Она неторопливо обошла стол, на секунду замерла возле не спускающего с нее глаз Малфоя, сдвинула разложенные бумаги и села на столешницу. Расположившись прямо напротив блондина, она медленно перекинула через него одну ногу. Теперь он сидел между ее разведенных бедер, скромно прикрытых юбкой. Диспозиция просто идеальная — его глаза были точно на уровне ее груди.

Она медленно сняла рубашку, затем лифчик.

— Запусти магический таймер, — безоговорочно сказала она.

— Зачем? — рассеяно спросил он, не отрывая глаз от ее обнаженной груди.

— Чтобы контролировать время, придурок.

В воздухе замерцало табло секундомера.

— Время пошло, — сказала она, слегка наклоняя ближе к нему.

Малфой положил ладони на обе ее груди и сильно сжал.

— Ай, — она со всей силы треснула его по плечу. — Я вообще-то не резиновая!

— Прости, — смущенно потер он ушибленное плечо.

— Хочешь лапать девушек — делай это правильно, ботан.

Грейнджер накрыла его ладони своими и аккуратно положила их обратно на свою грудь. Теперь она управляла процессом.

— Не будь варваром, начинай нежно, — поучала она блондина, слегка надавливая на его пальцы, обхватившие ее чувствительные полушария. — Следи за откликом партнерши. Например, если она начнет прогибаться в пояснице — излишне достоверно продемонстрировала Гермиона, — можешь переходить к более решительным действиям.

Она переместила свои пальцы на соски и начала перекатывать острые горошины, ощущая всполохи такого ненужного сейчас удовольствия. Гермиона переместила одну из его ладоней на левый сосок:

— Повторяй за мной, — сказала она, продолжая играть с правой.

Он начал осторожно, почти невесомо, но почти сразу усилил давление до идеальной степени, заставляя ее дышать глубже. Его сосредоточенный взгляд изучал ее лицо, а не грудь. Гермиона видела, как пару раз он гулко сглатывал, отчего его кадык резко перекатывался на шее.

— А теперь попробуй пощипать, — проинструктировала она, показывая, как лучше это сделать.

Он сразу же повторил, выполняя это простое движение даже лучше, чем она. Или дело просто в том, что подушечки его пальцев больше, чем ее, и немного грубее, что создает дополнительное трение?

— А теперь помассируй сосок большим пальцем, слегка сжимая грудь, — показала она, вкладывая в круговое скольжение пальца все больше желания.

Его рука четко следовала инструкциям, и все же не была зеркальным отражением ее собственной ладони. Все его движения, не смотря на деликатность, были более крепкими, более возбуждающими. Костерок между ног Гермионы разгорелся до такой степени, что дальше его было невозможно игнорировать. Гермиона осознала, что хочет продолжения. Не только из-за умелых рук режиссера. Позиция, которую она выбрала, теперь работала против ее самообладания.

Она, широко раскинув ноги, возвышалась над горячим парнем, который заворожённо наблюдал за ней и от предвкушения облизывал губы. Ее свободная рука медленно сжалась на бедре, комкая ткань юбки и обнажая левое колено. Его лицо с приоткрытым ртом по миллиметру приближалось к ее груди. Хриплым голосом он произнес с придыханием:

— А еще, говорят, что можно совмещать пальцы и язык.

В этот момент таймер противно запищал, возвращая Гермиону в игровую реальность. Она резко схватила его за подбородок.

— А это, мой спермотоксикозный друг, не входит в нашу договоренность, — излишне жестко сказала она.

Бесконечно долгую секунду они не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Она — как шипящая кошка перед прыжком, он — как осторожный заклинатель змей.

— На этом все? — спросил Малфой, не отводя внимательного взгляда.

И Грейнджер поняла, что сама же завалила кастинг.

Блондин откинулся на спинку стула и улыбнулся как школьник. Вот только не как милый смущенный мальчик, а как мерзкий Драко Малфой, уверенный, что он лучше какой-то там грязнокровки.

Она заставит его умолять снять ее трусики. На ее условиях.

С нарочито горделивым и безразличным видом она потянулась за бюстгальтером.

— Да, — сказала она, надевая белье. — Ты готов к свершениям. Если доберешься до груди.

— То есть?

