Когда они шли по коридору, Юля остановила Космоса и тихо спросила:

— Ты можешь поделиться… Космической пылью?.. Могу заплатить, — Она отвела взгляд в сторону.

— Я не знаю, о чём ты говоришь, — Космос сначала стал отпираться, но Юля настойчиво требовала ответа.

— Не прикидывайся дурачком. Я по тебе вижу, что ты нарик. А я просто уже не могу справиться с этим кошмаром. Хочу забыться.

Космос замотал головой и чуть ли не крича на Юлю, отказал:

— Не смей больше мне это предлагать! Никогда!

— Кос, я просто больше не вывожу! Я насмотрелась кошмаров в Чечне, потеряла подругу и мне изменил некогда самый близкий человек. Я устала! Что сложного?!

«Я никогда не позволю любимой женщине попасть в эту бездну. Даже за миллион зелёных. »

— Меня Витя убьёт. Всё, разговор окончен. Пошли домой, — отмазался Кос. Юле ничего не оставалось, как закрыть эту тему раз и навсегда.

— Мы дома, Юль.

Через два часа девушка уже была дома. Вернее, своим домом она больше не считала это место. Для Юлии дом был тем местом, куда хотелось возвращаться и где было спокойно и уютно. После измены Пчёлы ей здесь было плохо.

— Знай, что я тут надолго не останусь, — фыркнула Юля, снимая куртку и вешая её на крючок.

— Придётся потерпеть моё присутствие, пока ты окончательно не придёшь в себя после операций, — дерзко сказал Пчёла, накрывая на стол. Он закупил сладостей, помня слова врача о дистрофии. Да и Пчёлкин сам видел, что Юля таяла на глазах.

— Пошли кушать, миледи, — Пчёла усмехнулся, садясь за стол. На кухне щёлкнул чайник. Пчёла налил чаю и положил туда две ложки сахара, не спрашивая: он помнил предпочтения Юли наизусть до сих пор.

— Шоколадный торт, конфеты, бутерброды… Задница у меня не слипнется?

— Ещё пюре с котлетой. Сам готовил, между прочим, — Пчёла поднял указательный палец вверх, ставя чашку на стол.

— Господи помилуй. Где активированный уголь? — Юля повернула голову в разные стороны, будто реально искала лекарства от желудка. Пчёла был морально готов к колкостям Фроловой, поэтому смог сдерживать свой буйный нрав.

— Между прочим, это не мой дебют. Я уже варил тебе бульон. Тебя всё устраивало! — напомнил Пчёлкин.

— Откуда я знаю, может ты яд мне подсыпал, — Юля цокнула, раскрывая конфету из фантика.

— Ты никогда не была такой язвительной! — К сожалению, терпения Пчёлы хватило ненадолго, и он был готов молить о пощаде.

— Ах, злые языки страшнее пистолета {?}[Реплика Молчалина из комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума»], — Юля засунула конфету в рот. Пчёле стало смешно с этого афоризма.

— Юль, запомни: страшнее пистолета не может быть ничего. Когда у твоего виска холодное дуло оружия, ты хер что изменишь. Останется лишь твой крик и всё. А то, что о тебе треплются, потерпеть можно, — Пчёла не притронулся к еде. Для него было важным то, чтобы Юля пообедала нормально.

— Я так и знала, что ты не распознаешь эту гениальную фразу Грибоедова, — Юля ела уже третью конфету подряд.

— Я так понимаю, до пюре мы не доберёмся, — Пчёла погладил Юлю по щеке, и та с испугом посмотрела на Пчёлкина. — Но покушать его нужно.

Он достал из микроволновки тарелку и поставил перед Юлей. Она с подозрением смотрела на еду, не решалась попробовать. Тогда Пчёла взял дело в свои руки и начал кормить Юлю с вилки.

— Ты издеваешься? Мне уже двадцать пятый год пошёл, а ты меня кормишь.

— Юль, мне сказали, что… Если ты не наберёшь вес, то тебя сдадут в дурку.

Обман подействовал на Юлю моментально: та выхватила вилку и начала активно уплетать еду за обе щеки.

— Ну съедобно же?

— Отвали, — Юля была будто с голодного острова. Она опустошила тарелку за три минуты и перешла к бутербродам.

— Юль, тебе нельзя много за раз съедать, — предостерёг её Пчёлкин, на что Юля послала Пчёлкина на три хорошо нам известных. Наконец Юля остановилась, вытерла губы салфеткой и язвительно сказала:

— Благодарю, месье.

— Пошли, ранами твоими займёмся.

