- Боги, она ж... голая! - выпалил Грегер, вытянувшаяся шея, как у гуся, и без того длинная, грозила переломиться, в бледно-серых впалых глазах заплясали похотливые искры.

  - Чего уставились? - рявкнул Трувар, сам с трудом отвел взгляд от обнаженных прелестей. - Она ж до смерти напугана!

  Быстро стянул с плеч кожаную куртку, шагнул к девушке, та дернулась, как от удара, острое желание вскочить, убежать подальше, мощными тисками сдавило грудь, удержалась.

  - Вот, - Трувар протянул куртку, глаза так и тянутся к выпуклым холмикам, с розовыми вершинками, - прикройся.

  Берегиня чуть подалась вперед, руки на месте, голова приклонилась набок, сощурившись, вглядывалась в могучего, широкоплечего человека, тихонечко, будто пробуя на вкус, выговорила:

  - При-кройся.

  - Трувар, ты че творишь? - зашипел Кнуд, неистовая, нахлынувшая безудержной волной, похоть сотрясла напрягшееся тело воина, - Боги снизошли к нам щедростью своей! Если хочешь будь первым, мы и после не побрезгуем!

  - Снасильничать? - тихий угрожающий шепот северянина пробрал до костей, лицо исказилось ледяной яростью. - Не ожидал, что зверье не в лесу, а под боком.

  - От щедрот Богов грех отказываться! - промямлил Грегер, облизнув пересохшие губы.

  - Не хочешь сам - отдай!

  - Ежель кто пальцем ее тронет... - прорычал Трувар.

  - Синевус бы одобрил! Она ж так и просится...

  - Остынь, Кнуд! Трувар прав, - мощный удар Хакона по плечу слегка охладил горячность приятеля, тот, сжимая от досады кулаки, сделал шаг назад, стараясь укротить разыгравшуюся бурю чувств.

  - Хоть у кого-то достало здравомыслия! - Трувар накинул куртку на хрупкие плечики незнакомки, запахнул на груди.

  Берегиня в упор смотрела на синеглазого, легкие горели, напряжение такое, что затаила дыхание, глотка сжалась. Застрявший ком в горле еле протолкнула, с шумом заполнила легкие воздухом. Крупная дрожь внезапно сотрясла ее тело, человек, мужчина впервые так близок, от него волнами нисходит непомерная сила, мощь. Локоны золотые, вьются, чуть трогают кончиками покатые плечи, широкие, расправленные, как крылья, парящего над верхушками вековых елей, сокола, предплечья вздуваются, бугрятся мышцами, ручищи такие, что переломят бревно как соломинку. Весь поджарый, гибкий, ноги крепкие, от такого не убежать, не скрыться. Знатный бы вышел бер, могучий, опасный, непрошенные гости к такому не сунутся.

  - И что нам с ней тогда делать? - спросил Грегер, правая густая бровь его вопросительно влезла на лоб.

  - Ярек, может встречал когда? - Трувар кивнул на девушку. - Приглядись.

  - Нет, впервые... Хотя...

  Охотник пригляделся: серебряные волосы, яркие изумрудные глаза, наводит на мысли. Смутился собственной глупости, почесал затылок. В сумерках ухнуло, затрещало, в пожравшем свет мраке могло и почудиться. Прищелкнул языком, пожал плечами, выдавил:

  - Нет, не встречалась доселе.

  - Уверен?

  - Такую красу да запамятовать?

  - Так что ж нам с ней делать? - не унимался Грегер.

  - С нами пойдет.

  - С нами?

  - Здесь бросить, что ли?

  - Может она лесная? Живет тут.

  Об этом Трувар как-то не подумал.

  - И то верно, - нехотя сказал он, заглянул в лицо незнакомки, - Ты и впрямь лесная?

  Молчит, как воды в рот набрала. Что за девка, краше не видел.

  - Ну, видимо не здешняя, заплутала, онемела от страха. С нами не пойдет, волки пожрут.

  Кнуд небрежно фыркнул, толи от досады, толи от радости. Вот она, желанная добыча, будет маячит, глаза мозолить, а трогать нельзя, дурость, но поперек наказа не попрешь. Хитро сощурился, хотя, наказ наказом, а в пути мало ли что стрястись может, кругом лес, кусты, деревья, темные места.

  Трувар подался вперед, крупная рука, ладонью вверх, потянулась к девушке.

  - Пойдешь? Никто не тронет, у костра согреешься, а там решим, что делать.

  Берегиня даже привстала. Хрупкая, тонкая ручка мгновенно скользнула в массивную шершавую, мозолистую длань, глаза распахнутые, доверчивые. Трувар вздрогнул, озноб крохотными иголочками метнулся от макушки до пят, сердце сейчас разорвет грудь, выскочит вольной птахой. Так дело не пойдет! Даже будучи неопытным юнцом, поддавшись соблазнам с пышногрудой Сассой, не было такого жара, трепета, а тут девчонка, к тому же незнакомая, и трясет от нее, как голого на морозе.

  Усилием воли поборол желание встряхнуться. Дурные мысли жужжат злыми осами, роятся, топчутся в голове, напряженная плоть каждой клеточкой отзывается на близость сереброволосой.

  - Как твое имя?

  Берегиня открыла рот, тут же захлопнула, пышные ресницы бабочками запорхали вверх-вниз, быстро-быстро.

  - У нее, видимо, нет имени, - саркастически хмыкнул Кнуд.

  - Она прекрасна как цветок, распустившийся под луной, - в задумчивости проговорил Ярек, тихо добавил, - Квета!

  Берегиня уцепилась, можно и так назваться, чуток подправить и ладно будет.

  - А-а-а, - протянула она, - А-в-е-т-т-а.