— Вот, если нам удастся вернуться, то представлю тебя моим родителями, как подобает. А там уж, если тебе удасться убедить их в своей искренности и понравиться, то ты беспрекословно сможешь называть меня своей девушкой и даже целовать.

Кажется, он давится воздухом. Но я тут же хлопаю его по спине. Правда парень спешно уворачивается, колко выдав:

— Не стоит меня лишний раз касаться и провоцировать, а то ещё ненароком лишу тебя твоей девичьей чести. И боюсь тогда вряд ли мы будем вместе, дорогая.

Поражено моргаю, ведь для меня это тоже пытка — лишний раз не коснуться его. Но раз уж на то пошло, то…

— Ох, а кто сказал, что эта девичья честь ещё при мне?

Невинно хлопаю глазами, когда окончательно выбиваю из легких парня весь воздух, ведь он, не дыша, во все глаза таращится на меня. Но, ставя окончательную точку, я направляюсь в сторону моста, когда слышу: «Эй! Что это значит? Кассандра! А ну живо вернись!» и не отвечаю, сохраняя загадочное молчание.

Ну и чья взяла теперь!?

Когда мы оказываемся прямо у обрыва, то Вэйсс прекращает какие-либо попытки добиться от меня ответа и понять что есть правда, а что издевательские выдумки.

Теперь мы оба сосредоточены на том, как там внизу бурлит настоящее жерло вулкана. И желания упасть у меня совершенно нет. Впрочем, как и идти по этому мосту. О чем я тут же сообщаю Айену. Но он упрямо мотает головой, сказав:

— Иных путей у нас нет.

Он первым ступает вперёд. Мост едва шатается под ним, но когда успокаивается, то парень протягивает мне руку, желая помочь. В этот момент мы оба откладываем все наши стычки и шуточки в сторону. Поскольку сейчас на кону в очередной раз наша жизнь. Хотя я по-прежнему не уверена кто мы. По крайне мере до тех пор, пока находимся где-то между границами.

Мы передвигаемся довольно медленно, чтобы лишний раз не провоцировать эти хилые и совсем ненадежные доски у нас под ногами. Пару раз мост шатается из стороны в сторону, а затем снова затихает. Но мое сердце иного мнения. И оно не перестаёт тарабанить по грудной клетке в попытках вырваться на свободу и сбежать подальше!

— Ещё немного… — уверенным тоном произносит Вэйсс, перепрыгнув пустой провал. Затем оборачивается и снова протягивает мне свою ладонь. Но прежде чем я успеваю ухватиться за неё, доска на которой я стою, неожиданно скрипит, а затем просто валится вниз.

— Айен!

Я проваливаюсь в этот провал, почувствовав, как ухнуло вслед за деревом мое сердце. Но Вэйсс успевает схватить меня за руку до того, как мое тело окончательно провалится в бездну. Однако отсюда мне открывается чудесная панорама, от которой не просто дух захватывает, но и все внутренние органы.

— Я держу тебя, — произносит он, а затем медленно тянет меня наверх, помогая выбраться из ямы, в которую я умудрилась угодить. Но лава по-прежнему остаётся нашим спутником, преследующим по пятам.

Несколько секунд — и я снова в его объятьях. Сердце Вэйсса колотится также сильно, как и мое.

Я облегченно выдыхаю и крепче прижимаюсь к нему.

— Давай-ка, нам лучше ускориться. Мы почти дошли.

Киваю и осторожно следую за ним, восстанавливая дыхание.

Когда мы перебираемся на ту сторону, то вокруг ни души. Помимо лавовой реки, туманного фона и чёрной скалы здесь ничего. Ничего за исключением темного силуэта виднеющегося вдалеке.

— Это оно? То самое место?

Вэйсс пристально вглядывается.

— Если учесть, что в округе больше ничего нет, то да. Думаю, это Таранмор.

Я снова перевожу взгляд вперёд, на ещё одно неизведанное волшебство. Однако не проходит и нескольких минут, Айен неожиданно касается моей руки, заставив остановиться.

— В чем дело?

— Там кто-то есть?

— Есть? — Я тут же перевожу взгляд на точку, на которую он уставился и также пристально вглядываюсь в неё.

