— У меня рука болит, — пожаловался Пчёла.

— Ой, зайчик… Может, к врачу пойдём?

Пчёла понимал, что Лопырёвой плевать с высокой колокольни на его руку. Она просто из вежливости посоветовала обратиться за помощью. Катя даже не оторвалась от разговора, и после этой фразы вновь продолжила общение с подругой. У Пчёлы болело запястье. Очень сильно. В прихожей зазвонил телефон.

— Алло?

— Слушай, Пчёлкин, ты едешь по адресу, который я тебе скажу. Прямо сейчас езжай!

— Что происходит? Сань, рука болит…

— Вот именно! Фролова руки порезала! Из-за тебя, кретин! И твоего писклявого чудовища! — отчитал Белов, подходя к машине. — Я выезжаю, ты тоже едешь, — Белый назвал улицу и дом, потом отключил телефон. Пчёла схватился за голову, быстро вдыхая кислород. Он знал, какая Юля сильная, стойкая духом. Если она собирается обрывать свою линию жизни, значит, даже она сдалась.

— Витенька, может пойдём, поиграем? — промурлыкала Катя, кивая на спальню. Пчёла проигнорировал Лопырёву: сейчас она выводила его в максимальной степени. Катя обиженно хмыкнула, поняв, что сегодня вечером останется одна.

Витя летел, нарушая всевозможные правила движения. Хорошо, что сотрудники ГИБДД дремали. В голове стучало одно слово «успеть». Витя так боялся приехать и увидеть бездыханное тело Юли…

«Что же ты делаешь, дурочка…»

Витя вдруг понял, что никогда не забудет Юлю. Никто не сможет заменить её. Он был уверен, что Юля — это прошлое, а Катя — настоящее. Сейчас, когда жизнь Юли была на тоненьком волоске, Витя ещё больше убеждался в бесконечной силе своих чувств, которые не угаснут уже никогда. Юлия никогда не станет ему чужой, никогда Пчёла не будет равнодушен к ней.

Доехав до дома, Пчёла влетел в подъезд, сбив бабульку с авоськой с ног, поднялся бегом на третий этаж. Вслед за ним шёл Белый с аптечкой.

— Оля, дай пройти к Юле, — Пчёла сделал шаг, но Белова преградила ему путь собой.

— Вить, не надо. Отпусти её. Она из-за тебя пошла на этот страшный шаг.

— Оль, кровь не останавливается, — хрипло сказала Юля. Эта фраза спровоцировала новую вспышку агрессии Вити, и он решительно оттолкнул Белую, огрызнувшись:

— Блять, мы сами разберёмся, отойди!!!

Белый следом зашёл в квартиру, здороваясь с женой. Оля с возмущением поинтересовалась, откуда прилетела пчела. Белый сыграл лучше, чем актёр МХАТ, хлопал глазами, пожимал плечами и божился, что вообще не в курсе, что тут делает Витя.

Пчёла сел перед Юлей на корточки.

— Повязки даже нет… Врачиха, блин…

— Зачем ты приехал?! — у Юли не было сил на крики. Она спросила это с такой усталостью и отчаянием, что Пчёле стало дурно.

— Пиздуй к ней, пожалуйста, уйди, оставь меня в покое, умоляю… — Повторяла Юля. Пчёла поднял руку Юли вверх, чтобы кровотечение остановилось быстрее.

— Не трогай меня! — Глаза Юли сузились от злости. Она отшатнулась от Пчёлы. — Я тебя ненавижу.

— Потом изольешь чувства. Дай раны обработать, чтобы ты не умерла, — Пчёла всё равно продолжил свои действия. Белый зашёл к ним с медикаментами, которые он подавал Пчёле по его указке. Пчёла надавливал на рану, приложив при этом чистый бинт, мгновенно запачкавшийся кровью.

— Почему врачей нет?

— Саш, не надо скорую, — Юля объяснила ситуацию. Через пятнадцать минут капли перестали сильно выступать на бинтах. Белый наложил на порез стерильную повязку, плотно прилегающую к руке. Кровь остановилась.

— Слава Богу… Юль, не туго? — Белый придирчиво осмотрел бантик бинта. Юля помотала головой, смотря на пол с приобретённым красным узором.

— Меня хозяйка убьёт… — пробормотала Фролова. — Нужно срочно оттереть это тряпками…

Юля пошла за моющими средствами. Оля вмешалась в действо, так как хотела как-то помочь Юле. Она без проблем убрала все следы с пола. Когда Пчёлкин осознал, что опасность миновала, он взял Юлю за плечи и начал кричать:

— Зачем ты это сделала, Фролова? Ты с головой дружишь? Ты больная? А если бы мы не приехали? А если бы не успели? Ты могла умереть! А с Космосом что бы было?

