— А… Я Пчёлкин Виктор Павлович… — начал свой монолог Пчёла. Александр Фёдорович прыснул.

— Я надеюсь, что при вступлении в брак Юля оставит свою фамилию, — сказал Фролов, смеясь. Пчёлкин проглотил эту колкость.

— Живу в Москве с рождения. Раньше работал докером, сейчас девяностые перевернули всю мою жизнь. Кручусь-верчусь по-всякому, — Витя замолчал, активно налегая на салаты. Мама Юли была удовлетворена ответом. А Александр Фёдорович почему-то сидел с таким видом, будто он выиграл Олимпийские игры. На его лице было то самое выражение, которое бывает у нас, когда мы знаем правду, но слушаем ложь для своих скрытых целей…

— Виктор, вот Юля была после Чечни. Было очевидно, что ей требовался колоссальный уход, много поддержки, моральной, физической. Что вы делали, чтобы Юля вернулась к жизни? — Ольга Петровна отрезала себе кусочек ананаса.

— Мама, он много чего делал… — Но Юлю резко заткнули:

— Фролова, спросили не тебя. Ты как журналистка должна уметь не влезать в разговоры.

«Боже, если Юля росла с такой семьёй всю жизнь, то я не знаю, как она выдержала такую атмосферу…»

— Во-первых, я был рядом и оказывал моральную поддержку, как вы выразились. Я дарил ей тепло, старался дать ощущение безопасности, поскольку именно это необходимо человеку, прошедшему через войну. Я занялся вопросом её веса, готовил еду, давал нужные лекарства, и именно благодаря этому вес Юли вошёл в диапазон нормального и здорового. Также я перевязывал раны Юле и обрабатывал их.

— Я почему такой допрос делаю, — объяснила своё поведение Ольга Петровна, вытирая ярко накрашенные губы салфеткой. — Я не хочу, чтобы в жизни Юли повторилась ситуация с Скворцовым. Сейчас я вижу, что ты человек хороший. И симпатичный хотя бы. В отличие от Лёши, я уже реально беспокоилась, что у Юли проблемы со вкусом в мужчинах.

— Царствие Лёше небесное, — демонстративно сказал Витя. Ему не хотелось, чтобы его сравнивали с пассией Юли.

— А вот я хотел с вами поговорить вот на какую тему. Я вижу, что вы против профессии Юли…

«Витя, блять, заткнись, молю…» — Юля направила на него угрожающий взор, но Пчёлу было уже не остановить.

— Вы осуждали её выбор и разорвали на какое-то время с ней общение. Я не понимаю, почему вы так давили на Юлю в плане работы. Я прекрасно понимаю, что из Юли врач, как из меня певец. Тот, кто работает на нелюбимой работе, даже проблемы со здоровьем потом имеет, я слышал где-то. Это Юлина жизнь, она только вправе решать, кем станет. Я понимаю, если бы Юля стала интердевочкой, но журналист — это достойная профессия. Да, опасная, но Юля справляется со всем на «отлично». Юля благодаря своей работе стольким людям помогла. Может, пора изменить своё мнение по этому вопросу?

«Это место сейчас взорвётся» — Юля читала про себя Отче Наш, надеясь, что их пронесёт буря скандала. Так и произошло.

Ольга Петровна задумалась над словами Вити, но не хотела признавать свою правоту, поэтому выкинула банальное заявление:

— Вот станешь отцом — поймёшь.

— Ольга Петровна, даже если Юля от меня забеременеет, я всё равно буду стоять на своём, — Витя победоносно улыбнулся, понимая, что в этом споре он Базаров, а его оппоненты — Кирсановы.

— Раз такой умный, почему ты позволил улететь Юле в Грозный? — парировал Александр Фёдорович.

— Пап, он не позволил. Он со мной много говорил об этом, но я нуждалась в этой поездке, чтобы понять, что военное корреспондентство — не моя стихия, — встала на защиту возлюбленного Юля.

— Она с детства любила приключения, — Александр Фёдорович опустил колючки и стал нормально разговаривать с Витей. — Она однажды, пока мы отдыхали в Свердловской области, украла соседский велосипед и начала кататься по деревне. Но она ещё плохо управляла велосипедом и упала в клумбу с розами. Разодрала все коленки вообще… Я думал, в больницу ляжем.

