегда очень тщательно и дорого, это сразу поняла даже Татьяна, совершенно не искушённая в мировых брендах. При этом в одежде его всегда присутствовала некоторая небрежность – пиджак расстёгнут, узел шикарного галстука слегка ослаблен, руки в карманах отглаженных брюк.

Руки, кстати, практически все сто процентов рабочего времени в карманах и находились, он совершенно ничего не делал целыми днями. Болтался от стола к столу, курил, беседовал с «родственницами» и иногда с «красавицами».

Татьяна решила, что он достался новому руководителю в наследство с настоятельной просьбой не трогать эту «священную корову» ни при каких условиях. Похоже, по каким-то неведомым причинам кому-то влиятельному нужно было его присутствие в отделе.

Однажды, дней через пять после прихода Татьяны в мэрию, Размежлицкий изменил свой обычный маршрут обхода комнат отдела и остановился около Татьяниного стола с явным желанием вступить в разговор.

Поинтересовался, чем она занимается, повосхищался, как ловко она управляется с компьютером, очень непринуждённо сделал пару комплиментов.

Татьяна почувствовала к нему некоторую благодарность, ведь остальная отдельская публика относилась к «рабочим лошадкам» чисто потребительски и на контакт не шла. Захотелось сделать ему приятное, и она спросила:

– У вас такая звучная старинная фамилия. Я читала исторические работы, посвящённые Древней Руси, их автор – Дмитрий Размежлицкий, вы случайно не родственники?

Эта её фраза породила совершенно неожиданную реакцию Размежлицкого, и, как впоследствии оказалось, привела к серьёзным последствиям для неё, Татьяны.

– Вы читали работы Дмитрия? Это поразительно! Я первый раз встречаю в стенах этого заведения человека, с которым можно говорить о серьёзных исторических трудах! Ведь это не художественная литература, а настоящие научные исследования! – восторженно восклицал Размежлицкий.

– Так он действительно ваш родственник? – вернулась к своему вопросу Татьяна.

– Да, да, это мой родной брат. Он старше меня всего на год, но вот он уродился талантливым человеком, а я – обыкновенным, в меру бездарным. Всю жизнь около брата в качестве первого читателя, восхищаюсь его способностями и трудолюбием. Живём вместе, внешне очень похожи, но совершенно разные люди. Как я рад, что теперь мне есть с кем поговорить о работах брата! – возбуждённо говорил Размежлицкий.

С этого момента началось их довольно тесное общение. Вернее, не общение, а постоянное внимание Размежлицкого к Татьяне: у неё совершенно не было свободного времени на беседы, и он отслеживал моменты, когда она срывалась со своего места и бежала куда-нибудь с бумагами. Тогда он тоже выходил и поджидал её за каким-нибудь углом, как кот мышку.

На бегу в коридорах многого не скажешь, но Размежлицкий ухитрялся быстренько обозначить какую-нибудь интересную историческую тему и спросить мнение Татьяны на этот счёт. Приходилось дома открывать книгу и читать ещё раз, чтобы освежить материал в памяти и не ударить в грязь лицом.

Потом он взял манеру вставать у Татьяны за спиной и наблюдать за её работой. Это было ужасно. Все «родственницы» по очереди заходили в комнату и любовались этой картиной несколько дней, потом, видимо, донесли начальнику.

Тот пришёл и встал посреди комнаты, пристально глядя на эту скульптурную группу – покрасневшую Татьяну, которая быстро барабанила по клавишам, и стоящего в задумчивой позе за её спиной Размежлицкого. Но этот бывалый офисный старожил не дрогнул – как стоял руки в карманы, так и остался стоять до бесславного ухода начальника. Тот не сказал ни слова.

Однажды к Татьяне забежала на минутку Нина, которая была так же завалена работой и с трудом выбрала свободный момент. Она рассказала, что вчера разговаривала с Валей, а та связывалась с остальными бывшими сотрудниками, и есть предложение – завтра после работы встретиться в старой, всеми обожаемой пирожковой около института, и пообщаться.

Интересно же, кто как устроился после увольнения. Почти все прежние знакомые из других отделов тоже уволились, работают в разных, порой совершенно неожиданных местах, надо обменяться информацией.

Татьяна спросила, не слышно ли каких-то новостей о расследовании убийства Жени. Нина махнула рукой – всё по-прежнему. Валя звонила Володе, он сказал, что никто этим делом давно не занимается, отвечают, что «проводятся следственные действия». Всё безнадёжно, у милиции борьба с мафией на повестке дня.

Нина убежала, а Размежлицкий сразу же подскочил к Татьяне. Он, сидя за соседним столом, напряжённо прислушивался к их разговору, даже не скрывая своего не совсем приличного любопытства. Его почему-то очень заинтересовали последние фразы о расследовании убийства.

Как Татьяна ни пыталась всеми силами продемонстрировать Размежлицкому, что она очень занята работой и ей не до разговоров, он заставил её хотя бы кратко рассказать об убийстве Жени.

Особенно его интересовали подробности того, как велось следствие. Брали ли отпечатки пальцев у сотрудников? Как осматривали тело? Нашли ли орудие убийства? Почти все ответы Татьяны были отрицательными, похоже, следствие велось из рук вон плохо. «Не до этого было тогда правоохранителям, видимо, к путчу готовились», – подумала Татьяна.

Ей показалось, что Размежлицкий был даже почему-то доволен тем, что милиция не вникала в детали и забросила расследование. Она задавалась вопросом – какое ему до всего этого дело, откуда такое жадное любопытство к этой теме?

Несколько последующих дней он снова и снова возвращал Татьяну к обсуждению этой трагедии, и каждый раз с удовлетворением делал вывод, что милиция сейчас совершенно не занимается расследованием бытовых преступлений.

– Сейчас такая неразбериха в правоохранительных органах, все пытаются бороться с мафией, некогда им всякими отпечатками заниматься, – обычно примерно так комментировал он Татьянины скупые рассказы.

Однажды поинтересовался, не знает ли она, продаются ли где-нибудь в городе портативные компьютеры. Он хочет предложить Дмитрию купить такой и научиться на нём работать, это очень облегчило бы работу брата.

Татьяна не знала, но пообещала навести справки.