Мои ноги коснулись песчаного дна, и я почувствовал, как сознание медленно покидает меня. Кобры уже рядом не было…

Внезапный порыв подводного течения подхватил меня и стремительно понес к свету. Я уже не делал попыток всплыть, поток все делал за меня. Первый глоток воздуха не сразу вернул меня в сознание, за ним последовал шлепок, от которого заныли зубы.

– Дакота, – знакомый голос Француза пробился сквозь непонятный шум. Шумело в голове.

Я открыл глаза и уставился на Француза, стоящего на фоне предрассветного неба у большого ведра, наполненного водой. Осторожно огляделся. Мы со Снайпером сидели на лавке у стены бара, и оба были мокрые. Снайпер смотрел на меня перепуганными глазами.

– Француз тебя чуть не утопил в ведре, – сказал он.

– Ты не хотел возвращаться, – пояснил Арман и добавил. – Грибожоры тупоголовые, в следующий раз утоплю обоих, – он вылил воду из ведра и пошел к крыльцу.

Мы проводили его взглядом до самой двери бара, потом я спросил:

– Где флакон с репейником?

– В кармане.

– Выбрось его нахрен.

– Ты что-то видел?

– Возможно. Не помню.

Я помнил все, но мне не хотелось пересказывать весь этот бред. Словами все равно не передашь все те ощущения, потому что они были реальные до невозможности. Я все еще чувствовал своей кожей прикосновения Кобры и до сих пор не мог понять, отвратительно это было или завораживающе.

* * *

Глава – 4.

Ханна чувствовала себя отвратительно, бессонная ночь отзывалась в каждой клеточке ее тела. Она не могла дождаться, когда настанет утро, и они с Вороном покинут этих неприятных людей – Манула и Енота. Каково же было ее разочарование, когда выяснилось что им по пути до Городских развалин. Мутанты тоже всю ночь не спали, сидели у костра, пили спиртное и обсуждали свои планы по борьбе против человечества. Вернее все планировал Манул, Ворон и Енот молча, слушали его.

После завтрака, Ханна незаметно подала знак Ворону и отозвала его в сторону. Но проводник отвел ее от ущелья намного дальше, чем она рассчитывала.

– Я не хочу идти с ними! – заявила она, когда он, наконец, остановился. – Пусть уходят, мы выйдем позже них.

– Хочешь побыть со мной наедине? – усмехнулся Ворон, но глаза его при этом остались серьезными. – Подслушивала, значит?

– Нет. Но слышала кое-что. Да вы орали на весь лес, тут и глухой услышит.

– Пойдем с ними.

– Я сказала, что не пойду с ними! – Ханна повысила голос.

– Не ори. У Енота исключительный слух, он тебя и отсюда услышит. Пойдем с ними, я сказал.

Ворон повернулся и пошел назад.

– Ну почему? – выкрикнула она вслед, злясь на его несговорчивость.

Он остановился.

– Потому что они поймут, что ты все знаешь.

– Они и так поймут, если не дураки, – буркнула она. – Ну, хорошо, пойдем с ними. Только не забывай, что ты мой проводник и должен доставить меня в Городские развалины живой и невредимой.

– Все зависит от того, как ты будешь себя вести.

– Что это значит? – Ханна пошла следом за ним.

– Только то, что мы в лесу и мне не надо ни перед кем отчитываться довел я тебя до развалин или нет, – Ворон недобро на нее зыркнул. – Кто тебя будет искать? Кому ты нужна?

– Ну, ты и свинья, – проговорила она, чувствуя, как по коже пробежал мороз. На самом деле Ворон был прав, ее действительно никто не будет искать. И злясь на свое незавидное положение, она проговорила сквозь зубы. – Я неплохо стреляю, тоже помни об этом!

– А я помню. Однажды твоя пуля уже достала меня.

– Когда это? – удивилась Ханна.

– В тот день, когда Аспид учил тебя стрелять из пистолета в Городских развалинах, – Ворон опустил руку в карман и достал оттуда пулю. – Вот она.

Ханна помнила тот день, это был счастливый день для нее, тогда у них с Лероем только все начиналось. И она действительно пальнула из пистолета куда-то в лес, за что сразу получила подзатыльник от Аспида.

