Первая растерянность от его неожиданного вторжения в ее жизнь прошла и объяснения, вроде бы показавшиеся сначала вполне приемлемыми, с течением времени показались какими-то нелепыми. Она уже жалела, что лишь мельком просмотрела предъявленное им удостоверение. Нужно было попросить его раскрыть корочки и попытаться запомнить хотя бы имя. Правда, вряд ли ей это что-то дало бы, скорее всего, если у него нехорошие намерения, удостоверение фальшивка. Так что же ему было нужно на самом деле? Ольга Егоровна уже ругала себя за болтливость, ну зачем рассказала ему все о ребятах?

Прошло уже два дня, а она все размышляла, выдвигая одну версию за другой. Погруженная в свои мысли, женщина машинально возилась с детьми, не замечая темную старенькую иномарку с тонированными стеклами, появившуюся уже через полтора часа после ухода сыщика по ту сторону решетчатого забора, прямо напротив площадки, на которой гуляла ее группа. Оттуда двое мужчин, сидящих в машине, сменяя друг друга, в бинокль наблюдали за Ольгой Егоровной.

Долгое сидение на одном месте совсем не раздражало мужчин. Видимо, это было для них привычным делом. Время от времени они наливали в одноразовые пластиковые стаканчики кофе из большого термоса, с наслаждением вдыхали терпкий аромат, прихлебывая напиток, над которым поднимался дымок.

К концу второго дня один из мужчин достал телефон. Набрав номер и дождавшись ответа, он быстро произнес в трубку:

– Объект чист. Можно снимать наблюдение.

– Действуйте.

В трубке раздались короткие гудки.

Машина плавно снялась с места и двинулась к дому, в котором проживала Савостина Ольга Егоровна.

Оставив машину за углом, мужчины вошли в подъезд. Убедившись, что на лестничной площадке никого нет, они быстро натянули резиновые перчатки, довольно ловко открыли немудреный старенький замок, преграждающий путь в жилище женщины и бесшумно проскользнули внутрь.

Спустя десять минут они так же бесшумно покинули квартиру, и больше не задерживаясь ни минуты, направились в сторону Москвы.

Через полчаса после их отъезда Ольга Егоровна вошла в подъезд. Она поставила пакет с только что купленными продуктами на пол, и, порывшись в сумочке, достала ключ, радуясь тому, что завтра выходной и, значит, дочь ночует у бабушки. Можно не готовить ужин. Сама она обойдется бутербродами.

Ольга Егоровна нащупала выключатель. Зажегся свет, и в ту же минуту женщину с силой отбросило на стену. Она еще успела подумать, что совсем не понимает, что происходит, а потом ей и вовсе стало все равно.

Приехавшие на место происшествия врачи констатировали смерть женщины от многочисленных травм не совместимых с жизнью. От взрыва пострадали еще две квартиры. Случившееся было признано несчастным случаем. Следствие пришло к выводу, что, скорее всего, сама Ольга Сергеевна или ее маленькая дочь забыли выключить газ.

Первым, к кому решил отправиться Семен Васильевич, выйдя из квартиры Савостиной, был Никита Васнецов, значившийся в его списке под номером восемь. Соображения нанести визит именно ему у Архипова были самые простые. Со слов Ольги Егоровны, Васнецов после армии крепко подсел на горячительные напитки. Это пагубное пристрастие помешало ему жениться. Детьми он тоже не обзавелся. Никита почти не работал, перебиваясь случайными заработками, поэтому вполне мог оказаться в рабочее время дома. Он до сих пор так и продолжал жить в родительской квартире, вместе со старенькой матерью, потерявшей уже надежду на то, что сын когда-нибудь все-таки возьмется за ум. А значит, Семену Васильевичу нужно только убедиться, что он и сейчас проживает все там же, и можно ставить галочку напротив фамилии и сообщать заказчику адрес.

Немного поплутав по городу, он припарковал машину у ветхого двухэтажного дома, и, поднявшись по скрипучей лестнице наверх, позвонил в обшарпанную дверь, с которой кое-где свисали обрывки дерматина и клочья ваты, еле державшиеся на ржавых гвоздях.

На звонок долго никто не отзывался. В квартире Никиты Васнецова стояла тишина. Зато распахнулась дверь напротив, и оттуда выглянула аккуратная сухонькая старушка.

