— Не вовремя… — с неловкостью ответил Валера, мотая головой, но Кордон попросил ещё раз. Белый, пошатываясь, подошёл к ним с бокалом. Аня наклонила голову набок, приветливо улыбаясь. Белый уже собирался выпить, но Фил выхватил у него бокал в последнее мгновение.

— Познакомься, Александр, это Андрей Кордон. Акула шоу-бизнеса.

Александр решил продемонстрировать своё остроумие и представился:

— Саша, кит-убийца. А вы хищница? — с ухмылкой поинтересовался он у Ани. Аня улыбнулась во весь рот, подхватывая его флирт:

— Нет, млекопитающее.

Белов глупо хихикал. Возможно, его знакомство с Аней продолжилось бы в таком весёлом ключе, но тут в игру вступил ещё один человек, а именно Владимир Каверин. Белов потушил сигарету и направился к его столику.

— Ну чё, поговорим по душам, Владимир Евгеньевич? — предложил Белый, садясь на стул возле Каверина. Получив согласие, Белый сразу перешёл к волнующим его вопросам:

— Чё ты ворам не дал меня грохнуть?

Каверин даже бровью не повёл:

— Тебе зачем знать? Дышишь и радуйся.

— Понять хочу… Тревожусь, когда чего-то не понимаю…

— Ой, ты ещё много чего не понимаешь! — В тоне Каверина были саркастические ноты.

— А ты просвети.

— Ладно,— после вздоха ответил Владимир Евгеньевич. — Карты под стол, стволы на стол. Тогда, в восемьдесят девятом, пистолет тебе подбросили… По моей наводке, — признался Каверин. Белый был изрядно удивлён этой информации.

Паззл в конце концов собрался в его голове.

— Опа… Это, получается, не я твоего братца застрелил?.. — догадался Белов.

— Неа, не ты, — с невозмутимостью ответил Каверин.

— А кто тогда?! — допытывался Белов, который хотел окончательно прояснить ситуацию.

— Понятия не имею!

— А чё ж ты на меня его повесил?!

— А потому что ты наглый, сучий потрох, который на всех остальных кладёт с прибором.

— Нет, Володя. Сучий потрох это ты, теперь понятно, чё тебя из органов попёрли!

Белов задел больную мозоль Каверина. Насмешливые интонации исчезли из речи собеседника.

— Я же лучший сыскарь был! Я же пахал, как папа Карло! Я бы сейчас полканом был, не меньше! Но ты встал у меня на пути! Ты же лишил меня любимой работы, ты понимаешь?! Я теперь вынужден общаться с отребьем, которое я ненавижу.

Белый рассмеялся. Ни одно из обвинений Владимира Евгеньевича не затронуло хоть одну струнку совести.

— Сейчас за мной государство и спецслужбы. Я тебе внятно объясняю?

Белов смеялся, смеялся… А потом раз! — схватил бутылку и со всей силы долбанул ею об голову Каверина.

— Оу…Извини, — сказал Белый, стоя над бессознательным телом соперника.

Дни сменяли друг друга, но ничего не менялось в жизни Юли. Она лежала, шла на завтрак, на перевязки, обработки ран, осмотры, потом опять лежала, иногда читала книги. В большинстве случаев она смотрела в потолок, много и усердно размышляя.

Юля думала о погибшей Веронике и винила себя в том, что не была рядом с ней в её последние дни. Также Юля корила себя за то, что не побывала на похоронах подруги. Она вспоминала их совместные моменты, и слёзы вновь набегали на глаза.

Вероника много чему научила Юлю. Когда Юля приехала в Екатеринбург, она была девочкой в плане психологического развития. Она не умела краситься, не умела ходить на каблуках, у неё не было чувства стиля. Юля не разбиралась в искусстве флирта. Если бы не советы Вероники, Юля бы не побывала в отношениях. Вероника с шестнадцати лет встречалась с мужчинами, поэтому она блестяще разбиралась в этой теме.

Юля поняла, как много не сказала Веронике и отдала бы всё на свете, лишь бы позвонить ей и вновь услышать её бойкий голос. Она скучала по Карповой и мечтала её обнять.

Прошло две недели с с момента начала реабилитации Юлии. Раны практически зажили, но не душевные. Юля с трудом заставляла себя вставать по утрам, чистить зубы. Юля даже думала вернуться обратно в Чечню, но передумала. Это было бы неправильным по отношению к Саше, который спас её.

