– Ну что, голубчики, сами отдадите или будем потрошить? – Достав из кармана ключи, Влета глянул на Андрея. – Молись, салага. Если ключики своё дело сделают, считай, что ты уже на Гавайях. А если не подойдут, греться тебе под палящим солнцем Воркуты.

Корецкий стоял ни жив ни мёртв. Отрешённый от происходящего, он жил в ожидании завершения всего, что уготовила ему судьба. За что? Ответа найти не представлялась возможным, посему ничего не оставалось, кроме, как ждать и надеется, авось обойдётся. Ну а если нет…. Значит, такова его планида.

Как ни странно, оба сейфа открылись легко. Молчаливые исполины, с испугом обнажив свои недра, стояли перед людьми в полном недоумении.

Валет с Дохлым несколько мгновений глядели на их открытые чрева, словно были загипнотизированы увиденным. Неведомая сила удерживала их на месте, не давая возможности шелохнуться, и только губы Валета шевелились сами по себе, издавая мало похожие на слова звуки.

Полки обоих сейфов были заполнены аккуратно сложенными пачками стодолларовых купюр.

Банковские упаковки новехоньких баксов манили к себе своей таинственностью и величием, излучая при этом холодок, сквозняком гуляющий по всему кабинету.

Валет, словно боясь вспугнуть птицу счастья, вынул из сейфа одну из пачек, после чего рассмотрев ту в узком луче уличного света, положил обратно.

– Сколько, ты говоришь, здесь должно было быть? – не поворачивая головы, спросил он Корецкого.

– По моим данным, что-то около шестисот тысяч, – чуть слышно промычал из угла Андрей.

– Сдается мне, ты, парень, ошибся.

– На много?

– Примерно миллиона на два, а может, и больше. – Голос Валета дрожал. Чувствовалось, что ему с огромным трудом удаётся сдерживать поток захлестнувших сознание эмоций.

– Дохлый, помоги мне, – справившись наконец с волнением, чуть слышно произнёс он.

Одним движением распахнув замки сумки, Валет начал вынимать из сейфа пачки долларов. Глаза горели, дыхание выдавало волнение. Иногда на мгновение руки замирали, прислушиваясь, не раздаются ли за дверью посторонние звуки, и, убедившись в том, что всё идет нормально, вновь начинали освобождать сейфы от томившейся в них валюты.

Когда доллары наконец-то перекочевали в сумку и можно было двигать обратно, Валет, сунув руку в дальний угол одного из сейфов, извлек из него две отделанные синим бархатом коробочки.

Поставив коробочки на стол, Валет взяв из рук Дохлого фонарик, направил луч на их содержимое.

И тот и другой замерли, вглядываясь в сияние бриллиантового колье и точно таких же серёжек. Даже человеку, не искушенному в ювелирных украшениях, было ясно, что эти драгоценности старинной работы и, вполне возможно принадлежали царским особам.

Валет, хлопнув крышками коробок, не задумываясь сунул те в сумку.

– На хрена они нам? – испуганно бросил Дохлый, тараща глаза на Валета.

– А ты что, хочешь эту красоту буржуям оставить?

– Послушай, братан, ты же не дурак. Ты вор со стажем и должен понимать, что цацки эти особой породы. Это тебе не безделушки из ювелирного, за ними может такой след тянуться, что прямиком нас на нары доставит, если не в могилу. Жопой чувствую, сгорим мы из-за этого барахла.

– Не стони. Завтра скинем побрякушки знакомому барыге, выкуп приличный возьмем и забудем про эту красоту.

– Тебе что, денег мало? Вон сколько взяли, не унести. Ты же сам всегда говорил, что жадность фраера губит.

– Всё, Дохлый, закрыли тему, – отрезал Валет, – цацки пойдут с нами.

Он вновь нырнул в глубь сейфа и, вытащив оттуда волыну, сунул ее следом за драгоценностями в сумку.

– А это зачем?

Дохлый был категорически против какого-либо оружия, и сейчас при одном только виде пистолета у него внутри всё внутри встало на дыбы.

– Я ствол не потащу.

– Тогда потащу его я, – рывком застегнув на сумке «молнию», Валет посмотрел на часы. – Всё, пора уходить.

Они двинулись к выходу, и в этот миг в коридоре вспыхнул свет. Узкая полоска, проникая в щель приоткрытой двери, словно ножом разрезала кабинет пополам.

