— Не тронули. Спасибо тебе, внучок. Дай Бог здоровья вам, — дед обнял Витю. — Вы красиво выглядите вместе. Прям жених и невеста! Да, да! Жених и невеста! Вы так смотрите друг на друга, это видно…

Это было чистой правдой. Юля впервые за эти месяца смотрела на Пчёлу без страха, а с любовью и нежностью. Её глаза были звёздами, которые упали с неба и зажглись ровно в полночь.

После этого разговора Юля с Витей сели в такси. По планам у них был отдых с дороги, потом первое в их жизни путешествие до Невского проспекта на метро. На петербургском метро.

Каверин не мог оправиться от личной трагедии. Он узнал от своих людей, что Юля снова стала девушкой Пчёлкина: их заметили вместе в аэропорту. А ведь ещё неделю назад Владимир был так счастлив! Хоть одна угроза устранена сама, без вмешательства извне.

Бедной Светочке, пассии Каверина, приходилось всё чаще успокаивать его. Если раньше Владимира раздражал лишь Белов, то теперь этот список пополнил Пчёла и Фролова. То есть в три раза больше воплей и нервных срывов.

— Чёрт возьми, как она с ним осталась?! — орал Каверин, разрезая арбуз. — Я думал, что она ушла!

— Чего ты так беспокоишься об этой журналюге, Володенька? Или ты мне изменяешь с ней? — Света разминала широкие плечи Владимира, касаясь его щёк своими длинными рыжими волосами.

— Ты не понимаешь… Эта журналюга опасна, потому что имеет на меня информацию. Она может по указке Белова выдать её на всю страну, и тогда мне конец!.. — Владимир воткнул нож в стол. — Но ничего! Я знаю, что я сделаю. Они так выть будут… Попляшут у меня все… Чечётку… — Владимир тяжело дышал от эмоций.

— Я верю, — Света чмокнула его в щеку, продолжая процесс массажа.

Юля попросила владельцев гостиницы не сообщать никому, что здесь поселилась известная журналистка. Юлиной целью на этот отпуск было отдохнуть от работы и стать обычным человеком на какое-то время.

После окончания всех бюрократических процессов и заселения в номер, Юля пошла на кухню решать что-то с едой. Вариант был один, но самый простой: яичница. Пчёле — с кусочками колбасы.

Пчёлкин, как только вошёл в спальню, отрубился, даже не раздеваясь. Юля воспользовалась моментом и включила наушники. В гостинице было слишком хорошее отопление, и Фролова переоделась в потасканную, растянутую футболку с забавным рисунком Дональда Дака. Юля воткнула в уши наушники и начала готовить.

— Cheri Cheri Lady,

Going through emotion… — пела Юля прям вслух, пританцовывая и виляя пятой точкой. — Love is where you find it… Listen to your heart!..{?}[Modern Talking— Cheri Cheri Lady]

Нет, Юля не забыла о C C Catch, и по-прежнему часто крутила её песни. Просто иногда хотелось разнообразия.

Юля веселилась, прикрыв глаза, пока не почувствовала, что кто-то обнял её за талию, спуская руки ниже. Юля встала чуть ли не по стойке смирно, вынув наушники.

— А я… Вить, разбудила? Прости, я…

— Я только рад видеть тебя такой жизнерадостной. Вижу, что смена обстановки идёт тебе на пользу, малышка.

Юля не понимала, что с ней происходит. Параллельно страху, панике шло нечто, растущее с каждой секундой. И впервые эти приятные чувства перекрывали все негативные мысли.

Юля не предпринимала попыток возобновить половую жизнь, так как боялась в процессе передумать. Тогда было бы пиши пропало. Но сейчас она хотела попробовать, потому что боль притупилась.

— Ты точно сильно проголодался? — хихикнула Юля, намекая на свои намерения.

— Я могу и тобой перекусить. Если ты хочешь.

Юля облизнула свои ярко накрашенные губы и решительно ответила:

— Да.

Тогда Пчёлкин, бережно обнимая Юлю, накрыл своими губами её. Он держал в голове то, что Юля, возможно, всё ещё боится, поэтому действовал как можно медленнее и нежнее. Внутренний голос Юлии буквально кричал о том, чтобы оттолкнуть Пчёлу и убежать, но Юля поставила блок на эти мысли, поддавшись желанию, которое увеличивалось с каждой секундой. Юля тихо простонала, пылко отвечая на поцелуй и закидывая одну ногу на бедро Пчёлы, стараясь прижаться сильнее.

