Таковы были внешний вид и поведение смелого, но не беспечного человека. В это время, с другой стороны, сэр Френсис Варни, казалось, был полностью погружен в дуэль, он смотрел на нее и все обстоятельства, связанные с ней с неестественным удовлетворением, как будто он развлекался, а не участвовал в этом лично.

Это было странно после того, как он пытался избежать дуэли, и это было достаточным доказательством того, что трусость не была побуждением того поведения.

Адмирал, который стоял на одном уровне с ним, не мог видеть его выражения, или, возможно, он не хотел на него смотреть. Но другие видели, и они нашли что-то невыразимо неприятное в неестественной удовлетворенности, с которой вампир, казалось, выполнял подготовку к дуэли.

– Уничтожь его, – прошептал Маршдел Генри, – можно подумать, что он в восторге, вместо того, что мы о нем представляли, посмотри, он улыбается.

– Ничего страшного, – сказал Генри, – пусть носит какую хочет маску, мне все равно. И, поскольку Господь – мой судья, я провозглашаю здесь, что если бы я не думал, что я оправдаюсь, поступая так, я бы никогда не поднял руку против этого человека.

– Нет и тени сомнения в твоем оправдании. Застрели его, да хранят тебя Небеса.

– Аминь!

Адмирал должен был дать сигнал стрелять. Он и Маршдел отошли на достаточное безопасное расстояние от шального выстрела. Он начал кричать:

– Вы готовы, джентльмены? Раз.

Они посмотрели друг на друга сурово и каждый зажал в руке пистолет.

– Два!

Сэр Френсис Варни улыбался и смотрел вокруг себя, как будто это было совершенно обычное дело.

– Три!

Варни, казалось, еще посмотрел на небо, прежде чем продолжить дуэль.

– Огонь! – закричал адмирал, и только один выстрел ударил по ушам. Он прозвучал из пистолета Генри.

Все взгляды повернулись на сэра Френсиса Варни, который, очевидно, не стал стрелять, ради какой цели – не понятно, за исключением смертельной – чтобы получше прицелиться в Генри. Сэр Френсис, однако, казалось, не спешил, а просто улыбался, многозначительно и постепенно поднимая дуло своего оружия.

– Вы слышали слово, сэр Френсис? Я произнес его достаточно громко, я уверен. Я никогда не говорил более четко в жизни. Правда, Джек?

– Абсолютная правда, – сказал Джек Прингл, – зачем ты спрашиваешь такую ерунду? Ты знаешь, что ты кричишь так всегда, когда хочешь грог.

– Ты подонок, я тебе спину исполосую, точно.

– Вы бы так сделали, если бы были на флоте, а там вы никогда не будете, вы давно в отставке, это всем известно.

– Ты неуклюжая деревенщина, ты не моряк; моряк никогда не поднимает бунт против своего адмирала; как бы там ни было, вы слышите, сэр Френсис, мне надоело ждать, когда вы обратите на меня внимание.

Генри внимательно смотрел на Варни, ожидая в любой момент почувствовать его пулю. Мистер Маршдел поспешно заявил, что так не принято. Сэр Френсис Варни не обратил внимания, но продолжал поднимать оружие, пока оно не стало перпендикулярно земле, и тогда он выстрелил в воздух.

– Я не ожидал этого, – сказал Маршдел, когда подошел к Генри, – я думал, что он более точно целится.

– Я тоже, – сказал Генри.

– Да, тебе повезло, Генри, позволь тебя поздравить.

– Не так рано; мы можем стреляться еще.

– Я могу позволить это, – сказал он с улыбкой.

– Вам нужно было стрелять, сэр, в соответствии с обычаем, – сказал адмирал, – так делать не надлежит.

– Что, стрелять в вашего друга?

– О, это все очень хорошо! В данный момент вы мой друг, хоть вы и вампир, и я хочу, чтобы вы стреляли.

– Если мистер Генри Баннерворт желает стреляться еще, я не возражаю и буду стрелять в него, он может тоже стрелять в меня, но это будет бесполезно для него, потому что оружие смертных для меня – это детская игрушка, оно не возьмет меня.

– Но почему? – сказал адмирал.