– Это вышло случайно, я не хотела никого задеть. Даже тебя. Мы с тобой в то время, мягко говоря, не дружили, – она хотела добавить – «впрочем, как и сейчас», но решила промолчать. Пока она не доберется до поселка, лучше всего вообще держать язык за зубами, если получится. Не получилось, потому что она проговорила. – Тебе все равно эта пуля как слону дробина.

Ворон посмотрел на нее хмуро, но промолчал. Да, ему эта пуля не навредила, но боль – то он чувствовал. Ему пришлось самому вырезать пулю из своего тела, пока рана не заросла. А регенерировался он быстро. Она что думает, если он мутант, то ни физической, ни душевной боли не испытывает? Если бы пуля в тот день попала ему в голову, то они бы сейчас с ней тут не разговаривали уже.

Дальше они шли молча. Ханна чувствовала, что проводник закрылся от нее, видимо она его задела последней фразой, но извиняться не собиралась. Пусть думает что хочет.

Когда вошли в ущелье, костер уже был погашен, а Манул и Енот, сидели в ожидании.

– Где вы ходите? – спросил, Манул, неприятно ухмыляясь.

Ханне не нравились его частые ухмылки. Вот и сейчас этот гад, наверное, надумал себе чего-нибудь, подозревая их в том, чего и быть, не могло. Она, молча, накинула на плечи рюкзак и взяла оружие.

Манул двинулся вперед по узкому ущелью, за ним как верный пес метнулся Енот. Ханна хотела пропустить Ворона и пойти позади всех, но проводник показал жестом, чтобы она шла за ними.

– Боишься что сбегу? – язвительно прошептала она. Ей на самом деле очень хотелось сбежать от них. Уж лучше одной в лесу находиться, чем с тремя мутантами. После слов Ворона, она вообще перестала ему доверять, хотя и до этого к нему доверия не было.

– Я в этой жизни, ничего не боюсь, – ответил проводник. – Просто хочу полюбоваться на твою задницу.

Ханна одарила его уничтожающим взглядом и пошла быстрей, решив больше не разговаривать с Вороном. В душе она возмущалась, почему до сих пор не придумали такую организацию, которая следила бы за работой проводников. И куда можно было бы отправить жалобу на отвратительное исполнение их обязанностей. Ворон не прав, она его наняла, значит, это она решает, когда и с кем им идти. Будь ее воля, она вообще запретила бы Ворону водить туристов в Зону. Ей очень хотелось прямо сейчас сказать ему об этом, но было еще не время, да и свидетели мешали. Вот доставит он ее в Городские развалины, там она и выскажет ему все, что о нем думает.

Ущелье они прошли быстро и снова оказались в густом лесу. Здесь не надо было идти гуськом, и Манул сразу пристроился к Ханне, пошел рядом с ней.

– Ты зачем снова идешь в Зону? – спросил он, внимательно глядя на нее. – Я понимаю туристов, им хочется посмотреть на то, чего у них нет на Большой земле. Но ты уже все видела, даже на Черной земле была.

– Я собираюсь здесь жить, – ответила Ханна. И это была правда, она не думала возвращаться на Большую землю, по крайней мере, в ближайшее время.

– Пойдешь работать к Джаку? – усмехнулся он. – Думаю, он возьмет тебя. Я буду твоим первым клиентом, – он протянул руку и обнял Ханну за талию. – Можем начать прямо сейчас.

– Ошибаешься, – она откинула его руку от себя. – Я буду проводником.

Манул рассмеялся, его смех густым басом подхватил Енот.

– Проводником от двери до кровати, – сказал Манул ядовито, закончив смеяться. – На что ты еще способна?

– Это не тебе решать кем я стану! – твердо сказала Ханна. – И если тебе что-то не нравится, можешь катиться к чертовой матери. И собаку свою прихвати, – она кивнула головой в сторону Енота.

– Ты что ахренела? – прорычал Манул. – Ты вообще знаешь, с кем разговариваешь?

– С паршивым мутантом, – процедила она сквозь зубы.

Манул сдернул с плеча автомат, но целиться не стал, потому что за спиной Ханны уже щелкнул предохранитель автомата Ворона.

– Успокойся, Манул, или я снесу тебе череп, – сказал Ворон. – Разойдемся по-хорошему. Идите своей дорогой.

– Ну как знаешь, – Манул повесил автомат на плечо, не отрывая злобного взгляда от Ворона. – Но не забывайте, в Зоне люди часто пропадают.