Ничего не говорил,– только простая человеческая поддержка.

Но сейчас…

Она выстилается, чтобы я снова разрешил ей помастурбировать стоя на коленях на мое молодое тело и еще лишь, бы я не уехал обратно к дяде.

Впрочем пофиг, я молод, я горяч, все девчонки сходят по мне с ума даже в универе, где я новенький и, если моя разведенная тетушка хочет унижаться, чтобы я оставался у нее в таунхаусе на Рублевке, то пофиг.

Сбежав по ступенькам спортивного комплекса, я поправил непослушную длинную челку рукой, подмигнул восьмиклассницам, которые ошиваются тут вечно в надежде перекинуться парой фраз с парнями из футбольной команды «Рублевские Выдры» и направился к белому мерседесу последней модели моей тетушки.

Я еще раз взглянул на себя в отражении гладко отполированной тачки: юный жеребец, готовый прыгать и скакать целый день напролет. По резвой походке трудно было сказать, что я только что окончил тяжелейшую двухчасовую тренировку перед финальным матчем кубка.

В голове крутились мысли о том, что начинается учебный год и что учёба в универе будет гораздо труднее учёбы в школе. Зато и цыпочки тут гораздо взрослее и по рассказам парней позволяют больше старшеклассниц…

Так же я знал, что здесь училась Яхонтова Камилла, на которую у меня были планы.

Я предвкушал посвящение в институтское братство. Даже вступительное испытание держалось в тайне от нас – новичков.

– Привет, я там купила синнабоннов. Молодому организму нужно подкрепиться,– услышал я голос своей тети из опустившегося окна.

Я уселся в машину. Кресло приятно скрипело новизной подо мной.

Испуганно вцепившись в руль, хоть мы и стояли, моя тётя Ксения боялась даже посмотреть в мою сторону через свои черные очки.

Я знаю почему. Ты знаешь почему. Все знают почему.

Потому что она начнет пялиться на мое спортивное тело в этом облегающем белом поло с накрахмаленным воротничком.

Потому что она опять начнет млеть от моей сверкающей голливудской улыбки.

Решив немного ее подразнить по дороге домой, я раздвинул ноги. Я нарочно не надел трусов после душа и мои причендалы свободно болтались под атласной тканью шорт. Очертания крупной мошонки и увесистой колбаски то проступали, то исчезали без следа.

Как раз недавно узнал в одной лекции на ютубе, что у женщин периферическое зрение развито лучше, чем у мужчин.

Будем считать это лабораторной работой.

Эксперимент удался, и уже через минуту я видел, как моя тетушка сконфужено сглатывает и путает слова.

– Я… может… как прошел матч? Тренировка, ну… Как прошла тренировка?

Взрослая телка явно текла от одного моего присутствия.

Хоть я и был младше на пятнадцать лет, но спорт и подростковая акселерация сделали меня на две головы выше и крупнее неё.

Я нарочно разглядывал ее. Глубокое декольте, короткая юбка. Высокие шпильки аккуратно поставленные рядом с педалями. Она водила босой в начале сентября. Солнечные очки надежно защищали ее глаза от морщинок и слепящего осеннего московского солнца.

– У вввввас скоро фффффинальный матч. Ребята наверно ввввволн-уются? – продолжала заикаться моя красивая разведена тетя.

– Волнуются, волнуются…

Мне в голову пришла прикольная идея, чтобы поиздеваться над ней и прощупать её личные границы. Она так трепетала в моем присутствии, что мой молодой пытливый ум никак не мог отказать себе в удовольствии немного поживодёрствовать.

Я положил синнабоны на переднюю панель мерса и туда же закинул свои ноги в пыльных кроссовках.

– Вы не против, если я сниму их? Так устал бегать в обуви…– стал притворяться жертвой я.

Я нарочно обращался к ней на «Вы» на людях и не дома, чтобы в нужный момент поставить эту суку на место.

