– Давай выпьем за наш бизнес и его бесконечное процветание только к лучшему. Выпьем за наших мам, за наших пап, дедушек и бабушек, за тех, кого с нами нет.

Смити поднес рюмку к рюмке Аркелла, чокнулись и одновременно с Аркеллом хряпнули рюмку.

– Уххххх… – закричал Аркелл и продолжил: – Как же хорошо пошла по глотке, так горячо, так приятно, прямо родиться захотелось заново и повторять этот момент снова и снова, – и заел лимоном.

– Не то слово, виски отличный. Как по маслу идет. На войне этого нам точно не хватало.

– Это точно, этого нам и не хватало.

У Смити с Аркеллом вкусы в еде и алкоголе были всегда одинаковые. Аркелл любит виски пить, и Смити любит пригубить, иногда, конечно, но бывают дни, когда он пьет часто, больше, чем Аркелл.

Остальные алкогольные напитки они пили очень редко. Они посидели, вспомнили войну, хотя говорили – никаких больше воспоминаний, ну как после алкоголя не вспомнить эти тяжелые времена? – подумал Смити. Конечно же, никак. Хотя Смити всегда ждет, когда алкоголь начнет разрушать его память, для того, чтобы забыть все плохие воспоминания, но алкоголь действует совершенно наоборот, заставляя их вспоминать плохие моменты, вспоминать вплоть до всех точных деталей. Кто и как умирал и многое другое… Позже они просто говорили и смеялись, рассказывая друг другу смешные истории, и примерно спустя час они начали собираться домой и обнявшись друг с другом вышли из бара.

– Смити, подвезти тебя? – говорит Аркелл заплетающимся языком.

– Ты с ума сошел? Ты пьяный, и я пьяный. За руль нельзя ни тебе, ни мне.

– Но ездить-то я могу, и как моя машина тут одна останется, и без меня? Моя хорошая, мне нельзя ее бросать, Смити.

– Давай без этого. Просто поймаем такси поблизости. С машиной все будет хорошо. Сейчас предупрежу бармена, чтобы приглядел.

Оставив Аркелла постоять у входа в бар, Смити быстренько забежал обратно и сказал бармену:

– Бармен, там стоит машина «Форд Модель Б» серого цвета. Пусть она постоит до завтра. Приглядите, пожалуйста. Мы выпили, друг пьяный, уехать не сможет.

– Да, хорошо. У нас тут оставляют часто машины, – ответил бармен.

– Спасибо, – сказал Смити и сует бармену пару центов в левый карман его рубашки.

Смити вышел из бара, Аркелл стоял у мусорного ведра, облокотившись о стену рукой. Подошел он к нему и начал говорить:

– Аркелл, ты как?

– Все хорошо, я просто стою и дышу свежим воздухом. Я завтра еще за тобой заеду утром. В шесть утра, – говорит тяжело Аркелл.

– Заедешь, заедешь, ты завтра не встаешь даже.

– Вот увидишь, Смити.

На их удачу, такси стояло недалеко от бара, напротив них, на той стороне дороги. Смити взял друга под руку, они пошли словно родные братья, пьяные, через дорогу, не думая о том, что их могли сбить на машине или автобусе. Смити просто говорил у себя в голове: «Если собьют уж, то собьют нас обоих». Аркелл был пьян очень сильно, если Смити мог еще как-то контролировать себя, то Аркелл просто упал в нокдаун от алкоголя. Подойдя к машине, Смити постучался в окно таксисту и спросил:

– Уважаемый, вы свободны?

– Да, конечно, присаживайтесь.

Таксист вышел и помог усадить Аркелла в машину. Смити подкинул ему пару центов на первое сиденье и сказал:

– Давайте довезем моего друга до дома, а потом меня, и… – икота сбила все мысли, затем снова продолжил Смити говорить: – и… знаете, забыл, что хотел сказать.

– Адрес не подскажете, куда везти?

– Точно, адрес Роунс-стрит, 389, подъезд 5 вроде… Аркелл, правильный адрес? – трясет за плечо и продолжил говорить: – Аркелл? Аркелл? Походу, он отрубился.

– Да, вроде Роунс-стрит, 389, подъезд 5.

– Хорошо, – ответил таксист.