Валет на мгновение замер и тут же бесшумно метнулся к двери. Закрыв ту на замок, он тут же рванулся обратно, после чего вынув пистолет, занял место у двери.

Дохлый, нырнув за портьеру, замер, затаив дыхание.

Сейчас все троя молили бога только об одном: чтобы тот, кто включил в коридоре свет, прошел мимо. Пусть то будет кто угодно – охранник, уборщица, хоть сам дьявол, но только не хозяин кабинета.

Спрятавшегося под стол Корецкого лихорадило. От страха его начала бить такая дрожь, что тот был не в силах был справиться с обуявшей его истерикой. Свернувшись калачиком на полу, он совершенно не соображал, что происходит.

Человек, включивший свет, не торопясь шел по коридору, и каждый шаг его громом отдавался в сознании всех троих.

– Только бы прошёл мимо, – шептал про себя Дохлый. – Свечку в церкви поставлю, службу батюшке закажу, только бы прошёл мимо.

Но человек не прошёл. Остановился у двери, и через пару секунд, радостно щелкнув замком, дверь распахнулась. Вошедший потянулся к выключателю, и в этот момент Валет ударил его сзади по голове рукояткой пистолета. Потеряв сознание, вошедший мешком свалился на пол.

– Кто этакой? – Валет рывком вытащил из-под стола Андрея.

– Шеф, – промямлил Корецкий.

– Ты же говорил, что его не будет в конторе?

– А… А… А… его и не должно было бы… быть. Я это… Я, без понятия, зачем он так поздно приперся.

– Слушай, Валет, надо дергать отсюда. – Дохлый успел прийти в себя и сейчас стоял у двери, держа в руках сумку с деньгами.

– Ладно. Потом разберемся, – согласился Валет. – Пошли.

Выйдя из кабинета, не забыв при этом закрыть дверь на замок, они, тихо ступая по ковровой дорожке, прошли через коридор, спустились по уже знакомой лестнице на первый этаж. Оставалось преодолеть небольшой холл. Потом – предбанник запасного выхода и вот она – долгожданная дверь на улицу.

Охранник вышел из туалета неожиданно. Все трое, чуть не столкнувшись с ним, остановились буквально в метре, потеряв при этом не только дар речи, но и способность понимать что-либо.

Застегивая ремень, толстяк что-то мурлыкал себе под нос, совершенно не ожидая, что может кого-то встретить в коридоре в столь поздний час. Увидев Дохлого с сумкой в руках, он оторопел, затем машинально перевел взгляд сначала на Валета, потом на Корецкого. Наконец, опомнившись, придал своему лицу угрожающее выражение.

Раскрыв рот, чтобы заорать во все горло, он вдруг передумал и тут же правой рукой схватился за висевшую на боку кобуру.

Валет опередил. Взведя курок пистолета, приставил дуло ко лбу охранника.

– Даже не думай. Пикнешь, пристрелю как собаку.

Толстяк, обомлевший от вида пистолета, начал медленно пятиться, пока не уперся спиной в дверь туалета.

– Дохлый, забери у него волыну, а то, неровен час, пугало опять начнет за неё хвататься. – Валет смотрел в глаза охранника и соображал, что следует поступить в сложившейся ситуации.

– Теперь, свинья, слушай меня внимательно. Быстро снимай штаны и ботинки. Без них ты на улицу не выскочишь.

Охранник, не произнося ни слова, послушно сняв брюки и туфли, кинул те на пол.

– Надо же, какой понятливый, – не унимался Валет. – Я бы с тебя и трусы сдернул, да вроде не к лицу столь солидному дядьке с голой жопой по улицам бегать.

– Молодой, прихвати барахло, – бросил Валет Корецкому, – по дороге выкинешь. А ты, – он с силой ткнул стволом толстому в живот, – пойдёшь с нами. И запомни, дернешься, стрелять буду без предупреждения.

Пройдя несколько шагов, они вновь оказались в том самом коридорчике, где находился щит сигнализации.

– Запри дверь. – Валет бросил связку ключей Дохлому, – когда выйдем на улицу, закроешь запасной вход, и тогда это безобразие, – он вновь навёл ствол на охранника, – останется запертым внутри. Пока доорётся до напарника, пока тот принесет ключи, мы успеем унести ноги. Надеюсь, ты не возражаешь?