— Согласен с вами, — ответил Юрий.
— Здравствуйте, меня зовут Алёна, у меня такой вопрос: сейчас появляется и развивается Интернет. Есть ли у вас предположения, как Всемирная паутина повлияет на журналистику?
— Как раз недавно задумывалась об этом. Спасибо за интересный вопрос, Алёна. Безусловно, работа журналиста облегчится — будет проще найти нужную информацию, процесс коммуникации упростится. Может быть, цифровые технологии достигнут таких масштабов, что появятся новые жанры {?}[Юлия говорит о том, что сегодня называется «Новыми медиа»]...
— Юлия Александровна, я следил за вашей деятельностью неотрывно, поскольку вы мой любимый журналист. Естественно, мимо меня не прошло то, что вы работали военкором в Чечне в 1995 году. Вы можете рассказать о ваших впечатлениях, что вам дал этот опыт в профессиональном плане?..
Юля взяла бумажку со стола, начиная её теребить. Сейчас говорить о Грозном стало проще, чем, например, год назад, однако слёзы всё также наворачивались на глаза.
— Решение о том, чтобы стать военным корреспондентом, пришло мне неожиданно. Я рисовала себе слишком романтические картинки. Возможно, в этих взглядах я была схожа с Андреем Болконским… Однако на смену грёзам пришёл ужас и боль. Сейчас я уже спокойно могу говорить об этом, хотя ком в горле всё равно стоит.
Это очень тяжело. Скрывать не буду. Когда ты каждый день сталкиваешься со смертью и войной… Со временем я привыкла к этому, конечно.
В профессиональном плане эта командировка дала мне многое. Я научилась в сжатые сроки собирать информацию. Конечно, в условиях боевых сражений проверять её практически невозможно, но я была максимально достоверной. Я стала более сильной морально. Самое главное — я по-новому посмотрела на свою жизнь, стала её ценить. Начала радоваться банальным вещам — солнышку на небе, вкусной еде на столе, зелёной траве, квартире со всеми удобствами, и, немаловажное, мирной обстановке. Все мои проблемы — пустяки по сравнению с тем, что я видела. И если меня спросят: «Поехала бы ты в Грозный, зная, что там тебя ждёт?», я отвечу «Да». Потому что это мой долг — информировать людей и передавать сведения с мест событий. Есть ли кто-то из присутствующих, кто планирует быть военным корреспондентом?
Никто руку не поднял. Все сидели, с восхищением и благоговением смотря на Фролову.
— Юлия, какой у вас любимый жанр в журналистике? — Крикнул кто-то с задних рядов.
— Интервью. Однозначно. Интервью брать сложно, здесь нужен опыт и хорошие знания в психологии. Но я люблю раскрывать людей, как тайны в детективах.
— Юлия, это не вопрос, но выходите за меня замуж, пожалуйста! — Какой-то паренёк лет восемнадцати встал с места и показал на себя рукой. Группы рассмеялись, а Юля смутилась, даже не зная, что отвечать.
«Слышал бы тебя Пчёлкин, убил бы.»
— К сожалению, моё сердце уже занято, — ответила Юля, прикрывая алые от смущения щёки. — Раз вопросов больше нет, перейдём к мастер-классу. Будем писать какой-нибудь журналистский материал. Какой вы хотите попробовать? Может, расширенную заметку?
Вся группа одобрительно загудела. Тогда Юля перешла к объяснениям:
— Расширенная новостная заметка отличается от обычной своим размером и наличием комментариев. Сначала, естественно, пишем заголовок, — Юля записала первый пункт плана на доске мелом. — Затем идёт лид — несколько предложений, которые раскрывают суть работы. Потом уже основная часть и комментарии очевидцев, свидетелей, пострадавших. Можно добавить справочную информацию, статистику. И вывод, но без оценки. В новостных жанрах нет места оценочным суждениям. Придумайте событие, а мы сделаем из него заметку.
— На Невском проспекте произошла жёсткая разборка двух бандитских группировок! — Предложил один парень. Юля одобрительно кивнула.
— Хорошо, Бог с ним, пишем про бандитов. Это сейчас очень актуальная тема. Итак, заголовок… Есть варианты?
— «Бандитский Петербург!»
— Неплохо! Отлично, часть дела сделана…
Юля вместе с студентами записала лид, раскрутила основную часть до того, что трое прохожих пострадали. Потом Фролова перешла к комментариям, и здесь все покатились со смеху: своё видение ситуации оставили бабушка с лавочки и дворник. Весь материал резюмировали на листочке и подарили на память старосте группы.
