– Тебе тоже поспать нужно.

– После, – коротко откликнулся хазарин, и спорить я не посмела. Умела уже различать, что к чему, когда он говорил. Я лишь благодарно улыбнулась и провалилась в сон.

Корабль заворочался, зашуршала под днищем галька, захлопал тяжелый парус – ладьи великого князя выходили в открытое море.

– Вставайте, княжьи люди, перемолвиться нам надобно, – негромко позвал голос Финиста. Великий князь присел на корточки рядом с нами, протянул руку тронуть меня за плечо. В темно-серых глазах плескались волны студеного Варяжского моря.

Леший сидел у мачты рядом со мной, сторожил. Он кивнул князю, увидел, что я проснулась, поднялся и подал руку, помогая встать. Меня качнуло. Все время хотелось поднести руку к глазам и потереть переносицу, потому что мир так и норовил стать нечетким, будто покрытым тонкой пленкой воды. Что ж мне плохо-то так?

Леший перевел задумчивый взгляд на меня, я выпрямила спину и широко улыбнулась – не хватало еще больную изображать. Со знахаря станется снова мне мухоморов наварить. А они же горькие-е-е… Отосплюсь, и все пройдет.

– Что встали? Шевелитесь, лиходеи! – бросили нам из-за спины. Это Яромир с мечом наголо нетерпеливо похлопывал себя крестовиной по бедру и хмурился почище великого князя.

– У тебя дел иных нет, Яромир? – поморщился Финист.

– Я тебя, княже, одного с ними не оставлю, – еще больше посуровел воевода. – Вдруг пером железным порешат тебя продырявить. Вона, у девки нож-то имеется.

– Неужто обучена ножом махать? – совершенно не встревожился Финист. – Почто нож тебе, Чудо-юдо, коли ты не разбойник? Штанов нелепых мало тебе?

– Это подарок, – огрызнулась я. – Нож мне дорог. Как память.

– Велишь отобрать, княже? – прогудел Яромир.

– Только попробуй, – дружелюбно предложил Леший.

– Довольно! – Финист вскинул руку. – Идите за мной, ободриты. И ты, Яромир, коли охота есть, с нами ступай.

По кивку великого князя мы с Лешим присели на ковры под богатым пологом, воевода остался стоять за нашими спинами и меч не убрал. Меня его хмурый воинственный настрой начал уже раздражать. Вот чем, скажите, мы ему не угодили? Штаны мои ему так сильно не приглянулись, что ли?

Финист снисходительно оглядел меня с головы до ног и неожиданно протянул расшитое полотенце:

– Утрись, Чудо-юдо. Вымазана будто хрюшка.

Похоже, мои мечты предстать перед ним в богатом наряде с надменным лицом только что окончательно рассыпались в труху. Это, знаете ли, уже талант – при первой встрече с дорогими мне людьми получать от них одно и то же прозвище.

– Спасибо, – я попыталась оттереть сажу с лица и рук. Не скажу, что получилось, но князь, кажется, остался доволен.

– Сказывайте с начала, – велел он.

Леший перевел вопросительный взгляд на меня, я кивнула – а и правда, раз уж так все обернулось, зачем начинать с вранья?

– Перед тобой, великий князь, княжна Ольга, младшая сестра ободритского князя Рарога. А я, верно ты вымолвил, дружинный брата ее. Побратимы меня Лешим кличут, – послушно начал знахарь.

– Мы с тобой не раз бились вместе, воин, – заметил Финист. Мне показалось, что с одобрением.

– Бились, княже.

Финист помолчал, испытывающе поглядел на Лешего:

– А отчего же дале не вымолвишь, дружинный? Мы побратимами были? Одним щитом прикрывались? Может, мне одарить тебя чем за те годы, что мы плечом к плечу службу несли? – в его насмешливом голосе мелькнуло предупреждение. Но Лешему оно не понадобилось.

– Братом мне был лучник Сокол, – не опустил взгляда хазарин. – Тебе, княже, я прошлое навязывать не стану. Куда мне в друже тебе набиваться?

– Добро, – Финист улыбнулся уголками губ так, как я всегда любила. – Но ты жизнь мне спас, дружинный, я уж того не позабуду.

– Спас, как же! – негромко процедил надо мной Яромир. – В доверие втереться порешил.

Финист даже не посмотрел на преданного воина, хотя замечание несомненно услышал.

