– Какого черта, Смити! Все уже договорились. Есть план, скоро деньги нашими будут, как ты не понимаешь? Ты разве не хочешь свою маму сделать счастливой? Дать ей то, что она хочет, ты нам нужен, ты подведешь себя в том числе, меня и других ребят. Мы же друзья, давай ими и останемся.

Смити кладет обе руки на плечи Аркеллу и смотрит в глаза:

– С каких пор ты стал плохим, Аркелл? Дружище, я тебя не узнаю, ты себя слышишь вообще? Что ты говоришь? Если откажусь, разве мой выбор не важен? Ты меня не поддержишь как друга? Получается, я предатель? Зачем тогда тебе друг-предатель?

– Только вот давай сейчас не будем ругаться, пожалуйста. Мы договорились, друг. Увидимся. Все. Поехали довезу.

– Меня подвозить не надо, сам дойду до дома. Я все сказал, Аркелл, не хочу. Прости.

– Хорошо. Я тебя услышал, но это картель. Друг, лучше тебе подойти к Морена и сказать.

– Сейчас скажу.

Смити в тот момент подошел к Сальдаво Морена для того, чтобы сказать свои намерения:

– Здравствуйте еще раз. Я Смити.

– Чего тебе?

– Я решил отказаться, не хочу принимать в этом участие.

– Ты же понимаешь, что это невозможно?

– Почему?

– Потому что ты знаешь план, и, если ты решишь отказаться, нам придется убить тебя. Ты можешь сдать нас.

– Я никого сдавать не собираюсь, и я лучший друг Аркелла, не смогу предать его.

– Парень, ты играешь с огнем, – Сальдаво Морена докурил сигарету и ушел.

Тем временем Аркелл уже уехал. Смити вышел из автомойки и направился домой пешком. Тогда погода была пасмурной, как и обычно, но было поменьше народу, что его и радовало. Смити начал рассуждать: «У меня было достаточно времени, чтобы подумать над всем. На часы не хотел смотреть вообще, неважно, сколько там времени, и толку-то, торопиться некуда все равно. Не знаю, что вообще с этим ограблением, что делать, и деньги нужны на лечение мамы, она уже давно больна, может, ради мамы стоит попробовать? Мама – это мой единственный родной человек. Думаю, ради мамы нужно это сделать, переступить закон. Когда умирает любимый человек, кто бы так не поступил? – уговаривал себя Смити, искал причины, чтобы вновь согласиться. Все равно придется жить с этим, и Смити снова начал шептать себе под нос: – Не хочется убивать, надеюсь, что будет все хорошо. Как же мне не хочется убивать уже, но ради мамы я должен, просто должен сделать это, ради ее лечения. Ради того, чтобы она только жила. Пожалуй, попробую. Я сделаю это, я должен сделать это». Смити замолчал на несколько минут и ничего не говорил и даже не думал, словно просто погрузился в состояние транса. Позже, когда Смити шел по бульвару, то увидел человека, полностью в черной одежде, в капюшоне, который просто шел своей дорогой. Это уже был не просто черный силуэт, а полноценный человек, и мимо Смити проходит этот человек, он сближается так, что задевает Смити плечом.

– Ой, извините, – сказал незнакомец.

– Да ничего, бывает.

Смити начал рассуждать: «Настоящий ли он был? Или же это реальный прохожий?» Смити посмотрел на циферблат и затем посмотрел время в блокноте, которое он записал, и время было настоящим, значит, он был тоже настоящим. Далее Смити пошел своей дорогой прямо и обернулся, чтобы посмотреть, но человека в черном уже не было, и тогда Смити начал думать: «Может, показалось? Нет, он точно был, а куда он делся? Может, свернул куда-то, странно, наверное, просто свернул куда-то. Ну ладно, надо идти дальше». Когда Смити шел по бульвару очередной раз, то на него нахлынули воспоминания о войне.

**

Воспоминания о войне

– Робертсон! Почему ты ударил сержанта? Ты знаешь, что за это бывает?

– Он оскорбил меня и мою семью. Никак нет, не знаю, – прокричал Смити.

– Как именно он оскорбил семью?

– Он уже ответил за это. Ничего говорить не буду. Я не трепло.

– Это приказ. Иначе я тебя знаешь куда отправлю, года два будешь унитазы чистить.