Уже после занятия к Юлии подошёл ректор и отметил:
— Я никогда не видел поток журналистов такими тихими. Может, вам в преподаватели податься?
Юля вдруг вспомнила, как учила Витю литературе в постели и загадочно улыбнулась:
— Всё возможно.
Юлю отпустили только через три часа, закидывали вопросами. Бедный Витя Пчёлкин едва не отсидел жопу, пока сидел в машине возле ВУЗа… Когда Юля села к нему, он сразу высказал всё недовольство:
— Юля, ты чё, опять начала учиться там?! Ты где была?!
— Первокурсники не отпускали. Кто-то приставал, — специально сообщила Юля. Витя цокнул:
— Надо было мне сказать, я бы им объяснил всё.
— Боюсь, что твои методы объяснения не совсем педагогичны, — Юля с опаской посмотрела на Пчёлкина.
— Зато они жизненные, — Витя ударил кулаком о вторую ладонь и завёл машину.
«Она обнимает меня, Космоса, а не Витю. Даже не верится, что всё это по-настоящему. У неё такие нежные руки… Они обнимают мою талию, а я медленно, с непривычной для меня нежностью целую Юлю, сплетая наши языки. Я расстёгиваю рубашку, которая сейчас так бесполезна… Мне открывается вид на твоё тело. Чёрт возьми, если бы ты жила в эпоху Средневековья, скульпторы сделало бы статую в честь тебя. Твои изгибы, твои родинки, — за всё это цепляется мой взгляд и на всё это попадают мои губы…
Мы отдаёмся мучительному наслаждению, терзая друг друга и искушая до дрожи в руках и ногах. Смотрю в твои карие, лучистые, искрящиеся от любви и страсти глаза, в которые хочется окунуться и захлебнуться забыв про все и вся…»
Это всё было сном. Сном, который так ярок, что легко путался с реальностью. Из него Космоса выводит голос отца:
— Зачем ты целуешь подушку?
Кос приоткрыл глаза и пробормотал, находясь ещё в полусонном состоянии:
— Сон приснился один…
— Дай угадаю: это связано с Фроловой, так?
Удивительно точное попадание в центр сердечной мишени Космоса заставило Холмогорова быстро проснуться и смахнуть остатки сонливости. Он посмотрел на отца, думал, как ответить. Понимал, что оправдания бесполезны. Оставалось лишь задать нелепый вопрос:
— Откуда ты знаешь о моих чувствах к Юле?
— По-твоему, я не увижу, что мой сын влюблён? Не забывай, что ты моя плоть и кровь. Тем более, ты так на Юлю смотрел, когда я приезжал в конце декабря. Пронзительно, я бы сказал. Вот что я тебе скажу, Космос: ты должен закончить с этим. Юля занята, у неё Витя, ты должен жить своей жизнью.
Зависимость дала о себе знать, и Космос вспыхнул, как спичка. Он вскочил с кровати и закричал:
— Вам всем легко говорить! Отпусти, отпусти! Вам всем, блять, легко говорить об этом! И Белому, и Вите, и тебе, и Оле! А мне каково? А? Я бы с таким удовольствием перестал любить! — Космос сжал плечо отца, продолжая говорить на повышенном тоне. — А ты знаешь, что со мной происходит, когда я её голос из телевизора слышу?! Всё внутри сжимается, так хреново, как будто я весь кокс мира употребил сразу! Я правда хотел её отпустить, и даже на́чало получаться, но мне приснился сон, где мы с ней… — Космос не посмел произнести это вслух. Обуреваемый чувствами, он схватился за голову, сжав волосы в кулаки. Эти слова стали криком его души, он выпустил наружу демонят, которые сидели в нём. — Ты никогда так не любил. Поэтому тебе меня не понять.
Юрий Ростиславович не знал, чем помочь сыну. Да и чем можно залечить безответную любовь? Сердце лечится только сердцем. Всё, что он смог сделать — обнять Космоса, без слов.
До конца отпуска Юли оставалось четыре дня. Юля решила потратить это время на чтение книг о журналистике. Несмотря на то, что она провела четыре года в учебниках, интерес к ним у Юли не угасал. Регулярно она повторяла материал, так как считала, что журналисту важно понимать, как устроена система СМИ.
