— А я вот думаю, мужики. Может, ну нахер эти выборы? — Начал подставную речь Белов. Пчёла не сразу понял фишку и поверил.
— Ты чё?
— Ну а чё? Здесь побеждает сильнейший. А кто у нас сильнейший? Правильно, Володя! Володенька! Кончай пакостить! — Белов больше не мог сдерживаться и весело рассмеялся. Кос положил пачку денег специалисту, благодаря за продуктивную работу.
— Так… Мне Фролова сказала быть ближе к народу и знать, чем он живёт, — Белый подошёл к своему предвыборному плакату, где он держал на руках маленького Ваню.
— Ну и чё?
— Я отправлю пару своих ребят, пускай они узнают об основных проблемах и расскажут о моей кандидатуре. Будет ещё неплохо, если об этом напишут в газетах… Да, так и сделаем, — уже окончательно решил Белый, набирая людей из своего штаба.
Юле было всё сложнее работать с маленькой дочерью на руках. Настя забирала практически всё свободное время Юлии. Ещё Настя стала чаще плакать из-за перехода с грудного вскармливания на искусственные смеси — без этого Юля бы не смогла выйти на работу.
Юля укачивала Настю, а сама уже в десятый раз перечитывала статью о Каверине. Материал содержал подробности боевой биографии Владимира Евгеньевича. Юля пыталась прикопаться к тексту, но для этого нужно было сосредоточиться и включиться. Как это сделать, когда покрасневшая от крика дочь хнычет у тебя на руках? Даже в этом хаосе Юля не срывалась ни на подчинённых, ни на отца ребёнка. Юля вроде и гордилась этим, а вроде уже бронировала мысленно место в психиатрической больнице Москвы.
— О чём задумалась моя Юленька? — Пчёла вернулся домой с собрания штаба Белова и хотел внимания от Юли. Он немного сжал её плечи и поцеловал в шею.
— Каверин не мог воевать в Чечне. Я это знаю точно. Вить, угомони Настю, иначе я не дойду до истины.
— Ей вроде спать пора, время уже девять, — Витя взял Настю. — Она уже тяжелее стала гораздо.
— Она растёт, набирает вес. Ничего удивительного, — Юля вновь пробежала глазами по строкам. Мыслить стало проще, когда под ухом пропал детский плач. В комнате работало радио. Пчёлкин сделал минимальную громкость. Не особо помогло. И тут заиграла песня Наутилусов «Матерь богов». Настя, услышав мелодию, заснула через пару минут.
— Стоп, она чё, заснула под это?.. — Витя аккуратно переложил Настю в кроватку, кладя рядом с младенцем мишку. Юля не услышала вопроса, погруженная в размышления. Она грызла ручку, читая текст, который выучила как Отче Наш за все эти прочтения.
— Пчёлкин, я это где-то читала. Где-то я уже находила эту информацию, — Юля подняла глаза на Витю. — Все эти подвиги, весь этот путь… Я как будто слышала уже от кого-то…
— Давай думай, думай, светлая голова…
— Пчёлкин! Захлопнись, и без тебя справлюсь.
Юля потерла лоб ладонью, щёлкая колпачком ручки. Весь мозг заострился на одной проблеме. Юля думала, думала… И вдруг она закричала:
— Эврика! Я поняла! Точно, да! Я когда готовила репортаж о героях Чеченской войны, нашла вот эту историю! Это реальная история одного офицера, в январе он попал в плен, потом его расстреляли. Да, он. Всё, вот ты и попался, урюк недоделанный.
— Ты уже ругаешься как я. А вообще, ты молодец. На пресс-конференции выступишь со своим заявлением.
— Это уже информационная война {?}[пропагандистско-агитационная деятельность в информационном пространстве, направленная на противника в интересах достижения целей воздействующей стороны, попытка взорвать страну изнутри. Поле боевых действий – головы людей, завоевание их ума.], друг мой. А на ней все компроматы хороши, — Юля так обрадовалась своей победе. Она кружилась в танце по комнате, выпуская свою радость. А потом она посмотрела на Пчёлу…
— Настя же спит? — Юля сделала несколько шагов навстречу.
— Ага, а чё?