Тетя как обычно что-то замямлила, а я уже развязал шнурки и оставил свои загорелые спортивные ноги в одних только командных гетрах.

– Знаешь, я эээ… ну я ддддавно… хотела, я давно хотела с тобой пппппоговорить…

Ловко управляясь пальцами на ногах я стащил сначала один носок. Потом второй. И оставил свои ступни абсолютно голыми.

Мы ехали домой по нашему закрытому котеджному поселку в центре Москвы, и я решил сделать вид, что вырубился от усталости.

Тетя схавала этот наглый игнор.

Солнце напекало мои ноги, но еще сильнее обжигал взгляд моей тети. Гребанной фетишистки, которая места себе не находила от обнаженных мужских ступней, но боялась даже пискнуть.

Сквозь зажмуренные глаза я наблюдал, как она с трудом удерживает свое внимание на дороге, что глаза неконтролируемо курсируют по маршруту «моя ширинка, мои ступни».

Чтобы побаловать тетю своим вставшим хуем, я стал думать о Камилле Яхонтовой. Дерзкой капитанше команды синхронисток из нашего универа. Я любил вечерами вздрочнуть на ее откровенные тиктоки, да и недавно на сборах она нарочно подкалывала меня в учебной столовой. Явно пыталась найти способ ко мне подкатить, хоть и перешла в этом году на третий курс.

Мне нравилась ее вздорная попка, длинные гетры и голубой ободочек, который она носит на пары и в тикток.

Эти воспоминания быстро заставили отвердеть все то, что едва скрывала тонкая ткань моих шорт.

А еще мне нравилось, что тетя постоянно ревнует меня к ней.

Я представлял, как эта заносчивая малышка, которая возомнила себя главным стендап комиком потока становится на колени и обслуживает меня ртом.

От этих мыслей, мой член выпрямился сначала вертикально вниз в свободных шортах, а затем неотвратимо поднялся, собирая и без того сфокусированное внимание моей несдержанной родственницы.

Прищуривая глаза, я видел, как она тайком ныряет ручкой себе под платье. То сожмет грудь, ущипнув себя за сосок, то успеет сделать несколько прерывистых движений под подолом платья, пока племянник не видит.

Все шло по моему плану и поворот за поворотом коробка с пироженками шаталась у меня между ступней. Я потягивался в кожаном кресле, заставляя свою тётю ломать голову, о ком же таком приятном я думаю, что у меня так твердо стоит мой молодой хуй.

Я потянулся снова и нарочно, но делая вид, что случайно и во сне, раздавил коробку. Ступни размазали крем и бисквит. Я не стал "просыпаться" и несколько раз ногами размазал её подарок в жидкое месиво.

Параллельно я наблюдал тайком, что ее взгляд уже был прикован к моим гладким ступням в креме. Рука не вылезала из трусиков и она яростно наяривала в надежде успеть кончить, пока мы не доехали до дома.

На последнем светофоре я снова с силой надавил на раздолбанную коробку и выдавил новую порцию крема себе на чистые после душа пальцы и на панель мерседеса.

Шлюшка напряглась, выгнулась, закусила губу и нажав на гудок, чтобы заглушить свой стон кончила.

Я поежился от «внезапного» бибика и подчеркнуто безразлично отвернулся.

Дело было сделано.

Когда мы доехали, она наклонилась ко мне и заикаясь прошептала на ухо:

– Через… эээ… через пять минут приходи. Аааа ээээ, я тебе твою кровать постелю. Отдохнешь, ну, после тренировки выспишься.

– Выкинь это. Я такие не люблю, – тоном избалованного мальчишки проговорил я.

Я толкнул ногой раздолбанную грязную коробку, которая измазала полсалона её чистенького мерина к ней и закрыл глаза «досыпая».

Первое правило соблазнения женщин от Макса Кракова: Хочешь привязать к себе женщину – обесценивай всё, что она делает.

Проснулся я с диким стояком где-то около девяти вечера. Даже не ожидал, что так разморит после тренировки.