—… И он будет поставлять нам герыч. Но я так подумал… Надо расширять ассортимент. Пытаюсь договориться с кем-то, кто поставит… Может быть, кокс.

«Космос Холмогоров тебе в помощь», — усмехнулась Фролова про себя, держа руку в кармане.

— Будем продавать в три раза дороже. Теперь по поводу тех, кого мы крышуем. В Москве, в наших руках сосредоточено мало предприятий. Я думаю, что нужно ещё захватить пару точек. Кощей, когда там наш водила привезёт наркоту? Ты говорил с ним?

Кощей, внимавший боссу, ответил моментально:

— Завтра.

— Отлично. Это меня радует, — Орёл потёр руки. Юля рассматривала всё вокруг, чтобы заметить интересные детали. Каждый журналист при попадании в новую территорию, старается подметить особенности, раскрывающие людей. Что-то вроде закладки на четырнадцатой странице у Манилова в «Мёртвых душах». Так Юля установила причину получения клички Филиппом: его нос был крючковатый, как клюв орла.

— Я к тебе не с пустыми руками, Орёл, — Кощей долго выжидал своего звёздного часа, и наконец ему разрешили говорить. — У нас маячит крупный заказ. У одного бизнесмена брат отжал всё. Хочет отомстить, но ручки марать боится.

«Или у него есть хоть какая-то совесть в отличие от вас», — Фролова еле удержала эту фразу на кончике языка. Она периодически запускала руку в карман, но делала это незаметно, чтобы не выдать себя.

— Контакты есть?

— Обижаешь, — Кощей улыбнулся широко, обнажая оставшиеся зубы. Он кинул визитку на стол.

«Интересно, а тебе зубы на зоне выбили?» — Юля пыталась веселить себя.

— Завтра пригласим его в гости, обкашляем questions, — с противным американским акцентом произнёс Орёл. — Заодно Юленька научится вести переговоры с влиятельными людьми.

«Мой мужчина — вот он влиятельный человек. А вы — ничтожества.» — Юля наклонила голову и мило улыбнулась.

— Провоцируешь?

— Я просто улыбнулась. Ни на что не рассчитывай, — Юля отключила диктофон.

— Дорогая, ты ещё передумаешь, будь уверена. Мой поцелуй сносит крышу, а то, что за ним следует…

«Ты серьёзно? Такими словами разбрасываются только девственники или брёвна», — Юлии стало ещё противнее находиться с Орлом в одном помещении, но она напомнила себе, зачем она делает это, и стало легче.

— Своим отказом ты заводишь меня ещё сильнее, — добавил Орёл, положив одну ногу на другую катапультой.

— Обломись, — Юля встала со стула, закинув голову назад. — Я могу быть свободна?

— На сегодня да, моя ученица, — Орёл поцеловал ей руку, и Юля закрыла рот ладонью, боясь сблевать прямо здесь. — Вводное занятие закончено. Подвезти? Время уже позднее, вдруг таксист окажется плохим дядей и будет с тобой непристойности делать, — Орёл подмигнул Юлии.

— А ты ко мне не будешь приставать? — Юля хитро прищурилась.

— Сделаю всё возможное, — Орёл скорчил такое жалобное выражение лица, что Юле стало смешно. — Пацаны, посидите без меня пятнадцать минут, лады? Мне принцессу надо отвезти, а то папочка ругаться будет.

Юля сначала подумала, что речь идёт о настоящем, биологическом отце и уже хотела вспылить. Тут она осознала…

«Витя — папочка… Как же по́шло и вульгарно.»

Парни кивнули. Жук открыл пиво, и все отвлеклись на него. Орёл взял Юлю под руку и повёл к машине.

— Расскажи о себе, — попросила Фролова, на всякий случай вновь включая диктофон. Орёл вздохнул, а потом с неохотой стал говорить:

— Я не знал своего отца. Совсем. Ушёл к другой, а мы с мамой остались одни.

«Позитивное начало. Или он таким образом прошибает меня на слезу?»

— Как-то выживали. Тяжело было, жуть… Я любил смотреть всякие боевики, и может, оттуда я и преисполнился желанием уйти в бандитизм… А может, просто безденежье заебало. И короче, я в пятнадцать грабанул ларёк, потом мороженое продал за три цены. По маминой дружбе с полковником отсидел лишь пять суток вместо… Хрен знает скольки, я не юрист. Самое охеренное воспоминание из моего детства — Штаты. У меня дядька крутой человек был, и он вытащил на неделю. Английский после этого у меня был шикарным. Жаль, что я забросил его изучение.

