Парень алмазом на колечке провел по оконному стеклу и рядом поцарапал алмазом из тех, что я ему показал. Сравнил царапины и сказал, что алмазы на обмен сгодятся. Потом заставил нас отвернуться, мотивируя тем, что нам не нужно знать, где прячет фамильные ценности колдунья.

— И вы с Пизаконе покорно исполняли его прихоти? — Недоверчиво спросил Бальцони.

— Нам ничего не оставалось делать. Парень не расставался с револьвером и все время смеялся. Похоже, его забавляла эта ситуация. А еще было видно, что ему очень хочется пострелять. Мы не стали испытывать судьбу, тем более, что присутствие его деда, и общая слабость после общение с колдуньей не оставило нам никакой возможности сопротивления.

— А вы, что скажете по этому поводу сеньор Пизаконе? — Полюбопытствовал Сальвини.

— Луиджи сказал, что мальчишка блефовал, пугая нас, но я так не думаю. Я не понимал его слов, но я видел его глаза и мне показалось, что он с большой неохотой отказался от нашего убийства вместе с сопровождающими. И я его прекрасно понимаю: оставляя нас живыми, он приобретал кучу проблем, и только уверенность колдуньи в том, что она сможет нас контролировать, спасла нас от смерти.

— Вы это серьезно?

— Да, Мессир. Мне показалась, что он не видел в нас людей. Мы были для него лишь неким препятствием, неожиданным и досадным.

— Препятствием?

— Может быть я не совсем правильно выразился. Но мне так показалось.

Бальцони хотел спросить еще что-то, но передумал и, взглянув на Фальконе, кивнул головой предлагая продолжать рассказ.

— Когда нам было предложено обернуться, то на столе уже лежал «ларец» и листок с его изображением. Я взял ларец и стал сравнивать его с рисунком. В это время мальчишка спросил меня про какую-то метрическую систему. Я его не понял и, достав из кармана нить с узелками, стал обмерять «ларец». Парень, глядя на эту нить, почему-то сильно развеселился. Просмеявшись, он предложил нам полчаса подумать, а сам сел писать вам письмо. Что и как он там писал, мы не видели, старик загораживал нам обзор. Было слышно, что он то ругался шепотом, то, время от времени, хихикал. Наконец закончив писать и соорудив из воска печати, он отдал мне пакет и спросил, покупаем мы «ларец» или нет. После того как мы согласились; он отдал нам ларец и неожиданно предложил купить у него два алмаза за две тысячи рублей. Когда я сказал, что в большом городе это была бы хорошая сделка, то в этой глуши два алмаза будет мало. Он весело рассмеялся и отдал нам еще два алмаза, и предложил продать ему мою трость и оружие. Нам ничего не оставалось делать, как соглашаться.

Потом он заставил меня написать расписку, где мне пришлось указать и покупку «ларца», и продажу трости и оружия. Расписку забрал себе и позвал кучера с сопровождающим, которых перед тем как со мной торговаться, бесцеремонно выгнал во двор. Дал им по сто рублей, сказав чтобы они побыстрее отвезли нас в Барнаул, пока лед на реке еще крепок.

— Вы говорите, что всем распоряжался подросток, а взрослые, что делали? — Снова полюбопытствовал Сальвини.

— Старик только усмехался и время от времени поддакивал внуку. Хозяйке же пришлось переводить, я не всегда понимал то, о чем говорил мальчишка. Было похоже, что и она не понимала те или иные слова, часто переспрашивала. Мальчишка смеялся, иногда разъяснял, иногда просто махал рукой и говорил: «ерунда» или «не бери в голову Савватеевна». Я не слишком хорошо знаю русский язык, но заметил, что речь этого мальчишки сильно отличается от речи местных крестьян. Даже сопровождающий нас чиновник, сознался, что не все понимает в разговоре с ним.

— Поганец знает слово «лупара». — Вклинился в разговор Пизаконе.

— И что тут удивительного? — Спросил Бальцони.

— Мессир, а вы знаете, что такое лупара?

— Должен сознаться, точного значения не знаю, но что-то связанное с волками.

— Лупара это дробовик с обрезанным стволом. Из него сицилийские пастухи стреляли по волкам, но это раньше, когда еще там были волки. Теперь же с помощью лупары мафиозо друг с другом разбираются. Я уверен, что во всей России не найдется и двух человек знающих это слово.

— Неужели мальчишка знал его значение?

— Когда он увидел винчестер, купленный нами в Тюмени, то взяв его в руки, он спросил у меня: «Лупара?».

— Почему у вас, а не у Фальконе?

— По видимому, в его представлении я больше похож на бандита, чем Луиджи. И когда я через ведьму объяснил, что это не лупара, а винчестер, он не удивился, и хотел было дернуть за скобу, но передумал, видимо побоялся нечаянного выстрела. Вместо этого он стал играться, делая вид что дергает скобу и прицеливается в нас. Он знал, как перезаряжать винчестер, но было видно, что держит его в руках впервые.

— Занятный подросток. А как к нему отнесся представитель власти, который вас сопровождал? — Полюбопытствовал Сальвини.

— Он боялся этого подростка до дрожи в коленях. И надо сказать, кой какие основания для этого у него имелись. — Фальконе усмехнулся, но щека у него не произвольно дернулась. — Дело в том, что когда мы уже собрались покинуть домишко, парень что-то негромко сказал колдунье и после, вместо этого проклятого подростка, мы увидели живого мертвеца. Неприятное зрелище. Полусгнивший мертвец смеется и машет револьвером, да при этом еще и воняет как настоящий труп.

Позже конечно поняли, что это колдунья напустила на нас морок, но сразу после всех этих перипетий как-то было не до рассуждений. Выскочили мы из дома стремительно. Когда добрались до «заезжей избы» (это нечто местного трактира), сопровождающий принялся расспрашивать прислугу об этом подростке.

Оказалось, что парнишка действительно приходится внуком «деду Щербаку», так называют там этого старика. Он местный кузнец и его в селе откровенно побаиваются, считая убийцей.

— Извините сеньор Фальконе, что снова перебиваю вас. Я правильно понял — в деревне свободно живет убийца и никого это там особо не волнует, немного побаиваются и не более того? — Снова вклинился Сальвини.

— Так оно и есть и, по словам, нашего сопровождающего, такие как этот «дед Щербак» есть почти в любой сибирской деревне. Дело в том, что Сибирь — место ссылки преступников всех мастей. В России смертная казнь редкость, даже убийц ссылают в Сибирь на каторгу. Надлежащей охраны там нет, и преступники очень часто бегут и направляются в места более обжитые. Местные крестьяне их выслеживают и стреляют как зайцев. Там ведь у многих есть ружья. Сопровождающий сказал, что это хорошо, иначе бы в Сибири жить было невозможно из-за этих «варнаков». Поэтому местная власть и закрывает глаза на явное беззаконие. Но опять же не все так однозначно. Если бежавший каторжник не нарушает не писаных законов, не «пакостит», то есть не ворует, не обижает каким либо образом местных жителей, то у него много шансов выбраться за Урал. Таким смирным и не опасным местные жители сочувствуют и помогают. Но таких — единицы. Основная масса беглецов, это наглые и мало чего боящаяся, преступники. Они часто сбиваются в банды и пытаются прорваться, грабя, насилуя и убивая.

Вот на такую банду и наткнулись родители этого подростка. Ему было тогда семь лет, родителей зарезали на его глазах, а над матерью еще и поиздевались, самого тоже чуть не убили. Еле живого привезли его в село крестьяне, едущие обозом в город и спугнувшие преступников. Дед Щербак эту банду выследил и четверых убил. Последний ткнул мстителя ножом и сбежал. Тот из-за раны не смог его преследовать. Колдунья с трудом вылечила обоих. Мальчишка с тех пор перестал говорить, лишь отчаянно заикался и мычал. Его так и звали «Немтырь»

Прошлой весной они с другом пошли на местное озеро и его там, по словам прислуживающего в трактире местного жителя, убила молния. Колдунья якобы оживила мальчишку, подселив к нему душу умершего взрослого человека. С той поры парня не узнать. Он заговорил и стал вести себя очень странно: научил местных мальчишек играть в футбол, придумал многозарядные арбалеты, уговорил деда сделать небольшую лесопилку, потом продал ее сельскому богатею, причем торговался отчаянно, придумал и заказал местной портнихе одежду, про которую я вам рассказывал. А еще он и трое его дружков тренируются: учатся бросать ножи, стреляют из арбалета, занимаются, как я понял, английским боксом, по словам нашего информатора, надев самодельные перчатки, лупят друг друга. А сейчас, я думаю, осваивают купленные у нас револьверы.