— У меня кстати шрам на бедре остался до сих пор, — Юля показала пальцем на свою ногу. — Шарлотка, кажется, готова. Сейчас принесу, — Юля помчалась на кухню и принесла огромный пирог. Запах стоял дивный, так что за столом началась настоящая битва за кусочек получше.

— Как у вас обстоят дела в отношениях? Что вы делаете, чтобы их укрепить? — спросила Ольга Петровна. Юля покраснела и передала слово Вите.

— Ну разлука пошла нам на пользу. Мы сильно соскучились друг по другу, и наши чувства загорелись с новой силой. Так что сейчас ничего делать не нужно.

— И в постели у вас тоже всё хорошо?

— Папа! — Юля накрыла ладонями вспыхнувшие щёки. Витя заулыбался: наконец-то подняли его любимую тему.

— Что «папа»? Тебе не пять лет, мы с тобой взрослые люди.

— У нас всё выше всяких похвал, — Витя поправил волосы, задирая голову. Поверженной стыдом Юле ничего не оставалось, как кивнуть.

— Вы говорили, что Юля в прошлом была фигуристкой. Можете рассказать об этом чуть подробнее? — попросил Витя.

— Можем даже показать. Я как раз взяла кассеты с её лучших выступлений. Мы просто хотели, чтобы Юля была здоровой, а спорт укрепляет строение тела. Правда, в пятнадцать лет Юля получила травму спины, поэтому с фигурным катанием пришлось завязать.

Юля была поймана на маленькой лжи, поэтому втянула голову в плечи. Александр Фёдорович всё настроил к показу. Витя устремил заинтересованный взор на экран. От мира фигурного катания он был далёк, он совершенно не понимал красоты и эстетичности элементов. Иногда он смотрел соревнования, но только с целью любования красивыми фигуристками.

— На лёд приглашается Юлия Фролова… — объявили по радио. Маленькая, хрупкая Юля, с длинными волосами уверенно вышла на лёд, поднимая руки и приветствуя зрителей. Несмотря на юный возраст, у Юли был серьёзный взгляд.

— Первенство Екатеринбурга, — пояснила Ольга Петровна. Зазвучала нежная мелодия из классики, кажется, пианино. Юля приступила к выполнению элементов. Было видно, что она погружена полностью в номер.

— Нифига высоко прыгает, — поразился Витя. — А как она столько крутится в воздухе?

Юля посмеялась над дилетантством Пчёлкина. Но вот в следующее мгновение всем стало не до шуток: когда Юля хотела сделать бильман, подняв ногу максимально высоко, она слишком сильно схватилась за острое лезвие и повредила руку. Она откатала номер, как ни в чём не бывало, и только когда музыка закончилась, Юля побежала за бортик, показывая тренеру кровавую ладонь.

— Кошмар вообще, — с искренней жалостью сказал Пчёла.

— Да у Юли часто травмы были, то руку сломает, то ногу, то растянет связки. Ну это спорт, что делать, — Ольга Петровна ни на грамм не расстроилась, смотря на эти кадры.

Пчёлкина поразило это хладнокровие. Если у него так сжалось сердце (хотя он Юле просто парень), то что должно произойти с матерью в этот страшный момент?..

Они посмотрели ещё несколько номеров, и Витя твёрдо для себя решил, что его самая любимая фигуристка — Юля Фролова из Екатеринбурга…

В конце встречи Александр Фёдорович кивнул Пчёле на кухню, мол, поговорить надо. Пчёлкин отошёл, боясь, что сейчас настал его смертный час.

— Витя, я прекрасно знаю, что ты не торгуешь книгами. Ты участник бригады Белова, ты вместе с ним запугиваешь и отжимаешь бизнесы, — отчеканил Фролов. Вите надоело бояться и он уверенно, даже дерзко, ответил:

— Всё верно. А ты никакой не предприниматель. Ты торгуешь героином.

— Давай поступим с тобой так… Я вижу, что как мужик, ты нормальный. Юля с тобой под защитой. Она счастлива. Большего мне, как отцу, не надо. Просто ты делаешь так, чтобы твои дела не касались Юлечки. А ещё ты не говоришь моей жене, кто я. Ясно?

— Взамен?

— Моя дочь, моё благословение. И я также не говорю Юле, кто ты.

— Она знает. Но меня эта сделка вполне устраивает, — Витя пожал крепкую руку Александра Фёдоровича.

— Ладно, нам пора ехать, иначе пропустим последний трамвай, — Ольга Петровна заторопилась домой. Юля провела их до двери, и уже у порога с волнением осведомилась: