По горячим следам удалось узнать, что молодой человек был так называемым «мальчиком по вызову», то есть представителем услуг эскорта, столь популярном теперь среди зажиточного населения.

Примечательно, что жертва познакомилась со своим будущим убийцей в интернете, намечался романтический вечер, который, в связи с обильным возлиянием, а также употреблением наркотиков, вероятно, не удался… Что-то пошло не так, возникла ссора, а потом даже драка, повлекшая за собой столь плачевный результат.

По факту произошедшего было возбуждено уголовное дело по статье «Убийство».

– Н-да уж, – куснула губу Яна, отходя от компьютера, чтобы сварить себе еще кофе, – натворили вы дел, ребята. Теперь вот расхлебывать всю жизнь придется…

В душе она, сама не узнавая себя, почему-то жалела незадачливого убийцу, который сначала убил, а потом попросил соседей вызвать полицию и терпеливо дожидался ее, наливаясь вискариком…

– Может, эта тетя сильно обидела чем-то парнишку, – размышляла вслух Быстрова, – оскорбила, а он, горячий, молодой, да еще под алкогольным и наркотическим опьянением, вот и взорвался…

Казалось бы, банальная история… Такое бывает довольно часто – пьянка, поножовщина – этим Россию не удивишь… Грустно, конечно, но…

Но что-то в этой грустной истории не давало Яне покоя. Червячок сомнения засел где-то глубоко у нее в интуитивном отсеке и расслабляться не давал.

Поняв, что информации даже для собственного маленького расследования у нее явно не достает, Яна сперва позвонила соседке Анне с нижнего этажа, одинокой, но весьма общительной пенсионерке, которая все всегда про всех знала. Из разговора с Анной Быстрова узнала, что, оказывается, ранним утром один из соседей, убегая на работу, увидел молодого парня, полуголого, измазанного кровью, мечущегося по двору. Сосед поинтересовался, не вызвать ли Скорую. Но молодой человек отрицательно замотал головой и скрылся в подъезде.

Яна вспомнила, что, когда бравый полицейский заставил ее спуститься на лифте на первый этаж, она с ужасом обнаружила, что почти все кнопки лифта были измазаны кровью.

– Интересно, почему в лифте кровь?! – недоумевала она. – Ведь убийство произошло на втором этаже. Зачем и кому тогда был нужен лифт? А может, тетка, пытаясь спастись от своего убийцы, вскочила в лифт? А он ее настиг и снова вернул в квартиру, ставшую ее последним пристанищем…

Яна выругалась. – Черт-те знает, что это такое… Чудеса, да и только. Что за зверства такие? Зачем «эскортнику» было убивать столь жестоко немолодую женщину, ну, даже если она и оскорбила его словом или делом? Ну, просто бы убил…если уж так припекло… Ведь не маньяк же он… Хотя наркотики и не на такое могут сподвигнуть… Нет, надо хотя бы понять мотив, – решила Яна и активно продолжила опрос соседей, номера телефонов которых у нее были в записной книжке айфона.

После многочисленных разговоров с соседями по дому она дополнила сложившуюся картину следующими скупыми сведениями, а именно: молодого убийцу-эскортника в наручниках посадили в полицейскую машину и увезли. При этом он абсолютно не сопротивлялся и был подавлен.

– Ну, еще бы, – хмыкнула Яна, – было бы странно, если бы он был в прекрасном настроении после содеянного и, напевая джаз, раздавал автографы.

Поздно вечером Яна так распалила себя сомнениями по поводу произошедшего убийства в нижней квартире, что готова была уже набрать номер Олега Соловьева, чтобы тот помог ей разобраться, что к чему, как ее айфон жалостно затренькал джаз.

Яна посмотрела на экран айфона и хитро улыбнулась.

Звонила ее давняя подруга Олеся Воробей, с которой Яна дружила еще со школы.

Олеся тоже была уже «дамочкой за сорок», но в отличие от Яны, никогда не работала в России официально, живя по заграницам более двадцати лет, а потом, неожиданно для самой себя разведясь с третьим мужем, вернулась в Россию, к маме и великовозрастному неженатому сыну от второго брака.