–Кого тебе, милок?

– Не подскажете, Никита Васнецов здесь живет?

– Здесь, здесь, чтоб он провалился, ирод. Никому житья от него, алкоголика, нет. Только деваться-то ему больше некуда. Сейчас же ЛТП нету. А то бы его быстро упекли.

Да, лечебно-трудовые профилактории, созданные в Советском Союзе для принудительного лечения от пагубной зависимости таких вот ассоциативных личностей, мешающих жить остальным людям, теперь были уничтожены как класс, предоставив семье и соседям самим справляться с проблемами. Семен Васильевич тяжело вздохнул. Сколько полезного и нужного было забыто на заре перестройки. Ну, скажите, как несчастным, ни в чем не повинным людям в одиночку бороться с таким вот маргиналом, если даже участковый от него открещивается. А каково жене и детям алкоголиков? Кто поможет им? Защитит их от побоев и брани распустившегося, пьяного мужа и отца?

– А где он сейчас не подскажете? А то я звоню-звоню, а никто не открывает.

– Так Наталья-то, мать его на работе. Полы она моет в школе. – Доверительно сообщила старушка, потом голос ее вновь изменился. – А он, небось, дрыхнет. Вы дверь-то толкните, она у них никогда не запирается. Да и то сказать, брать-то у них нечего.

Старушка, тяжело вздохнув, скрылась за своей дверью. Глядя ей вслед, Семен Васильевич подумал, что Никита видно сильно допек соседей своими пьяными выходками за столько-то лет.

Решив последовать совету пожилой женщины, он толкнул дверь. Она легко поддалась, и Семен Васильевич ступил в темную, дурно пахнущую, захламленную прихожую.

Хозяин обнаружился в гостиной. Он спал, лежа на потрепанном, протертом до дыр диване. Затхлый запах алкоголя пополам с мочой, казалось, пропитал всю квартиру, накрепко въевшись в стены и мебель.

Семен Васильевич, стараясь не дышать, потряс алкоголика за плечо, обтянутое грязной футболкой. Тот заворочался, и открыл глаза. Свесив ноги вниз, он сел и попытался сконцентрировать свой взгляд на госте.

– Ты кто?

– Извините, что самовольно врываюсь в вашу квартиру. Мы проводим анкетирование перед выборами. Могу я задать вам несколько вопросов?

Наверное, эта речь была слишком длинна для пропитанного алкоголем, не желающего работать мозга, так как Никита, не мигая, все также непонимающе смотрел на Семена Васильевича. Наконец парень очнулся и, громко икнув, беззлобно произнес:

– Чего надо? Врываться не имеешь права.

– Я не хотел вторгаться без разрешения, но вы не отвечали на звонок, а дверь была открыта.

Кажется, Никита совсем не удивился. А возможно, и вовсе не понял, о чем говорит ему Семен Васильевич. Он снова икнул, и, опять не моргая, уставился на мужчину. Семен Васильевич быстро вынул из кармана блокнот и ручку.

–Назовите ваше имя и фамилию.

Похоже, до алкоголика только теперь дошел смысл разговора.

– Вот же, тупая женщина. Это мать оставляет дверь открытой. Все боится, что я сгорю. Никита меня зовут, Никита Сергеевич Васнецов.

Парень снова икнул. Собственно, Семен Васильевич уже узнал все, что хотел знать, а пытаться получить дополнительную информацию у этого типа, мать которого даже не запирает дверь, опасаясь, что он спалит себя в квартире… Да и дольше оставаться здесь было невыносимо. От нестерпимой вони начала кружиться голова.

Чтобы не вызывать подозрения у опустившегося мужика Семен Васильевич задал еще пару ничего не значащих вопросов, делая вид, что что-то помечает в блокноте, и поспешно откланялся.

Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул свежий, немного отдающий костром – где-то неподалеку кто-то жег листву – воздух, и достал телефон. Набрав номер Якова, он сообщил ему, что выпускник интересующего его класса Никита Васнецов все еще проживает по своему домашнему адресу.

Закончив разговор, Семен Васильевич взглянул на часы. Еще два адреса и больше в этом городке делать ему нечего. Хорошо бы у оставшихся двух ребят узнать хоть что-нибудь о том, где сейчас проживают их бывшие одноклассники.