— Да так, ничего… — Юля поцеловала Витю в губы, сначала робко и невинно, потом добавляя страстности. Она бесцеремонно проникла языком в его рот. Юля толкнула Витю на кровать и поставила руки по обе стороны от него, шепча:
— Мы многое упустили, друг мой. Пора восполнить…
Через неделю Юля получила аккредитацию и была допущена на пресс-конференцию Каверина как лицо программы «Время». Юлия заняла место в третьем ряду. Сегодня она была воплощением красного цвета: алая помада, алое обтягивающее хорошую фигуру платье и лабутены на ногах. Она ждала с нетерпением момента разоблачения Владимира.
На фоне участников конференции была золотистая надпись «Выборы в Государственную Думу Российской Федерации». Повсюду были операторы разных телеканалов, журналисты из печатных и телевизионных СМИ, а также люди из штабов Белова и Каверина.
Каверин отвечал на вопросы подкупных людей. Всё шло гладко. Юля ждала подходящей минуты для своего блестящего выхода. Она настала, когда заговорили уже в открытую о криминальном прошлом Саши Белова.
— …У меня есть сведения о том, что Александр Белов рэкетировал предприятие Артура Лапшина, — сказал Каверин и театрально замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом. Взрыв фотовспышек, скрип ручек журналистов… Юля поняла: дело плохо. Она собралась уже вставать.
— Да бред всё это! — Не выдержал имиджмейкер Саши Белого. — Доказательства где?!
— Сейчас оно придёт к нам.
В студию, перекатываясь с бока на бок как медведь из-за своего большого веса, вошёл Лапшин. Юля сжала в руках папку, стараясь скрыть дрожь своих рук. Но страх исчез. Юле стало забавно наблюдать за Артуром, ведь от её зорких глаз не укрылось волнение говорившего… Артур начал говорить, сжав микрофон в руке. Второй он потирал лоб салфеткой.
— Меня зовут Артур Лапшин… — В голосе Артура не было твёрдой уверенности, которая смогла бы убедить кого-либо. Артур начал ходить по студии, рассказывая свою историю:
— В девяносто первом году Белов и его «бригада» рэкетировали созданное мною частное предприятие, — пауза. — Отказавшись платить, я подвергся угрозами и издевательствам. Опасаясь за жизнь семьи, я вынужден был уехать заграницу. Белов… Не просто отнял у меня моё любимое дело… Он украл у меня Родину. И вот поэтому я вновь прилетел сюда, чтобы на своём примере предостеречь вас. Я отвечаю за свои слова и могу предоставить журналистам и следствию все необходимые материалы…
Юля больше не могла терпеть. Она вскочила с места слишком резко. Все взгляды приковались к ней.
— У меня есть много вопросов к Владимиру Евгеньевичу, — выпалила она.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил помощник Каверина.
— Юлия Фролова, программа «Время». — Камера оператора подъехала к ней чуть ли не в лицо.
— Ого, Юлечка, я Вас не заметил, — Каверин даже здесь, при сотрудниках СМИ высказывал открыто свою ненависть к Юле. Его лицо исказила злобная насмешка. Юле так хотелось одним выстрелом превратить его наглую улыбку в кровь…
— Жаль, Владимир Евгеньевич. Я вот в красном стою. Может, стоит зрение проверить? В Вашем возрасте такое бывает.
«Сучка!» — едва не вырвалось у Каверина. Сразу по двум больным местам ударила колкость Юли.
— Так вот. А вы отвечаете за свои слова, Владимир Евгеньевич?
— Ещё как отвечаю, Юлечка.
— Я не Ваша внучка, чтобы вы так называли меня. Я подробно ознакомилась с вашей предвыборной программой, изучила её вдоль и поперек. Ваш лозунг — «Он воевал, теперь он строит». Что вы имеете в виду под постройкой?
Юля не случайно начала своё наступление с мягких вопросов. Если собеседнику задать сразу в лоб что-то опасное, он закроется. А так его нужно сначала разогреть, сбавить бдительность. Каверин попался на удочку и запутался в ней.
— Я построю идеальное государство, без преступности, с высоким уровнем жизни… — И все те остальные сказки, которые рассказывает каждый, кто баллотируется на политические должности.
— Хорошо, поняла Вас, Владимир Евгеньевич. Вернёмся к первой части вашего утверждения. Где вы воевали?
— Милая моя, как же Вы внимательно изучали мою биографию, что не знаете, где я воевал? В Чечне, дорогуша.