— Чтобы забрать трофей, нужно победить главного босса — застежку лифчика, — сказала она, заведя руки за спину и застегивая бюстгальтер. — Рекомендую вам с друзьями прикупить парочку и потренироваться друг на дружке.

— Что? Нет, постой, мне нужен еще один урок.

— Боюсь, ничем не могу помочь, не занимаюсь благотворительность, — пожала плечами Гермиона, забирая учебник и свою рубашку, но не двигаясь с места.

— Обмен, предлагаю обмен. Тренировка на тренировку. Научишь меня расстегивать лифчик, а я подтяну тебя в полетах на метле, — выпалил Малфой.

«У меня точно профдефорция, начинаю повсюду видеть намеки», — подумала Гермиона и с приторной улыбочкой произнесла:

— Ты бы знал, сколько метел я обломала. Уверен, что тебе это по зубам?

— Уверен.

— Что ж, тогда приступим.

Она отложила книгу и рубашку, соскользнула со стола на его колени и положила руки ему на плечи.

— Скорее всего, бороться с застежкой тебе придется во время поцелуя. Воспроизведем позу, — она прижалась к нему всем телом.

Он обнял ее, чтобы дотянуться до застежки.

— Что за дурацкая поза? Я ничего не вижу, — пробормотал он.

Гермиона поерзала, потираясь о его пах. Юбка задралась, обнажая стройные ноги.

— Отличная поза, — прошептала она, утыкаясь носом в его шею. — Не понимаю, чем ты недоволен, Малфой.

На мгновенье она ощутила, как напряглось его тело, но вот его руки уже заскользили по ее бокам снизу вверх. Малфой прочертил пальцами линию вдоль ее позвоночника. Ласково, интимно. Расслабляюще.

Гермиона закрыла глаза и полной грудью вдохнула его запах. Она убьет Забини, гримера, костюмера и прочных личностей, ответственных за выбор парфюма этого мужчины.

Он пах морем. Не жарким и веселым, как летний отпуск, нет. Это был запах серых холодных волн, которые мощной стеной обрушиваются на каменный пирс, яростно и неотвратимо. В этом столкновении рождаются миллионы горько-соленых капель, которые подхватывает ледяной пронизывающий ветер и несет дальше, вглубь материка, где цветут апельсиновые сады. Среди деревьев, покрытых хрупкими душистыми соцветиями и стайками поющих птиц, ветер обращается с ласковый бриз, спасительно освежающий с душный полдень. Она слышала трели этих птиц и чувствовала теплое дыхание ветра на своем плече.

Этот запах бодрил и убаюкивал, подталкивал расслабиться и действовать.

Гермиона слегка отстранилась и невесомо прикоснулась к мужской шее. Она видела, как дергается кадык, ощущала под пальцами трепет сонной артерии. Вечерняя щетина на его подбородке покалывала подушечку пальца. Грейнджер запустила вторую руку в его волосы и слегка потянула за них. Он откинул голову, крепче обнимая ее. Гермиона провела большим пальцем по его нижней губе, которая была сочной и яркой, как мякоть красного апельсина. Гермионе нестерпимо захотелось проверить, каков на вкус его поцелуй — горько-соленый как море или все же сладкий.

— За нами наблюдают? — тихо спросила она.

— Нет, — прошептал Малфой, рассматривая ее лицо внимательно, как охотник, выслеживающий пугливого зверя.

Тогда к черту дурацкие игры. Она хочет — и она возьмет. Без ложного смущения и сожалений.

Глубокий поцелуй выжигал кислород, личины и логику, оставляя лишь понимание, что она женщина, когда хочет этого мужчину. Он отвечал ей, задыхаясь так же, как и она. Его проворные руки стащили более не нужный лифчик и принялись массировать ее грудь со всем умением опытного любовника. Малфою больше не нужно было разрешение, чтобы укусить ее за мочку уха, осыпать торопливыми поцелуями ее шею и взять в рот ее сосок. Грейнджер больше не нужно было сдерживаться. Теперь она изгибалась и терлась о его пах не чтобы завлечь, а потому что так велели разряды удовольствия, пронизывающие ее тело.

Ей был нужен контакт кожа к коже, поэтому мягко схватив его за волосы, Гермиона отстранила его голову от своей груди и впилась в его губы жадным поцелуем. Она торопливо растегивала пуговицы на его рубашке, чтобы поскорее отбросить такой лишний сейчас кусок ткани.