– Что хотите, то и делайте. Разрешите идти?

– Какие вы все стали важные, деловые. Откуда вы такие взялись? Вам бы такую смелость на войне, а не вот тут вот цирк показывать. Разрешаю.

– Рассказал уже, да, обо мне? Молодец какой, – сказал сержант.

Взяв его за воротник, сказал:

– Что ты от меня хочешь вообще? Тебя в детстве обидели, что ли? Ты никак не поймешь, что нам вместе воевать, плечом к плечу стоять, а я тебя тут жизни учу, идиот!

– Руки убери! И не смей меня трогать.

– Знаешь, какая самая большая на войне проблема? Гниль. Ты один из них. Гнилой сержант, с тобой даже умирать не хочется. Как ты вообще в армию попал, не знаю. Неужели ты нас поведешь в бой, ты угробишь всех.

– Ты не знаешь ничего обо мне, привыкай, так будет всегда. Одно слово, и ты пулей вылетишь отсюда.

– Ну, иди, попробуй рассказать обо мне. Не удивлюсь даже. Крыса.

Началась снова драка…

**

Смити, задержавшийся в воспоминаниях, не заметил, как дошел до дома. Он поднялся к себе домой, поговорил немного со своей мамой о том, как прошел день, и он решил лечь полежать в своей комнате. Спустя какое-то время, когда Смити уснул, зазвенел дома телефон, и мама ответила на телефонный звонок и начала звать его:

– Смити, тебе звонят.

Смити проснулся и пошел к телефону, одновременно говорил:

– Кто там? Что такое?

– Не знаю. Просто тебя позвали.

Смити подошел и взял трубку:

– Слушаю?

– Смити, сбор в пять утра, не забывай. Или ты все-таки отказался?

– Не знаю, я думаю.

– А что думать? Больше ты нигде таких денег не заработаешь, хотя бы не ради себя, а ради здоровья твоей мамы, я видел счета, тебе таких денег не найти, – говорит незнакомец.

– Откуда вы узнали? И кто ты вообще?

– Мы все знаем, Смити, все. Я, скажем, знакомый твоего друга Аркелла. Завтра в двух переулках от твоего дома мы будем ждать тебя на черной машине.

– Понял.

Далее слышны лишь телефонные гудки, и Смити повесил трубку.

– Кто это был?

– Ошибся номером просто. Все хорошо.

– Понятно. Пошли хоть чай попьем.

Они сели на кухне, чтобы попить чай. Позже они разошлись по комнатам для того, чтобы лечь спать. Смити зафиксировал время, в которое собрался засыпать, и затем уснул.

Смити проснулся в полчетвертого ночи для того, чтобы приготовиться. Мама тоже проснулась и сказала:

– Смити, куда ты собрался ночью? Все хорошо?

– Да, по бизнесу, мама. Просто не успеваем, нужно решить пару вопросов с документами.

– В полчетвертого утра решить вопросы с документами? Смити, ты меня пугаешь…

– Да, человек в семь утра уезжает из города, нужно быстро решить вопрос. Все хорошо. Ты таблетки пьешь?

– Да, немного там осталось. Скоро закончатся уже. И пришел новый счет за лечение, хочу устроиться на работу.

– Почему ты молчала?

– А что говорить-то?

– Я достану деньги, не переживай. Никуда не надо устраиваться. Скоро по бизнесу прибыль пойдет. Все будет нормально.

– Смити. Береги себя.

– Спасибо, мама.

Смити даже не завтракал, собрался и вышел из подъезда, он прошел один квартал пешком по улице. И дошел до своего гаража. Он открыл гараж и начал переодеваться в другую одежду. Спустя какое-то время Смити закрыл гараж и пошел на улицу дальше. Он увидел машину черного цвета, подошел и сел в нее. Он сидел на заднем сиденье, и Сальдаво Морена начинает говорить:

– Мы делаем большое дело, парень. Так что не переживай сильно.

– И какое же дело? – спросил Смити.

– Мы берем деньги очень плохого человека. Он убил более пятидесяти людей и насиловал их. Мы в роли защитников, понимаешь? Мы едем наказывать его, в роли кармы или же в роли судьбы.

– Тогда если мы карма, судьба, почему мы поступаем так же, как и он?