– Посмотрите сюда, – сказал сэр Френсис Варни, шагая вперед и поднимая руку к своему шарфу, – посмотрите сюда, если мистер Генри Баннерворт будет желать стреляться еще, он может сделать это той же пулей.

– Той же пулей? – сказал Маршдел, подходя поближе. – Та же пуля! Как это?

– Я не верю своим глазам, – сказал Джек, – кто бы мог подумать; вот это да! Какой бы он был подставной мишенью, возглавлял бы отряд, был бы хорошим камикадзе, или брал бы на абордаж.

– Вот, – сказал сэр Френсис, протягивая пулю Генри Баннерворту, – вот пуля, которой вы стреляли в меня.

Генри посмотрел на нее, она была очернена порохом, тогда Маршдел замерил ее и попробовал вставить в пистолет. Он обнаружил, что пуля подходит к пистолету Генри.

– О Небеса, это так! – произнес он, отшагивая назад и глядя на Варни с ног до головы в ужасе и изумлении.

– Будь ты проклят, – сказал адмирал, – если я понимаю это. Почему Джек Прингл, ты, собака, здесь происходят такие странные вещи.

– О, нет, такое происходит часто в некоторых странах.

– Вы будете настаивать на повторных стрельбах или я вас удовлетворил?

– Я буду возражать, – сказал Маршдел. – Генри, это дело не должно продолжаться. Это будет безумием, хуже, чем безумием, драться при таких условиях.

– И я того же мнения, – сказал адмирал. – Я не буду иметь с вами дел, сер Френсис. Я больше не ваш секундант. Я не рассчитывал на такую игру как эта. Вы можете драться с человеком в медных латах на дне вступления в должность лорд-мэра, или с победителем на коронации.

– Да, – сказал Джек Прингл, – стрелять в вампука – это все равно, что стрелять в спину аллигатору.

– Это решенный вопрос, – сказал мистер Маршдел.

– Нет!-сказал Генри.

– Но почему нет?

– Потому что я не получил его выстрела.

– Небеса не позволили тебе его получить.

– Я не могу с честью покинуть это место без выстрела другого.

– При обычных обстоятельствах это было бы так, но при таких как эти – это вздор. Ты не можешь заслужить честь или уважение с таким противником, это определенно, ты не можешь ничего добиться.

– Так что мы решаем по этому делу? Могу я считать, что я избавлен от обвинения в трусости? – поинтересовался сэр Френсис Варни с холодной улыбкой.

– Более честно, – сказал адмирал, – драться за стеной, чем с человеком которого я могу застрелит так же, как я могу застрелить луну.

– Генри, позволь мне попросить тебя уклониться от продолжения дуэли; это ни к чему хорошему не приведет.

В этот момент издали послышался шум людских голосов; это вызвало короткую паузу, вся группа стояла тихо и слушала. Ворчанье и крики, которые увеличивались вдали были нечеткими и беспорядочными.

– Что может все это значить? – сказал Маршдел, – что-то здесь не то. Не могу представить обычной причины для таких событий.

– Я тоже, – сказал сэр Френсис Варни, смотря с подозрением на Генри Баннерворта.

– С моей стороны я тоже не знаю причину или природу этих звуков.

– Мы можем легко увидеть в чем дело с того бугорка, – сказал адмирал, – а вон и Джек Прингл, он уже там. Что он хочет сказать своими жестами, не могу понять.

Фактом оставалось то, что Джек Прингл, слыша буйство, подумал, что с близлежащей возвышенности он, возможно, увидит причину того, что он называл гамом, и в какой-то степени ему это удалось.

Там было некоторое количество людей разного рода, идущих из деревни, вероятно вооруженных, и кричащих. Джек Прингл подтянул штаны и выругался, потом снял шляпу и закричал адмиралу:

– Разрази меня Юпитер, они опоздали, чтобы испортить игру. Алло! Ура!

– Ты о чем, Джек? – поинтересовался адмирал, когда он подходил тяжело дыша. Почему они вопят?

– Только несколько бездельников и женщин-торговок, которые шатаются как компания пингвинов.

– О! Мои глаза! Разве один залп не заставит их улепетывать, Джек?

– Да, как тех французов, которых вы убили на борту «Большого Громовержца», как вы его называли.

– Я убил их, ты негодяй?

– Да, их было убито около пятисот.

– В них просто стреляли.