— Юль, я тут предложить тебе хотела… Всё-таки раз ты в Чечню улетаешь завтра, то… Может, мы заберём Настю к себе до утра, чтобы ты спокойно провела последнюю ночь с мужем?
— Не хочу я обременять никого… — Юля смутилась, но Тома перебила её:
— Ничего ты не обременяешь. Я люблю Настю, и также хочу… Узнать, каково это — быть мамой, — Тома вздохнула, поджав губы. Юля всё поняла и дала добро.
— Тогда подъезжайте к нашему дому. Мы Настю принесем к вам, спустимся на улицу. Валера же в курсе этой затеи?
— Эта инициатива исходила от него, — Тома посмотрела на мужа и улыбнулась.
Они шли к машине Вити, по шоссе, быстрым шагом, почти бегом. В лицо дул свежий ночной ветер. Он принёс с собой бесконечное счастье и свободу. У Юли к чертям развалилась вся причёска, кудряшки куда-то исчезли, и её голова скорее напоминала гнездо сороки. Но именно сейчас для Вити Юля была самой прекрасной девушкой на планете.
Юля громко смеялась. Без стыда, без стеснения. Меньше всего Юлю заботило то, что о ней подумают окружающие. Сейчас они были двумя чокнутыми людьми, ненормальными, сумасшедшими. А всё из-за любви, которая отключала разум.
Ведь если и быть чокнутым, то вместе со своим, самым родным человеком.
— Я люблю тебя, слышишь?! — Крикнула Юля во всё горло, вкладывая в этот клич всю радость, которая была в ней. — Люблю тебя, чёрт возьми!!! Я люблю свою жизнь!!! Я люблю Россию!!! Я люблю своё дело!!! Я люблю профессию!!!
— Юлька, ты сколько шампанского выпила, дурочка?! — Витька посмеялся, открывая дверь машины.
— Бокал, клянусь! — Юля показала безымянный палец с кольцом. — Я замуж вышла… Неужели это случилось…
— Боже, какая неожиданность… — С сарказмом сказал Витя. — Белов с самой первой встречи мне говорил, что мы поженимся. Знал же, гад.
— Не передумал ещё? — Юля немного наклонила голову набок.
— Ты должна передумать была. Я грешил больше всего в наших отношениях. Но сейчас, Юля, всё будет по-другому, клянусь. Буду помощником Саньки, вместе разрабатывать всякие законопроекты… Настя вырастет, пойдёт в школу, потом… Куда угодно, только не на журфак.
— Настя сама решит, куда пойдёт.
— Вторую журналистку в доме не выдержу! Это просто знаешь, как пугает: ты со мной говоришь, а в телевизоре — тоже ты! Трындец какой-то!
Снова смех, который длился несколько минут. Казалось со стороны, будто они под опиумом. Но нет. Просто им было очень хорошо вместе.
Витины руки настолько красиво лежали на руле, что Юля не удержалась, достала блокнот, вырвала листочек и начала зарисовывать эту картину. С руками у Юли всегда были проблемы: не совсем верные пропорции, длина пальцев не та. Но сейчас Юля хотела унести с собой хотя бы маленький кусочек самого важного дня в её жизни.
— Чё, художник проснулся?
— Я просто твои руки обожаю, — Юля старательно набрасывала рисунок, чуть ли не высунув язык от усердия. Витя наблюдал за своей женой через зеркало и тихонько посмеивался.
— Чё пялишься?.. — Фыркнула Юля.
— Просто обожаю, когда ты такая сосредоточенная. Заводишь ещё сильнее.
— Вот я держу пари, ты стоял у алтаря, а сам думал, как проведёшь брачную ночь!
— Нет. Но за столом да, думал.
— Ты неисправимый извращенец. И с тобой я становлюсь такой же, — Юля почирикала ручкой для создания теней и убрала листочек.
— Ты не жалуешься же.
— Нет, — Юля приняла самый скромный вид, а потом положила руку на колено супруга, за что словила недоумённый взгляд.
— Ты хочешь, чтобы мы в аварию попали?
— Следи за дорогой, мой хороший, — Юля закусила губу, покраснев. Подушечками пальцев она скользнула выше, а потом прервалась, задумчиво уставившись в окно, будто она не при делах. Фары автомобилей проносились за секунду, будто кометы. Юля повернула голову к Вите, поняла, что он отошёл и вновь перешла к наступлению.
«Чёрт, самое весёлое — провоцировать и не даваться.»