Тогда произошло то, к чему не был готов никто из присутствующих в комнате. Оля начала орать на Пчёлу:

— Рот закрой! Ты довёл её до такого состояния, и ещё возмущаться смеешь?! Ты должен на коленях ползать перед ней, чтобы она тебя простила! Переживает он теперь!

— Оля, ты, наверное, переволновалась, — Белый подошёл к жене и попытался её обнять. Оля выпуталась из объятий, продолжая кричать:

— Тебе вообще не стыдно?! Ты только больно ей делаешь! Ей и так тяжело после Чечни, а ты добавляешь! Ты виноват во всём!

— Милая, — Белый вновь попытался воззвать к рассудку Оли. — Поехали домой, нам ещё Ваню надо укладывать.

Материнский инстинкт напомнил о себе, и Оля успокоилась. Она замолчала, выходя в прихожую и надевая пальто. Юля маленькими шагами дошла до неё и крепко обняла, пробормотав:

— Спасибо за то, что ты рядом.

— Позвони завтра, чтобы я знала, что ты в порядке. Будь осторожна.

Белый также выразил свои переживания и быстро обнялся с Фроловой. Юля осталась наедине с Пчёлой, чему нисколечко не была рада.

— Уходи. Я тебя по-хорошему прошу. Последний раз. Ты сделал свой выбор, будь любезен быть хоть ему верным, — Юля пересела на диван, кладя руку на лоб. Голова болела так, будто из неё грозилась выйти богиня Афина. Пчёла сел напротив Фроловой, но та указала пальцем на стул, стоявший неподалёку и крикнула:

— Не смей находиться рядом со мной!

Пчёла, как обруганный за двойку школьник отсел от Юлии и задал вопрос:

— Зачем ты пыталась вскрыться? Из-за меня?

— Понизь самооценку, Пчёлкин. Земля не крутится вокруг одного лишь тебя. Я не стремилась покончить с собой. Ты меня не узнал за эти четыре года, раз решил, что я пойду на это. Я не самоубийца. Я, может быть, скажу страшные слова, но я ненавижу таких людей и считаю их слабыми. Знаешь, какую пьесу я терпеть не могла в школе?

Пчёла, не читавший ни единого драматического произведения, ничего не сказал.

— «Гроза». Островский. Катерина прыгнула в реку. Сдалась, не смогла противостоять тёмному царству. Правда, такая позиция не принималась учителями, из-за чего я получила ряд двоек… Не суть. Тебя когда-то разрывало на куски от боли? Она когда-то становилась частью тебя? Врастала в твоё тело? — Юля ходила по комнате, декламируя этот монолог.

— Да, Юль. Когда я узнал, что тебя подстрелили в Чечне.

— Это херня. Я не обесцениваю чужие проблемы, но моя жизнь перевешивает твою, Пчёлкин. Я засыпаю ночью и вижу картины войны. Думаю постоянно о проблемах, которых всё больше с каждым днём. О Валере, о ваших делах. Просыпаюсь, а в голове ты. Да, всё! Я признаюсь, вот, всё! — Юля сорвалась. Она всплеснула руками, громко смеясь. Смех походил на истерику убийцы. — Я тебя люблю. Я чокнутая, раз люблю тех, кто заставляет меня страдать. Я до сих пор держу твой образ в голове, но быть с тобой я не могу! Я снимаюсь в репортажах, беру комментарии, а в голове — наши совместные дни! Я устала, оставь меня в покое, пожалуйста, оставь, хватит, — Юля села на коленки, покачиваясь. — Ты довёл меня до сумасшествия, я себя не контролирую, ум с сердцем не в ладу. Ты же счастлив с другой! Ты не страдаешь! Так почему ты здесь? Зачем? Не надоело играться со мной?

— Юля, позволь мне объясниться, — Пчёла сделал шаги навстречу Юле. Внезапно Юля подбежала к комоду, извлекла из ящика пистолет, лежавший ещё с Чечни и направила его дуло на лоб Пчёлкина. Тот развёл руки в стороны, закрывая глаза. Такая развязка событий повергла Пчёлу в шок.

— Ты довёл меня до белого каления. Если ты скажешь ещё хоть слово, я выстрелю.

Пчёлкин улыбнулся, но уголок его губ дрожал, выдавая страх. Пчёла не смог демонстрировать своё хладнокровие, хотя очень хотел этого, всеми фибрами своей души. Не было гарантий, что Фролова не выстрелит. Сейчас у неё от боли помутился рассудок.

— Ты не сможешь, Юля. Положи пистолет. Это не игрушка.