Пчёла усаживает любимую на кухонный стол, стягивает не спеша футболку. Юля отводит взгляд, чувствуя, что страх может победить в схватке с любовью.

— Всё хорошо, — шепчет Пчёлкин, заметивший метания Юли. Он наслаждался за тем, как каждый участок кожи Юли покрывался мурашками, стоило его губ коснуться туда.

Он никогда не был таким неторопливым. Всё происходило, как в замедленной съёмке. Не зная, куда деть себя от жара и сладостного напряжения, Юля схватила его руку, сцепляя ладони вместе. Пчёла представил, что он у Юли первый. Он часто говорил, что жалеет, что Лёша был в жизни Юли и считал его ошибкой. Сейчас ему представилась возможность исправить это.

Когда стол угрожающе затрещал под ними, оба пришли к выводу, что лучше переместиться в спальню. Там они на какое-то время забыли про обед, придаваясь ласкам друг друга, которых так не хватало.

— Всё в порядке? — поинтересовался Пчёла, поцеловав в макушку Юлю.

Юля лежала на кровати, улыбаясь. Она нисколько не жалела о произошедшем. В ней была приятная усталость.

— Да, нормально, — Юля кивнула, обнимая Пчёлкина.

«Ну вот теперь всё точно вернулось на круги своя»,— подумал Витя, гладя Фролову по мокрой спине. Если бы он знал, с каким трудом Юля решилась на этот шаг…

— Я в душ, потом на кухню, а то вдруг ты начнёшь болтать всем, что я, бессовестная, тебя не покормила… — Юля только встала из-под одеяла, как Пчёла потянул её к себе обратно, воскликнув:

— Не отпущу!

— Ну всё, я в заточении, получается, — констатировала Юля. — Но вылезать из него я не хочу, не переживай.

Они никак не продвинулись по наполеоновским планам Юли по культурному захвату Петербурга. Вместо этого они провалялись несколько часов в постели, потом приготовили оладьи (Пчёла напоминал наркобарона: всё лицо было в муке. Юля даже щёлкнула его на память). Они не заметили, как за окном стемнело, а стрелки на часах подобрались к одиннадцати часам вечера…

— Завтра мы поедем в центр города, посетим Эрмитаж, Казанский и Исаакиевский собор, обязательно съездим на Дворцовую и Сенную площадь. Ты, я думаю, про последнее ничего не знаешь даже.

— Нет, знаю! — запротестовал Пчёла. — Туда октябрята вышли.

— Октябрята, да? — Юля закивала головой, ехидно улыбаясь. — А я думала, декабристы…

— Да хрен их знает! — Пчёла был раздосадован своим историческим промахом и не показывал, что признаёт свою ошибку. — Может и декабристы. Ты на боковую когда планируешь?

— Я ещё пару глав «Карениной» почитаю, потом лицо кремом намажу.

— Какой смысл читать книгу, если все знают, что она сиганет под поезд… — фыркнул Пчёла. Юля тут же взвилась, откладывая томик в сторону:

— А ты знаешь, что её побудило к этому? Какие события повлекли за собой её самоубийство?!

— Из-за мужика, зуб даю.

Юля не дала узнать Вите, как он был близок и точен. Вместо этого она недовольно отвернулась, высунула язык и начала читать.

Следующий день Витя ненавидел больше всего на свете. Фролова подвергла Пчёлу страшной пытке: подъёму в девять утра. Сонный Пчёла, путая штанину, бормотал, что ему нахер не сдались эти достопримечательности. Хорошо, что его причитания не донеслись до слуха Юли. Та, в свою очередь, бодро проснулась, налегке приготовила завтрак для них двоих, накрасилась, уложила непослушное каре и радовалась жизни. Мрачный Пчёла на фоне счастливой Юли — они служили живым примером оксюморона.{?}[Оксю́морон — стилистическая фигура художественной речи, сочетающая противоположные по смыслу определения или понятия, в результате чего возникает новое смысловое качество. ]

До метро они добрались на такси. Своё знакомство с метрополитеном Юля решила начать, по классике, с станции метро «Автово». Уже сам вход отличал эту станцию от других. Он напоминал небольшой собор: колонны, купол наверху. Золотые буквы говорили о названии.