Несколько минут мы оба пытаемся понять, что это там там вдалеке. Но затем…стоит лишь туману едва рассеяться, и мы видим странное существо. Внешне он похож на Агрона, из-за чего в первые секунды я даже дёргаюсь в обратную сторону. И если бы не Вэйсс, наверное снова вернулась бы на мост, который по сравнению с ним, не так уж и опасен. Однако он останавливает меня, усмехнувшись, и произносит:

— Это хранитель. И он весьма безобиден. По крайне мере до тех пор, пока никто не пытается проникнуть внутрь.

Таранмор похож на небольшой храм с одной башенкой и двумя высокими колоннами, увитыми змеями, что закусываю хвосты друг друга. Прямо же у входа стоит страж, в руке которого что-то среднее между посохом и косой.

Я подозрительно хмурюсь.

— А ты уверен, что он страж, а не паромщик у адской реки?

О нем я много читала в древних свитках и легендах. Повстречаться с ним однозначно не к добру. Да и по наваждению ужасающих чувств он не уступает Агрону. Все же служить главе Ада та ещё работёнка, которая откладывает особенный отпечаток на ауру. Что уж говорить о характере?

— Нет. Это точно страж. Однако не пропустит нас. Это запрещено.

— Тогда у нас остаётся один вариант — отвлекающий манёвр.

Вэйсс кивает и тут же произносит, прежде чем кинуться вперёд:

— Что ж, надеюсь ты успеешь до того, как он размажет меня по земле и превратит в ничто.

— И ты говоришь мне это после того, как признался в чувствах? Даже не надейся так быстро со мной расстаться, Вэйсс! — спешно говорю, глядя на его сверкающую, издевательскую улыбку, посланную мне. А затем, не теряя ни минуты, бегу вправо, чтобы незаметно оббежать здание и юркнуть внутрь, пока он будет отвлекать стража.

Оказаться в храме не трудно. Но вот разглядеть здесь что-либо — даже собственные, руки я могу с трудом. Вопреки всем моим ожиданиям, внутри пусто. Причём в прямом смысле. Стоит лишь войти внутрь, и я оказываюсь подхваченная неведомой силой, словно в очередной раз парю в невесомости, среди темной мглы. Лишь слабые серебристые проблески появляются тут и там, словно маленькие искрящиеся точки в ночном небе.

«Нельзя терять ни минуты» — проносится в мыслях, и я самостоятельно создаю небольшой источник света, сообразив пульсирующего светлячка, что тут же оказывается надо мной, подсвечивая немного пространства вокруг меня.

Вэйсс был прав, это место невероятное. Энергия просто зашкаливает, словно огромный приток чистой силы, что струится по венам и пульсирует, будто живая. Каждая клеточка моего тела в мгновение исцеляется, и та пустота, что я чувствовала после ритуала, неожиданно заполняется.

Вот это да! Теперь я понимаю, почему это место охраняется.

— Что ж, давай поспешим, — говорю я своему маленькому другу, затем закрываю глаза и складываю ладони вместе, начиная призыв проводника.

В голове четкой картинкой предстаёт гладкий, переливающийся камень на длинной серебряной цепочке. Я представляю, как он движется сквозь границы и барьеры, выбираясь с нашего маленького тайника, а затем оказывается в моих руках, едва похолодев кожу своей металлической оправой.

Последняя фраза срывается с моих уст, растворяясь в воздухе. А затем я открываю глаза, с отчаянием молясь о том, чтобы у нас все получилось. И стоит мне вновь раскрыть свои ладони — я вижу его…

— Получилось… — шепчу, боясь нарушить здешний, по-странному умиротворенный покой.

Энергия живых и мертвых сливается воедино, касается друг друга тонкими гранями и рождает нечто новое и едва уловимое. Что-то, что способно на чудеса…

«А теперь нам пора уносить отсюда ноги» — проносится очередная здравая мысль в моей голове, и я спешу на выход, передвигаясь по воздуху, который с каждым шагом все ниже и ниже опускает меня к дверям, будто заколдованная лестница.

В последний раз обернувшись назад и, не увидев ничего, кроме завораживающей темноты, скрывающей в себе все тайны и загадки этого мира, я касаюсь ручки, а затем оказываюсь снаружи, где в первые секунды свет становится непривычно ярким. Хотя стоит мне привыкнуть, и я понимаю, что атмосфера вокруг поменялась.

Теперь все здесь напоминает сошедшую с небес бурю.