Аркелл просто лежал и ничего не отвечал. Он положил свою голову на плечо Смити и стал сопеть. Когда таксист поехал, то, посмотрев окно, Смити заметил черный силуэт. Снова привиделось, снова они, подумал Смити. Таксист повез их домой. Закрыв глаза, Смити не заметил, как они уже прибывали по месту назначения. Это было мгновение. Просто внезапность. И вот Смити стал будить Аркелла, но он был прямо в очень тяжелом пьяном состоянии. Таксист, повернувший голову на Смити, задал вопрос:

– Вам помочь вашего друга донести до квартиры и уложить его?

– Да, конечно. Я доплачу вам.

– Нет, что вы. Меня это даже успокаивает в какой-то степени. Раньше своего отца так таскал постоянно. Поэтому у меня воспоминания с этим.

– Ваш отец тоже пил?

– Да, уходил в запои сильные.

– Это грустно.

– Да, все хорошо. Не переживайте.

Смити взял Аркелла под левую руку, таксист под правую. Аркелл что-то бормотал и говорил непонятные слова. Почувствовав тяжесть его веса, мгновенно Смити протрезвел и даже сказал – не вслух, очень тихо пробормотал «Какой же ты тяжелый, мой друг, словно немецкий танк “Тигр”»… Дотащив до второго этажа, Смити начал обыскивать Аркелла по карманам и кончиком пальца нащупал ключи в его пальто. Пока таксист держал Аркелла, Смити быстро открыл квартиру, и они уложили его на постель. Смити оставил ключи на тумбе, затем закрыл дверь без ключа, и они вышли из подъезда.

– Спасибо, теперь поехали по адресу Аламедa-стрит, второй переулок, дом 1, подьезд 3, – сказал Смити и подкинул еще пару центов на переднее сиденье.

– Спасибо, – ответил таксист.

Приехав на место назначения, Смити пожал руку таксисту и вышел из машины. Маленькими шагами дошел до своего подъезда, присел на скамейку немного подышать свежим воздухом. Поднял голову к своему окну на четвертом этаже, чтобы взглянуть, есть ли свет, но света уже не было, а это означало, что мама-то спит уже. Смити, прищурив глаза и чуть подтянув свой рукав, рассматривал, сколько времени было на часах, и сказал про себя: «Ой, дурак, время-то уже позднее». Спустя десять минут Смити собрался с мыслями и поднялся до своей квартиры, мама уже действительно спала, как и предполагал. Он старался сильно не шуметь, не очень-то хотелось будить маму. Смити начал рассуждать: «Сегодня очень устал, как ни странно, и думаю о том, что мыться сегодня не буду, от одного дня же ничего не будет, просто пропущу. На войне вон месяцами не мылись и ничего страшного не было… ключевое слово – война, конечно. Жизнь и война – разные вещи, но пока нет времени разбираться». Смити разделся, и сопротивлявшись своим мыслям о том, мыться или нет, все-таки пошел в ванную. В ванной сполоснул лицо, принял душ и быстро завалился на постель, словно падающий метеорит, и, закрыв глаза, началось все вертеться и крутиться в глазах, оттого что он был пьян. Затем он вспомнил, что нужно записать время, которое было на часах. Он встал и, быстро нащупав блокнот, открыл его, взглянул на свой циферблат и затем зафиксировал время. Позже он попытался уснуть и долго не мог. Он расслабил тело и все-таки уснул. Смити проснулся примерно около пяти утра, он встал и подошел к подоконнику, взглянул на улицу, за окном было очень пасмурно, шел дождь. Он очень любил дождь, потому что успокаивал его мысли, и только единственная проблема, которая мешала ему, – это то, что голова очень сильно болела. И Смити начал рассуждать: «И да, настроение такое, вроде бы хочется жить и двигаться, но ты не можешь, будто сил вовсе и нет, в общем, смешанные чувства между плохим и хорошим настроением, сказал бы середина, но называть это серединой к тому же сложно». Он прошел на кухню, поставил себе чайник на плиту и греться суп, который мама приготовила вчера. Мама варит еду очень вкусно, особенно томатный, который он любит. Смити присел на свой старенький родной деревянный стул. Когда он был маленьким, на этом стуле всегда сидел он, так говорила мама. Этому стулу уже больше чем лет тридцать, а может быть, и целых сорок, едва ножки еще держали его вес, но, несмотря на это, стул его терпел как мог. Смити хотел пойти умываться, но засмотрелся на эти хмурые серые облака, и так незаметно прошло минут двадцать в своем мире, уже и забыл про суп и чайник, все выкипело уже давно, и мама подошла возмущенно и сказала ему: