— Не надо… — всё, на что меня хватило.

Немного погодя я и вовсе дышать перестала, с замиранием сердца во все глаза уставившись на Габриэля, когда он навалился своим весом сильнее, после чего занёс руку, чтобы… достать злополучное полотенце, валяющееся аккурат над моей головой.

— Не надо? — вручил мне утерянное прикрытие. — Уверена? — поинтересовался с сарказмом.

Ответа не ждал. Слишком резко отстранился и отвернулся, поднимаясь на ноги. Я же схватилась за поданное, как за спасательный круг, до судорог в пальцах, поспешно прикрываясь. На риторические вопросы отвечать не стала.

— Спасибо, — отозвалась, усаживаясь.

Теперь, когда он находился почти на выходе из спальни, это не составило особого труда.

— Ужин будет готов и накрыт через пятнадцать минут. Столовая на первом этаже, справа от главной лестницы. Надень что-нибудь более… кхм... — остановился в приоткрытых дверях, не удосужившись обернуться, — надежное, — не сразу подобрал слово, — чем то, что сейчас на тебе. Чемодан твоей подружки в коридоре. Других женских шмоток на моей вилле нет, так что обойдёшься этими. Опоздаешь на ужин, останешься голодной, — закончил с отчётливо проскользнувшей злостью.

Дверь за его спиной захлопнулась очень громко.

А я так и не поняла, что на этот раз ему сделала…

Виктория

— Да ну нахрен! — простонала я в приступе досады, отшвыривая в сторону очередную дизайнерскую тряпочку, по чьему-то разумению считающейся юбкой.

Моя горячо любимая Ди знала толк в шикарных шмотках минимальной длины, так что, пока я распаковывала её чемодан, не особо надеялась на то, что там в принципе найдётся что-нибудь хотя бы приближённо-привычное моему стилю, и проблема была не в этом, а в том, что у неё вся одежда — на размер, а то и два меньше моего. И теперь то пуговички не застёгивались, то молния не сходилась, то грудь из выреза декольте вываливалась, то моя задница банально отказывалась вмещаться в те или иные шортики, расшитые драгоценными камнями, ценой в настоящую здоровую почку. Между тем время, отпущенное Габриэлем на сборы к ужину, всё шло и шло, самым катастрофическим образом заканчивалось… А кушать хотелось! И кофе хотелось! И обуви подходящей тоже не было! И вообще… Стресс у меня! Практически депрессия! В результате которой беспорядок в спальне стал воистину жутким бардаком, приукрашенным разбросанными тут и там разноцветными топиками и стрингами. Розовые, малиновые, жёлтые, салатовые…

— И нахрена ей столько трусов? — вздохнула я с горечью, обозревая устроенное зрелище.

Нет, в принципе пёстренько и миленько. Особенно если представить рожу амбала, когда он самолично заценит последствия моего психоза. Стринги, кстати, благодаря своей эластичности — практически единственное, что на меня точно налезло бы. Но надевать их я не стала. Неудобно перед Ди. Да и смысл? Если всё равно ничего особо не прикрывает. Вот высохнут мои удобненькие шортики, их и надену. А пока…

— Да! — взвизгнула радостно, с по-дурному счастливой улыбкой разглядывая развёрнутый сарафан в тонкую полоску красно-белой расцветки.

Никаких пуговичек и молний на нём не было, так что на этот раз мой третий размер оказался прикрыт, спасибо широким лямкам от линии талии, заменяющим лиф. Бюстгальтер подобный фасон одежды не предусматривал, так что и тут я париться не стала. А длина… Это же Ди! Спасибо, задницу прикрыл, и даже ниже — аж на целый сантиметр. Главное, не выходить в таком виде на улицу, где ветер, а то юбка — пышная. Но на улицу я в ближайшее время в любом случае не собиралась, так что пару раз покрутившись и оглядев результат своей деятельности, я осталась почти довольна. С такой же почти довольной улыбкой я малодушно воспользовалась красной матовой помадой, найденной в косметичке подруги, и подвела стрелки чёрным карандашом, после чего хорошенько расчесала и разобрала свои вьющиеся локоны, уложив их по плечам. Зачем так расстаралась? Наверное, хотелось соответствовать позаимствованному наряду.

Не для хозяина виллы же, в самом деле…

Тем более, что мой прикид Габриэлю всё равно не понравился. Мрачная физиономия амбала превратилась в концентрацию тихого праведного гнева, едва я вошла в столовую. Само помещение, надо отдать должное, выглядело весьма презентабельно. На разглядывании окружающего пространства я и сосредоточилась, пока бодро шагала по направлению к длинному овальному столу из стекла, уставленному обилием самых разных блюд. Светлая цветовая гамма, белый камень на полу, лепные гипсовые колонны, карнизы, цветочные розетки с деликатной позолотой, зеркальные поверхности и мебель в бело-золотой гамме — помещение выглядело просторно, как кусочек помпезного дворца, и совсем не ассоциировалось с хозяином дома, который упорно сверлил меня злобным взглядом, крепко стиснув челюсть.

— Что? — не выдержала витающего в воздухе напряжения.

Не дожидаясь приглашения, уселась на стул по правую руку от мужчины. Послышался сперва скрип вилки о тарелку, а затем и скрежет его зубов. Но на это я не обратила никакого внимания. Повторно осмотрев то, что нас окружало, выдавила из себя любезную улыбочку, сосредоточившись на тарелках перед собой: хлеб, оливки, дыня (почему-то!) с ветчиной, а также разнообразие других фруктов, креветки, сыр, масло, запечённая на гриле рыба и овощи, рис и картофель в качестве гарнира, несколько сортов вина… Честно? Я потерялась. Захотелось всего и сразу. А ещё — кофе. Но кофе как раз-таки до сих пор не наблюдалось. Только вино. И кое-что прозрачное, в небольшом графинчике, часть которого была налита в низкий стакан, на треть наполненным льдом — исключительно для Габриэля. Сам графин тоже стоял на дальней стороне стола, по левый бок от амбала, довольно чётко свидетельствуя о том, что напиток тут присутствует не для меня. И, кстати, обо мне…

— На тебе нет белья, — спустя долгую паузу, процедил сквозь зубы всё также недовольно Габриэль.

Так увлеклась оценкой того, что можно было бы съесть, что отпущенное замечание застало врасплох. Но я не особо растерялась.

— А у тебя нет совести, — отозвалась деланно равнодушно. — Но я же не осуждаю.

Мужчина странным образом подавился. Почему странным? Так ведь не ел и не пил ничего. Прокашлялся. Залпом проглотил содержимое своего стакана. Налил себе ещё порцию. До краёв. Её тоже выпил. Одарил меня нечитаемым взглядом. Долгим. Задумчивым. И ещё себе налил. На этот раз пить не стал. Я же за этот промежуток времени определилась со своим выбором съестного, подцепила вилкой пару кусочков сыра и ветчины, после чего добавила в тарелку картофель. Есть не рискнула. Вдруг в горле застрянет? Неспроста же сидящий поблизости открыл рот, явно намереваясь мне что-то сообщить, хотя по факту до сих пор молчал. Слишком уж выразительно-злобно теперь пялился. Сжал вилку в руке до побеления пальцев.

— Приятного аппетита, — пожелала я вежливо, дабы амбал хоть немного смягчился.

Не смягчился. Наоборот. Гневно прищурился и резко подался вперёд. Оскалился, подобно хищнику.

— Издеваешься? — прошипел встречно.

Я не имела ни малейшего понятия, откуда у него взялись такие выводы, но расспрашивать не стала. Видно же, что мужик на грани. Да и в принципе, судя по всему, по-жизни страдает неуравновешенностью.

— Нет, — призналась честно.

Послышался новый скрежет вилки о тарелку. А я подумала немного и добавила:

— Где кофе?

Мрачную физиономию амбала ко всему прочему ещё и перекосило.

— Кофе в моём доме нет, — отчеканил он ледяным тоном, хотя в глазах бушевал самый настоящий пожар.

 — А ты точно португалец? — подозрительно прищурилась в ответ. — Как это в твоём доме нет кофе? — развернулась к нему вполоборота, оценивающе разглядывая. — И откуда ты, кстати, научился так хорошо разговаривать по-русски?

Сам русский что ли?

Мало ли как он там для меня назвался...

Это, кстати, многое объяснило бы.