— Сейчас заплачу, — безжалостно и равнодушно ответила Юля. Орёл умолк, водя машину.

— Приехали. Здесь твой Пчёла живёт?

— Ты же сам всё понимаешь, зачем пристаёшь? — Юля вышла из машины, смотря на Орла в ожидании ответа.

— Нравишься ты мне, зараза.

«О, третий.»

Юля никак не отреагировала на признание Филиппа, бегом входя в подъезд. Ей не терпелось уснуть в объятиях Пчёлы. А ещё Юлия сильно проголодалась, замёрзла и устала — морально и физически. Первое было вызвано необходимостью общаться с отребьем, которое Юля презирала и врать, вторая — недосыпом и постоянной нервотрёпкой.

— О, вернулась, блудная дочь.

Пчёлкин шутил, хотя было совсем не до смеха.

— А я думаю, куда моё пальто подевалось. Тебе идёт, признаю.

— Надеюсь, ты простишь меня за это всё, — с неожиданной серьёзностью ответила Юлия, переодеваясь в футболку.

— Я всё понимаю, Юль. Ты всё делаешь правильно. Успехи хоть есть?

Юля включила диктофонные записи и пошла разогревать еду. Пчёла внимательно слушал разговоры бандитов, оценивая ценность информации.

«Они уже наговорили лет на пять», — заключил он. Юля вернулась в комнату с двумя тарелками и кружкой чая.

— Эх, Юлька, Юлька… Ты не только мою одежду забрала, ты моё сердце взяла. Оно теперь в твоих руках, — порыв сентиментальности обычно серьёзного и невозмутимого Пчёлы растрогал Юлю.

— Я постараюсь его не разбить, — Юля оторвалась от еды и подняла глаза, в которых заблестели как капли росы слёзы. — Прости, что так всё получается.

— И ты меня прости, Юля. Я тоже не святой, — Пчёла вытер слезинки пальцем. — Не плачь. Скоро всё образуется. Мы с тобой полетим в Петербург. Куда ты хочешь там сходить?

— В Эрмитаж, в Зимний Дворец, — перечисляла Юля и разрыдалась вновь. Поездка в Питер ассоциировалась со спокойной, лёгкой жизнью без забот и тревог, которая сейчас казалась чем-то недосягаемым, далёким миражом. Пчёла бросил вилку и стиснул Юлю в своих объятиях.

— Всё, спать иди. Ты перенервничала, тебе нужен лечебный сон. Я даже не буду приставать, я знаю, ты устала… Я уже расстелил кровать, кстати, так что твоя задача — раздеться. Я могу помочь, конечно…

— Пчёлкин, ты обещал, — Юля распустила волосы и переоделась в пижаму.

— Раздеть и точка. Я это имел в виду. Ты сама уже надумала, извращенка.

— Ну да, я извращенка. Как и ты. С кем поведёшься… — Юля легла под одеяло, забирая его львиную долю себе. — Спокойной ночи.

Пчёла уснул позднее: он говорил с родителями, с Белым. Конечно, не обошлось без традиционного «покурим и спать». Только после этих ритуалов Пчёла устроился рядом с Юлей, бесцеремонно кладя ей руку на ягодицу. Юля повернулась к нему, начиная гладить по волосам. Она задумалась о майских событиях, которые оставили трещину в их отношениях. Да, Пчёла её заделал, но не до конца. Рана периодически саднила, напоминая о своём существовании. Это проявлялось в нервозности Юлии, когда Пчёла уезжал ночью по криминальным делам и в ночных мыслях.

Юля думала о том, что бы было, если бы она не простила Витю. Как бы она справлялась со всеми трудностями, свалившимися на неё сейчас?

«Да, я бы справилась. Просто потом я бы лежала в дурке, в смирительной рубашке. А иногда нужно куда-нибудь пойти, как говорил Семён Мармеладов…»

Все люди, которые остались сейчас в жизни Юли, были со стороны Пчёлкина: его родители, друзья, он сам.

Стоит упомянуть, что Юля постаралась забыть о предательстве, потому что узнала о нём лично от Вити. В их отношениях обошлось без грязного фарса, клишированных сериальных сцен, где женщина возвращается домой и слышит из спальни соответствующие звуки. Юля узнала правду, которая, пускай и была сказана содрогающимся голосом, но была. И Юля видела раскаяние, а главное любовь.

«Ты не предашь меня больше, потому что нет смысла в этом.»