— Я хотела уточнить, и всё. Назовите дату штурма Грозного.
Каверин побледнел. Это был слишком сложный вопрос. Он посмотрел на своего помощника, который пожал плечами.
— Хорошо. Я тоже не сильна в датах. Бог с ним. Расскажите какие-то истории с фронта. В каких районах вы вели бои? В каких войсках вы были: пограничных, десантных?
Каждый вопрос Юли доставлял Каверину невыносимые муки. Он уже сидел, забрав салфетку у Лапшина. Каверин обливался холодным по́том, не в силах выпутаться.
— Были ли вы в плену у «ду́хов»?
Каверин посидел немного, а потом выбежал из студии.
— Я к чему всё это задавала, — Юля повернулась к зрителям и поправила демонстративно свои ордена на груди. — Каверин не воевал в Чечне. Его биография — это история одного офицера, Кучелуева. Я лично разбирала эти события во время создания репортажа. Более того, я скажу, что Каверин поставлял оружие для противника через своих людей! И этого человека вы выберете?! — Юля уже не держала себя в руках и перешла на повышенный тон. — Это я хочу вас предостеречь! Думайте, за кого вы голосуете! Он уже на этапе выборов погряз во лжи! Фотосессия для газеты — подставная. У меня на руках все доказательства. Это всё, спасибо за внимание.
Юля вышла из студии с гордо поднятой головой. Она так наслаждалась этой минутой… Звук высоких каблуков стал приятнее. Накал момента был велик. Любой режиссёр поставил бы на фоне Юли оглушительные взрывы.
Каверин выбежал в коридор, тяжело дыша. Введенский, следивший за ходом мероприятия по камерам, схватил Владимира за грудки и прошипел:
— Я же просил выучить биографию! Всё, что задавала тебе Фролова — было там!
— Я обосрался! Ты знаешь, как эта сука давит?! Она налетела, как коршун, я вообще забыл своё имя, не говоря уже о биографии.
— Если вы не смогли справиться с этой выскочкой, то какой из вас депутат, твою мать?! Журналисты будут нападать вот так, вы должны давать отпор! И что Вы сейчас планируете делать? Всё, выборы проиграны!
Каверин пораскинул мозгами, подумал и заявил:
— Есть выход.
— Ай да Юля! Ай да молодец! — Белый увидел репортаж с конференции по телевизору. Тот кадр, где Каверин выбегает из студии, отпечатался в его голове надолго. — Ну прекрасная ты женщина! — Белый обнимал Юлю, кружил в воздухе. — Как ты его разъебала! Без мата и не сказать.
— Всё круто, Юль, — Валера переключил канал. — Но пожалуйста, будь осторожнее. Каверин может ещё больше на тебя озлобиться. Он и так тебя ненавидит до безумия, а тут ещё и такой позор. Я кстати без понятия, как Каверин будет выпутываться из этого дерьма.
— Я думаю, через мой компромат. К сожалению, слова Артурчика — чистая правда, — Белый поправил галстук. — Этим он может воспользоваться.
— Тогда я узнаю, почему он ушёл из органов, — мигом нашла решение Юля. — Да и что он сможет сделать? Его рейтинг в заднице, полной! Я такое о нём рассказала!
— Но вообще Валерка прав. Юль, будь осторожна, солнце, — Пчёлкин одну руку положил на спину Юли, вторую — на её грудь. — Настя под нашей защитой. А вот ты…
— Пчёлкин, я прошла через Грозный. Я не смогу защититься? Не говори ерунды. Я справлюсь.
— Обещаешь? — Поцелуй в участок за ухом.
— Обещаю.
Если бы Валера Филатов только знал, как он оказался прав в своих опасениях… Совсем скоро после злосчастной конференции Юля попала в очередную передрягу.
У Юли был короткий рабочий день в преддверии Дня народного единства. Поэтому она захотела поехать с Настей в Парк Горького, чтобы девочка побольше дышала свежим воздухом. Пчёлкин не мог составитель им компанию: он был задействован Белым.
— Пожалуйста, Вить, дай мне возможность побыть одной, без охраны. Ты не представляешь, как это морально давит. Никому в голову не придёт убивать журналистку в парке, где много людей. Я хочу погулять одна, — умоляла Юля Витю перед тем, как уйти. Пчёла хотел привлечь к прогулке Карельского.
— Да и плюс Макс болеет, — Юля недавно говорила с телохранителем и слышала по телефону кашель и говорение «в нос», свойственное насморку.