Юля пошла за Пчёлой в гостиную. Протестовать против его заботы не хотелось совершенно. Она отрицала, но понимала, что хочет, чтобы он принял непосредственное участие в её восстановлении. Пчёла жестом попросил Юлю лечь на диван. Пока Юля устраивалась поудобнее, Пчёлкин принёс все необходимые принадлежности. Он уже собрался снимать с неё рубашку, но Юля злобно замычала.

— Фролова, я думал, мы эту грань перешли в декабре 1993 года, когда мы посмотрели эту херню и…

— Боже, ты извращенец. Ты запомнил месяц, когда мы впервые переспали. Может, ты ещё число запомнил?

— Не сомневайся. 29 декабря 1993 года, — чётко назвал Пчёла. — Так что, раздеть тебя или сама? Я не виноват, что тебя стрельнули в бок и в спину!

Юля покраснела и сняла с себя рубашку, кинув её на пол. Почему-то сейчас раздеваться перед Пчёлкиным было скорее унизительным нежели приятным.

— У нас в отношениях наметился значительный прогресс. Ты не посылаешь меня нахуй уже три минуты. Я засекал, — продолжал веселиться Пчёла, снимая окровавленную повязку с Юли.

— Сглазил ты, Пчёлкин. Что, соскучился по моему мату?

— Безумно. Ты просто так произносишь их, стеснительно, но в то же время дерзко. Я помню, ты материлась, как сапожник, когда я тебя взял в первый раз. Что, так балдела?

«Да», — хотела ответить Юля, но не хотела нарушать режим грозной Юленьки.

— Я промолчу. И вообще, смотри не заведись. А то я лежу перед тобой в одном лифчике да штанах, — Юля повернулась полубоком.

— Конечно, у меня всегда начинается эрекция на раненую, худую Юлю Фролову, — парировал Пчёлкин, проводя ватой по ране.

— Ты невыносим, Пчёлкин, — вздохнула Юля, дёргаясь.

— Я мразь, согласен полностью.

— Фетюк ты, Пчёлкин, — продолжала обзываться Юля, шипя. Немного щипало от лекарств.

— Вообще-то урюк правильно, — Пчёла подумал, что речь идёт о его любимом ругательстве.

— Николай Васильевич писал, что фетюк. Так Ноздрёв Чичикова назвал, — сообщила гордо Юля.

— Вернулись к литературным спорам. Я скучал, немножко, но скучал по этому, — Пчёла наложил новую, чистую повязку на бок Юли и перешёл к бедру. — Но я немного почитал твоего «Героя», и знаешь чё скажу? Твой Печора полный дебил, — заявил Пчёлкин, параллельно обрабатывая раны.

— Он стал дебилом, как ты выразился, потому что он жил в эпоху безвременья. А у тебя, например, нет причин, почему ты такой кретин, — Юля поморщилась от болезненных ощущений.

— Обалдеть! Меня променяли на дурачка из книжки. Может, ты замуж за своего Печорина выйдешь? — притворно обидевшимся голосом сказал Пчёла.

— Он умер по пути в Персию.

— Жаль, — иронично ответил Пчёла, заканчивая с обработкой. На какое-то время они перестали обмениваться обидными фразочками. Юля начала поспешно одеваться, чтобы не стоять полуобнажённой при своём бывшем парне. Или уже не бывшем?.. Хрен их разберёт.

— Я максимально быстро обещаю решить вопрос со своим проживанием здесь. Я через неделю буду смотреть квартиры, выберу понравившуюся, и ты никогда больше меня не увидишь, — Юля вновь играла свою роль, потому что надолго из неё вышла. Она стояла спиной к Пчёле, в расстёгнутой рубашке и смотрела в окно на капельки дождя, которые решили устроить гонку на стекле.

— Уверена?

Юля повернулась к нему, и пожалела об этом. Он резко посадил её на подоконник, медленно, почти невесомо проводя кончиками пальцев по спине. Юля почувствовала тепло от его прикосновения, но сейчас это тепло было противно обжигающим.

— Отойди от меня, живо, — произнесла Юля, хотя совсем этого не хотела. Сердце сцепилось с разумом в тяжелейшей схватке.

— Ты же хочешь меня, я вижу, — сказал он, проводя кончиком носа по шее. Юля закрыла глаза, начиная плакать. Она собирала последние силы в кулак, чтобы не поддаться…

«Если бы ты знал, как ты мучаешь меня сейчас.»

— Нет, я не хочу, — но дрожащий голос Юли говорил об обратном.