Когда я в эту живопырку тёмную въехала и поняла, что это навсегда, у меня нервный срыв случился. Ни жилья нормального, ни денег, ни образования хоть какого-то – ничего у меня нет.

Матери пришлось приехать из Москвы с ребёнком побыть, я в больнице лежала. Жили какое-то время на её пенсию, потом алименты от мужа стали приходить. Я вот сюда на работу устроилась, денег мало, но хоть люди вокруг нормальные и от дома недалеко.

– А мужик-то твой нынешний, от которого пострадала, он давно у тебя? – спросила Татьяна.

– Да какое давно! – махнула рукой Валентина. – Я после развода несколько лет вообще мужчин в качестве кандидатов на какие-то близкие отношения не рассматривала. Как вспомню это всё враньё его мерзкое, тут же думаю – нет, никогда больше! Лучше одна.

Но вот с полгода назад появился этот Валерка, как-то растормошил меня, развлёк рассказами о своих похождениях. Я видела, конечно, что это за фрукт, но он хоть не врал, как муженёк мой бывший, просто то приходил, то исчезал на неделю.

А потом обнаглел, стал сына пытаться воспитывать, ко мне какие-то претензии пошли. Вещи свои принёс, наверное, другие бабы его выперли. И мне надоело, предложила покинуть жилплощадь. А он не уходит! Похоже, некуда ему идти. Ну, тут и началась борьба за место на диване.

Да ты всю эту историю знаешь, и мама моя опять приезжала, и Васька с Серёгой приходили, выставляли его. Так нет, опять припёрся! Но сейчас вроде понял, что я настроена решительно, да ещё после того как фингал мне поставил… Думаю, больше не придёт.

Темы для болтовни были исчерпаны. Татьяна попыталась читать какие-то руководства по установке оборудования, которое вроде как ещё должно было поступить из Украины для опытных образцов судовых систем, но быстро оставила это бессмысленное занятие. Ничего уже не поступит, никому это не надо.

В комнате было душно и жарко, солнце палило в окно. Татьяна не могла заставить себя не думать об убийстве, которое совсем недавно произошло прямо здесь.

«Бедная Женька! А может, убили её в другом месте, а труп притащили зачем-то в нашу комнату? Но милиция вроде как не нашла никаких подозрительных следов, которые бы на это указывали. Или нам пока просто не говорят? Кто же, кто это сделал? Ведь кто-то из наших, и это ужасно», – крутились в её голове беспорядочные мысли.

От духоты и напряжённых размышлений у Татьяны разболелась голова, и она полезла в сумку за таблетками. Оп-па, цитрамон-то у неё, оказывается, кончился. А голова болит ужасно, всё сильнее и сильнее, надо что-то делать.

– Валя, у тебя таблетки от головы нет? – спросила она. – У меня кончились, а башка раскалывается просто.

– Да нет ничего, я тоже за последние дни все съела. У нас же аптечка где-то была общественная, посмотри в ней, может, что-нибудь найдёшь, – ответила Валентина.

Татьяна начала искать аптечку, но не нашла. Вспомнила, что при разборке вещей после обыска аптечка на глаза никому не попадалась. Вот и ещё пропажа, только сказать это некому – сотрудники милиции больше в институт не приходят. Видимо, уже что-то решили с этим делом.

– Сходи к соседям, у них тоже должна быть аптечка, – посоветовала Валя. – Помнишь, все отделы обязали их завести. Может, у кого-то что-нибудь подходящее найдётся.

Татьяна прошлась по соседним комнатам, но ни в одной аптечке ни цитрамона, ни анальгина не нашлось. Вернулась к себе ни с чем, голова разболелась ещё сильнее.

– А уголь активированный где-нибудь был? – спросила Валя.

– Вроде у Витьки в аптечке был, а зачем он нужен-то? – удивилась Татьяна.

– У меня двоюродная тётка в Москве, ну, то есть двоюродная сестра моей мамы, дворником работает, много лет на одном месте, – издалека начала объяснять Валя. – Ей уже семьдесят пять, представляешь? До сих пор в пять утра встаёт каждый день, метлу или лопату в руки – и за дело.

Ей все родные своих детей всегда подсовывали, когда их оставить было не с кем. Всегда у неё в комнатке в полуподвале человек пять ребят ошивалось. И я у неё жила подолгу, сейчас и не представляю, как она с такой оравой справлялась.

Впрочем, у неё все методы были простые: еда – котёл макарон или каши на всю компанию, а если подрались – наподдаёт всем участникам, и правым и виноватым.

А от всех болезней у неё одно лекарство было – активированный уголь. И от головной боли тоже им лечилась, и детям только его давала, если заболели. Попробуй бабкин метод, вреда-то от угля быть не должно, – завершила рассказ Валентина.

Татьяна проглотила пару чёрных таблеток, позаимствованных у соседей, и стала ждать реакции. Надо было как-то отвлечься от назойливых мыслей, и она решила почитать детектив из Нелькиного стола, а там и время обеда подоспеет.

Не успела Татьяна выбрать детективчик потолще, как в комнату влетела Марьяна, подружка Жени. Она в этом году заканчивала институт и писала дипломную работу, её руководителем был начальник соседнего отдела – Виктор Грачёв. Марьяна частенько раньше к ним заходила. С Женей у них постоянно были какие-то дела и делишки – купить, продать, поменять, перешить, ну и поболтать, естественно.

Марьяна, с точки зрения Татьяны, была девушкой очень предприимчивой и пробивной – в том смысле, что успешно пробивалась в жизни, начав с не самой удачной стартовой позиции.

Марьяна родилась и жила до окончания школы в маленьком городке на самом севере страны, почти на границе с Норвегией. Городок когда-то был создан рядом с горно-обогатительным комбинатом. Но к концу восьмидесятых годов карьеры рудника были почти полностью выработаны, и городок тихо умирал.

Работать было негде, те жители, у кого были родственники в других частях страны, переезжали, оставляя квартиры без обитателей. Оставшиеся выживали как могли и хватались за любую возможность куда-нибудь уехать.

В этом полупустом городке Марьяна закончила школу, получила аттестат с очень неплохими оценками и, естественно, задумалась – что делать дальше?

Её мама давно уже ушла с комбината и работала в соседнем магазине. Отец ещё держался в техническом отделе, но дочке сразу сказал, что работать он её устроить сможет разве что уборщицей, пустующие производственные помещения подметать. Близких родственников в других городах в семье не было, и Марьяна решила ехать на свой страх и риск в Ленинград, поступать в институт.

Родители обещали поддержать деньгами, решили – хоть голодать будут, а дочке помогут в жизни как-то устроиться получше, чем у них самих это получилось. Впрочем, голодать вряд ли пришлось бы, снабжался городок до последнего времени хорошо, да и в окрестных бескрайних лесах было полно грибов и ягод, все делали заготовки на зиму. Мужчины рыбачили, тоже подспорье.

Марьяна подала документы в технический вуз, на факультет автоматики и вычислительной техники. Конкурс туда был высокий, но она считала, что у неё хорошая подготовка, и была уверена в успехе. В школе в старших классах её хвалили учителя, она участвовала в математических и физических олимпиадах, и, при отсутствии конкуренции, вполне успешно.

На время сдачи вступительных экзаменов её, как и других иногородних абитуриентов, поселили в общежитии. Экзамены она сдала, но все как один на четвёрки, и далеко не дотянула до проходного балла на этот факультет. Впрочем, на другие факультеты этого вуза – тоже.

И что было делать? Ехать домой и готовиться целый год к следующей попытке поступления? Где гарантия, что она опять не провалится? Из разговоров с другими абитуриентами она поняла, что практически все в выпускной год занимались с репетиторами, одной школьной программой не обойтись. А откуда в их умирающем городке возьмутся эти самые репетиторы? От школьных учителей она уже получила всё, что они могли дать. Нет, домой возвращаться нет смысла.

Марьяна решительно отложила подальше справочник высших учебных заведений и взялась за изучение справочников техникумов и училищ. И нашла то, что её могло спасти: подала документы в ПТУ на обучение специальности… крановщицы башенного крана.