— Ладно. Но смотри мне, — Пчёла разрешил Юле поехать без сопровождения. Фролова обрадовалась до глубины души и пошла собирать дочку на прогулку. Настя сжала в ручке мамин указательный палец, пока та переодевала малышку в новый стильный комбинезон.
— Моя ты хорошая… Моя сладкая… — Приговаривала Юля, застёгивая пуговицы. — Мы с тобой погуляем, подышим кислородом… Посмотрим на деревья красивые… Хорошо, что снег ещё не выпал — мы сможем спокойно погулять в коляске…
Настя улыбнулась, помахав ручками и ножками. Юля подняла Пчёлкину-младшую на руки и положила в коляску. Внешне ребёнок очень напоминал капусту: Юля боялась, что Настя замёрзнет и заболеет, поэтому завязала шарф и надела белую шерстяную шапку.
В парке, несмотря на раннее время, было много людей. Деревья стряхивали свой осенний наряд, который ложился на землю разноцветным колоритным ковром. Солнце пряталось за тучами, даже не выглядывало и не спасало от холодов.
Юля прогуливалась по тропинкам, рассказывая Насте все сказки, которые знала: от Спящей Красавицы до Крокодила Гены и Чебурашки. Настя сосредоточенно слушала, грызя погремушку. Юля старалась прочувствовать время, которое она посвящала дочери. Его было всё меньше из-за активной работы на телевидении и предвыборной кампании. Хорошо, что Пчёлкин занимался дочерью, улучшая свои навыки обращения с детьми.
Вся прелесть мгновения исчезла, когда Юля услышала в кустах подозрительные шорохи. Жизнь на пороховой бочке научила Юлю быть внимательной к деталям. Юлия напряглась и замедлила шаг. Игрок в прятки также остановился. Юлины опасения сбылись.
Юля достала из сумки телефон и набрала Шмидта. Она молилась о том, чтобы он снял, как можно быстрее, тем самым предотвратив… Что? Что могло быть? Юля понятия не имела. От этого всё в животе сжималось в тугой узел. В кровь выбросилась большая доза адреналина.
В кустах произошла кульминация действа: громкие маты, звуки выстрелов, падение. Юля догадалась, что это упал убитый человек. К счастью, опасность пролетела мимо Юли. Фролова сбросила звонок и подбежала к кустам, набравшись храбрости.
В кустах стоял Шмидт. Он отряхивал руки и убирал только что использованное оружие в карман.
— Юль, тут такое дело… — Шмидт нагнулся к телу и достал из кармана штанов какой-то пузырёк, на котором была приклеена химическая формула H2SO4. Юля в химии была полным нулём, поэтому она ждала пояснения начальника охраны.
— Тебе хотели облить лицо кислотой. Сернистой. {?}[Традиционно в ЧП с обливанием людей кислотой фигурирует серная. Это одна из самых сильных кислот, она вызывает обезвоживание и, в результате, обугливание тканей. Она разъедает металлы, ткани, мебель и плоть.]
Я поехал в Парк Горького, потому что Пчёлкин настоял на этом. Я следовал за вами, просто незаметно. Уже всё в порядке, не бойся, — на всякий случай добавил Шмидт. Юля стояла абсолютно спокойная, даже несмотря на то, что ей только что чуть не изуродовали физиономию.
— Ты спокойна? — Уточнил Шмидт, не видя никакой реакции от Юли.
— Да. Знаешь, я перестала ощущать какой-либо страх после военного корреспондентства и журналистских расследований. Я, может, и хотела бы закричать и впасть в истерику, потому что все мои эмоции, которые я не показала сейчас, оседают в организме, и впоследствии выливаются в болезни. Но я ничего не чувствую. Главное, что с Настей всё хорошо, — Юля поцеловала девочку в пухлую щёчку.
— Юль, ты можешь предположить, от кого это исходит?
— Да ясен пень… Это от Володеньки, гадёныша. Если у меня будут ожоги на лице, меня уволят с телевидения, потому что здесь внешность играет ключевую роль. Это не убийство, всё гладко, хорошо. Белов лишается важного козыря в рукаве, — Юля схватила дочь и начала её целовать, чтобы взять немного спокойствия от Насти.
— Я тебя подвезу. Думаю, что сейчас ты не в состоянии водить машину. Тем более, за тобой может организоваться хвост, — Шмидт повёз коляску к выходу. Юля взяла на размышления секунды, а потом дала согласие. В конце концов, шок может проявиться позднее.