Таким образом, перейдя сорокалетний рубеж, обе подруги стали «одинокими гармонями», по выражению Яны.

Яна довольно болезненно переживала вынужденное одиночество. Постоянно ругая себя за то, что не готова приноравливаться ко всевозможным недостаткам мужчин постсреднего или предпенсионного возраста, она иногда все же предпринимала отчаянные попытки познакомиться с «принцем на белом коне» посредством различных интернет-сайтов.

Но это, увы, приносило ей лишь очередной пучок разочарований. Ужасаясь внешнему виду кандидатов, которые даже «треники» не переодевали для того, чтобы сфотографироваться для сайтов знакомств, их отвислым щечкам, припухшим глазкам, кроме того, необычным для пожилого возраста вольностям в диалогах, Быстрова каждый раз позорно спасалась бегством из интернет-заманух.

И хотя Яна по натуре своей была оптимисткой и всегда верила в то, что вот однажды она встретится с человеком своей мечты, жизнь наладится и все у нее сложится, как у большинства счастливых женщин, все-таки она иногда впадала в панику…

Олеся же, в отличие от Яны, надо отдать ей должное, умела держать себя в руках и никогда не позволяла себе раздражаться или пугаться, во всяком случае, внешне она всегда выглядела вполне сдержанной.

Сын Олеси до приезда матери вел богемный образ жизни и, как и большинство молодежи, увлекся кальянокурением.

Вот и Олеся, сначала бросившая курить сигареты почти одновременно с Яной, то есть почти пятнадцать лет назад, буквально «подсела» на кальян, а затем втянула и слабовольную подругу, внушив той, что это абсолютно безвредно, ну если только чуть-чуть…

В связи с тем, что на кальян обе подруги «подсели» капитально, их встречи стали практически ежедневными.

Вечерами, сидя в уютной кальянной, по очереди прикладываясь к ароматному кальяну, они беседовали о том, о сем, но в основном, играли в различные расслабляющие игры в своих айфонах, а также играли в кости в «покер». «Пусть ругают кальян, но нервы он действительно расслабляет, совсем не хуже алкоголя», – успокаивала себя Яна.

К тому же походы в кальянную весьма и весьма тонизировали, и у них с Олесей, появлялось ощущение, что они не всеми забытые «предпенсы», а очень даже еще и ничего себе дамочки.

Воробей всегда пафосно одевалась, размеренно говорила и держала марку «дамочки из высшего общества», чем вызывала улыбку у более реалистичной Быстровой.

Олеся презирала сайты знакомств, но частенько рассказывала Яне о буквально ссыпающихся на нее, словно из рога изобилия, распрекрасных кавалерах с сайта «Одноклассники», на котором она «всего лишь играла в различные логические интеллектуальные игры», а совсем даже не искала знакомств.

Яна посмеивалась про себя, подозревая, что, если действительно какой-нибудь достойный мужчина предложил бы Олесе знакомство на сайте, та бы, ни минуты не раздумывая, бросилась ему в объятья. Хотя Олеся постоянно и утверждала обратное, повествуя о том, как же она устала от физических отношений с мужчинами…

– Привет, ну, как дела? – медленно позевывая, осведомилась Олеся, непринужденно и с грохотом гоняя леденец во рту, создавая при этом неприятные ощущения у Яны, которая давно уже приноровилась к специфике Олеси и всегда слушала собеседницу только по громкой связи.

– Да у нас тут такое произошло, – с придыханием начала Быстрова, и в течение пяти минут изливала на Воробей впечатления от услышанного и увиденного за день.

– Какой кошмар, зверак, – повторяла Олеся каждый раз, когда Быстрова «наддавала» и рассказывала самые ужасающие подробности.

– Самое главное, что мне что-то подсказывает, что здесь что-то не так, – наконец решилась Яна поделиться сомненьями с подругой.

– Ты думаешь? – многозначительно произнесла Воробей, довольно громко прихлебывая кофе. – А что именно тебе не нравится?