Юлина рука добралась до пряжки брюк. Пчёлкина игралась с ней, не решаясь расстегнуть. Больше всего ей нравилось, как Пчёла старался держать себя в руках, но было видно, что он на грани.
«Дурачок».
— До дома осталось полчаса. Потерпеть не сможешь?
— Я засеку время, — Юля посмотрела время на часах и прибавила в голове тридцать минут.
— Всё с ней в порядке?
Стоило только Юле перейти порог квартиры, Юля подбежала к няне и взяла Настю к себе на руки, вдыхая запах малышки.
— Да, только недавно поменяла подгузник. Она очень спокойная, вам повезло. Сейчас она спит. У меня вопрос возник, почему она у вас именно под «Наутилусов» засыпает? — Нянечка, молодая девушка лет двадцати, ещё раз взглянула на сонную Настю.
— Не знаю. Конечно, я не разбираюсь в тонкостях возрастной психологии, я только по общей и социальной ориентируюсь. Могу предположить, что это связано с тем, что я слушала их песни, пока лежала на сохранении после угрозы выкидыша.
Юля протянула конверт с приличной суммой девушке, поблагодарила за помощь и пошла с ребёнком к подъезду.
После того, как они остались наедине друг с другом, наконец-то была возможность выпустить все чувства наружу и не прятать их под маской скромности и правильности.
Юля обхватила мужа двумя руками, пока тот бережно нёс её до спальни, приподняв. Витя обращался с Юлей, как с королевой. Хотя, для него она таковой и являлась: королева его разума, сердца, подчинившая всю его волю себе…
Сначала был поцелуй, с терпким вкусом сигарет «Camel». Какой по счёту поцелуй за этот бесконечно длинный день? Но каждый для Юли был, как первый.
Рука Пчёлкина оказалась на затылке Юли, не позволяя отстраниться. Юля оказалась в его безграничной власти от которой не хотелось бежать, а лишь тонуть ещё больше. Юле нравилось то, что ею управляют.
Быстро расправившись с тисками-верёвками, Витя перешёл губами на бархатную кожу плеч. Юлины щёки тут же запылали, а всё тело обхватил жар.
— Всё-таки жалко будет рвать платье, — с притворной грустью сказал Пчёла, срывая одежду с Пчёлкиной и кинув её в угол комнаты.
— Да и хрен с ним.
В этой игре явно было неравенство: если на Юле было лишь одно платье и чулки, то на Вите был пиджак, рубашка, брюки. Юля старалась быстрее сравнять их положение, поэтому она как можно быстрее расстёгивала пуговицы. Делать это становилось всё сложнее: от поцелуев в голове появился приятный туман, отключавший все посторонние мысли.
— Я смотрю, ты подготовилась? — игриво прошептал Витя на ухо Юли. От его голоса пробежался табун мурашек.
Сил хватило только на кивок. Юля мигом поняла, о чём он. Под платьем скрывалось тонкое кружевное бельё. Юля никогда его не носила, просто сейчас хотелось чего-то особенного. Ещё и с цветом идеальное попадание: красный, вызывающий, от которого у Вити сносило крышу. Поэтому он без всяких церемоний и нежностей лишил остатков одежды. Юля затаила дыхание, ожидая чего-то безумно приятного.
Пчёлкин принялся ласкать изящную грудь двумя руками, сжимая то нежно, то с силой. Осыпая шею возлюбленной алыми засосами, он мучительно медленно пробирается подушечками пальцев к одному из сосков подушечками пальцев и начинает массировать его круговыми движениями, периодически сжимая и прокручивая, довольствуясь бурной реакцией партнёрши. Та выгнулась в пояснице, громко простанывая его имя и хватая за волосы.
Не прерываясь, склоняется ниже и начинает вести мокрую дорожку из смазанных поцелуев к бедрам Юли. Уже собирается завладеть ею, без остатка, но Юля останавливает, еле выговаривая:
— Я не разрешала.
«Овечка начинает бодаться», — Пчёлкин ухмыляется, но всё же подчиняется.
Юля обхватывает рукой пульсирующий орган и делает невесомый толчок вверх, получая в ответ чувственный выдох. Витя запрокинул голову назад, обнажая шею.
— Юля… — шепчет он, сбрасывая маску безэмоциональности. Та игриво подмигивает, наращивая темп, а потом резко сбавляя, пока не наступила разрядка. Удовольствие нужно растягивать, не так ли?..