– Выходит, княжна ты словенская, так, девица? – хмыкнул он почти весело. Только глаза у князя вновь были холодные будто бездна морская. – Не похожа ты на княжну. Воин твой лепше одет, нежели ты.

– А ты, правитель, всегда по внешнему виду о людях судишь? – вяло огрызнулась я. Замечание задело меня за живое, но Финист был прав – из всех словенских князей пугалом огородным полюбила выглядеть я одна. – А если я в беде оказалась? Так что же, я уже не княжна?

– Верно молвишь, – медленно кивнул великий князь. – И что же ты, княжна, мне вымолвить желаешь? В какую беду ты попала? Наговорил на тебя Афиген али правду Яромиру поведал?

За моей спиной недовольно запыхтели. Перечить правителю воевода не спешил, но вопросу его не обрадовался. Финист глядел все так же спокойно, чуть склонив голову. Только темно-серые глаза холодно поблескивали, предупреждая, что прежнего Сокола передо мной больше нет. Леший вот сразу понял. Я проглотила комок в горле, заговорила, сипло и скомкано:

– Соврал Афиген. Мы в Аркону на двух кораблях плыли. Брат решил помочь мне, княже… Я рассказать тебе хотела о том, что у Рарога с тобой случилось, с нами…

– О том мне уж дядька поведал. А также молвил, что ты венец мой другой за драгоценность отдала. Правда ли?

– Отдала. Но, княже…

– Так то все ж наемники брата твоего на Афигена напали, чтобы отомстить?

– Мой брат – не разбойник! – не на шутку рассердилась я. – И никогда слабого не тронет! Он и тебя когда-то давно от смерти спас просто так, как друга! Вчера в море шторм был, меня за борт смыло. Леший за мной нырнул. Мы здесь на сушу выбрались, я и переоделась в разбойничьи шмотки. Холодно, знаешь ли, в мокром платье на ледяном ветру спасения ждать!! А тут Афиген. Признался, что по норманнской указке на остров тебя одного заманил. Спросил зачем-то, не я ли разбойников наняла. Ну, съязвила я. А нечего мне вопросы идиотские задавать!

– Вр-решь! – рыкнул Яромир так неожиданно, что я едва не подпрыгнула на месте. – Отец невесты княжеской нипочем бы…

– Помолчи, – велел Финист и перевел на меня взгляд, строгий и задумчивый. Нехорошо.

– Ты мне не веришь, – скорее сама себе, нежели князю, сообщила я.

– Княже, – поправил Финист.

– Ну, княже.

– А почто мне верить тебе, княжна Ольга? Сама посуди, басни одна другой небывалее плетешь. Что брат твой друже мне был, что жизнь мне спас, что тебя в шторм в воду зашвырнуло да мне на порог вдруг вынесло. Будто путь держала в Аркону правду неведомую мне открыть? Что Афиген, богатый да честный купец, отец невесты моей, на предательство решился, жизнь свою спасая? Не многовато ли удивительного баешь? Еще молви, что люба ты мне, и довольно будет.

Меня будто обратно в морскую воду бросили – что ж наплели князю доброхоты, раз он о моей любви так зло отзывается?

– Княже…

– Ежели уж зашла о том речь, дядька мой молвил, что служил я брату твоему, Ольга, без права на вольную. И Рарог повелел мне венец самоцветный тебе, девка, отдать, чтоб ты княгиней на Буяне стать могла после моей смерти. Что ж ты другой отдала столь великий дар? Настолько не люб я тебе был? Али уразумела, что не ровня ты мне ни родом, ни ликом? Стал бы я на таком Чудо-юде жениться!

– Да как ты… – вскипела я, от ярости позабыв, что собиралась сказать Финисту правду.

– Не оскорбляй Ольгу, княже, – с тихой угрозой предупредил молчавший до того Леший. – Как бы ни был ты ей люб, а не посмотрю, что побратим мне да великий князь, ежели обижать ее станешь.

– Ты мне угрожаешь, дружинный? – сощурился Финист. – И не боишься?

– Княжну в обиду не дам, – коротко бросил хазарин, не опуская взгляда.

– Да вы что?! – вскинулась я. – Вы же одним щитом прикрывались!

– Сруби им головы, княже! – не сдержался молчавший до того Яромир. – За вранье да непочтение! Я сам за топор возьмусь, коли велишь.

– Остынь, воевода, – поморщился Финист. – Нынче ободриты ничем меня не обидели. А мнить их разбойниками лишь со слов Афигена я не стану. Коли ошибся купец, ты им головы заново на место приставишь?