Одним утром к Юле пришёл врач с кипой бумаг и с улыбкой сообщил о том, что Фролову можно выписывать. Юля сделала счастливое выражение лица, но желудок сделал сальто от одной мысли, что ей придётся вернуться к Пчёлкину и жить с ним какое-то время, пока не будут решены все бюрократические и юридические стороны покупки квартиры.

— Вам есть кому забрать? — Врач зафиксировала в карте состояние ран Юли. Юлия поняла, что ей совсем скоро придётся вернуться к Пчёлкину, пока не решится квартирный вопрос. Зная наш бюрократический аппарат, возня с бумагами может затянуться вплоть до месяца.

— Да, меня заберут, не переживайте, — Юлия даже попыталась сделать довольное лицо. По идее, Юля должна была радоваться выписке. Вот только ни одного плюса в этом она не видела.

— Мы уже позвонили Белову и сообщили о вашем состоянии. Он просто просил держать его в курсе новостей, — извиняющимся тоном сказала медработница. Юля понимающе кивнула.

— Вас оставить одну?

— Да, пожалуй, — Фролова достала из шкафчика «Войну и мир» и принялась читать. Это были её единственные книги на данный момент. Юля читала, а затем вслух сказала:

— Да, Андрей Болконский. Ты удивительно прав. Война — самое гадкое дело в жизни… — Она отложила книгу и легла на кровать. Раны уже не так беспокоили: Юля даже могла идти сама, без сопровождающих, на короткие дистанции. Она услышала голоса возле двери и поняла, что Белов приехал её забирать.

Естественно, он был не один, а с женой, друзьями. Пчёлкин тоже присутствовал, хотя Юля вообще игнорировала его существование и общалась со всеми остальными.

Пчёла почувствовал, как внутри что-то надломилось, когда он вновь увидел Юлю. Тот ледник обид, который был в нём из-за репортажа, оттаял, а любовь перевесила.

— Юль, как самочувствие? — спросил Пчёла для проверки связи. Тогда Фролова демонстративно повернулась в сторону Белова и спросила:

— Саш, ты сможешь меня довезти до дома?

— Без б, Юль. Оль, ты не против?

Ольга приподняла бровь:

— С чего вдруг я должна быть против?

— Юль, хватит делать вид, что ты меня не видишь! — Пчёла схватил её за рукав больничной рубашки, но Юля его отпихнула от себя. Их пререкания прервал врач, вошедший в палату для того, чтобы дать инструкции.

— Значит так. Я понимаю, что Юля будет жить с кем-то из вас после выписки. Юле неделю нужно будет менять повязки и обрабатывать раны, чтобы не попала никакая инфекция. Также нужно тщательно следить за её моральным состоянием, потому что помимо военной кампании, в которую Юля попала, девушка столкнулась со смертью подруги и у неё произошёл нервный срыв.

— Юля? — Все её гости были ошарашены. Фролова никак не прокомментировала это известие.

— Ну и ещё одно, не менее важное дело… У Фроловой колоссальная потеря веса, если она не наберёт массу, то есть риск развития дистрофии и последующих диагнозов. Нужно её откармливать, короче говоря.

— Я могу… — Оля вмешалась, но Белый, мило улыбнувшись врачу, отвёл жену в сторону:

— Милая, я ценю твою доброту, но здесь есть человек, который сильно провинился перед Юлей. Это его шанс наладить общение.

— Я знаю, как он провинился! — возмутилась Оля. — Ты оправдываешь его поведение?! Это, кстати, повод задуматься для меня.

— Не оправдываю, но он реально раскаивается. Я это вижу. Да и это не наши дела, понимаешь?

— Ладно, делайте, что хотите, — Белова отмахнулась, и они вернулись обратно в палату.

— ... Я буду всё это делать. Просто объясните, как повязки менять, я ж не врач…

— Покажем и расскажем.

Пчёла подписал заявление о том, что Юля будет с ним. Фролова поджала губы. Она злилась, но понимала, что особо протестовать она не может. Была бы жива Карпова, Юля бы поехала к ней. Но никого, кроме Пчёлы и его друзей, по большому счёту, у неё не осталось. Бросить работу и уехать обратно в Екатеринбург она не могла, естественно.