Первый был учителем по истории магии и его нужно давно было отправить на перерождение, хотя бы потому, что от его уроков не было практически никакого толка. А второй был полтергейстом и просто занозой в заднице. Не буду вдаваться в подробности. Могу только сказать, что оба меня поблагодарили отправляясь на перерождение.

Далее из школы был удален Снэйп. Не берусь утверждать, но по моему он сам был рад такому повороту событий. Как мне это удалось? Обычные письма. Вот только «полетели» они сразу в несколько адресов. Министру, в ДМП, госпиталь Сент Мунго и разумеется Рите Скиттер. Есть тут такая… цивилизовано выражаясь… журналистка. Ее, как говорится, хлебом не корми, дай возможность кого-нибудь в дерьмо окунуть, по самую макушку.

В письмах я задал два вопроса: почему бывший террорист, избежавший заключения в Азкабане, допущен к обучению детей и почему он не отрабатывает свои прегрешения. В общем, благодаря моим подсказкам, в Хогсмиде была открыта зельеварня. В которой и обосновался Снэйп. Дамблдор кричал, конечно, что он доверяет Снэйпу, но ему вполне резонно указали на то, что его доверие и образовательный процесс это две большие разницы.

Кстати, Хогсмид, это — населенный пункт, расположенный рядом со школой. Хогвартс, в данном случае выполнял роль градообразующего предприятия. А ученики, так сказать, наводнявшие его на выходных, приносили жителям основной доход.

Не хочу сказать, что все это случилось в одночасье. Разумеется, нет. Но, как говорится, вода камень точит. Могу сказать, только, что после замены преподавателя по зельеварению, Нэвилл Лонгботом, наш гриффиндорский товарищ, перестал наконец взрывать котлы на каждом уроке. А это уже дорогого стоило.

Ну и, разумеется, Малфой. Хоть он и притих после того как из школы убрали Снэйпа, но окончательно угомонится никак не мог. Вот и приходилось периодически «ставить его на место».

Например, он полюбил, одно время прохаживаться насчет одежды профессора Люпина. Одежда у Люпина и правда была в заплатах. Как говорится, чистенько, но бедненько. Вот, Малфой и пробовал изощряться.

— Вот так лохмотья! — громко шептал Малфой, завидев Люпина. — Точь–в–точь наш домашний эльф!

— Что случилось, Дракусик? — сказал я ему когда услышал, как он рассказывает гадости про Люпина, — ваша семейка настолько обеднела, что даже ваши домовики выглядят как последние бомжи? Что, папаше пришлось заложить малфоевское фамильное серебро, что бы собрать тебя в школу? Так, ты не стесняйся. Скажи маме, пусть она обращается в случае чего. Так и быть, племянничек, подкину вам галеон-другой, на бедность. По родственному.

Помните, я говорил, что Поттеры имели родственные связи с представителями разных магических семей? Так, вот, беглый Сириус оказался моим кузеном, а мама Малфоя — кузиной. Даже Уизли оказались моей родней. Вот, такие вот дела.

Еще, я определился с лучшими поттеровскими друзьями. Рональд Биллиус Уизли, однозначно, перестал быть лучшим другом Гарри Поттера. Особенно, когда выяснилось, что Рончик совершенно и абсолютно не желает признавать свои косяки. А косячил он неоднократно. Но виноватыми у него всегда были другие. А еще лень и зависть.

Ну, если насчет зависти, тут как говорится семья подсуетилась, то лень определенно родилась раньше него. Одежда ему доставалась от старших братьев, первая волшебная палочка тоже. Даже домашний питомец достался от брата Персиваля. И то, только когда последнему купили сову. Так, что зависть в нем не могла не развиться. А из-за природной лени он только завидовал окружающим. А сам, при этом, палец о палец не хотел ударить.

— Ну, что ж, — подумалось мне, — каждый сам кузнец своего счастья. Если ему так нравится, то кто я такой, что бы ему мешать?

А вот с Гермионой оказалось все не так просто. Когда мы поговорили, то выяснилось, что ее внешний вид, это маскировка. Она прекрасно знала, как ухаживать за волосами и как уменьшить передние зубы с помощью магии. Но, она, при этом, прекрасно понимала, что она всего лишь обычная магглорожденная и за ней никто не стоит. Нет у нее в магическом мире семьи, которая при случае ее бы защитила.

Любила она читать и узнавать что-то новое. Так, что когда она почитала про зелья подчинения, некоторые заклинания и магические клятвы, то поняла, что стать секс-рабыней или секс-игрушкой какого-нибудь чистокровного мудака очень даже запросто. И если в самой школе этого можно было не опасаться, были вроде какие-то чары основателей, которые препятствовали, то в Хогсмиде нарваться на изнасилование можно было запросто.

Вот она и маскировалась. Да и в дружбу с Поттером и Уизли вцепилась мертвой хваткой. Так у нее появилась хоть какая-то гарантия, что ее не тронут.

Но обо все этом я узнал позже, когда у нее был день рожденья и мы разговорились. А перед этим я решил приготовить ей подарки. Во первых я договорился с профессором Спраут. Эта женщина преподавала у нас магическую ботанику и ведала всеми школьными растениями. Так, что несколько дней работы в теплицах, позволили мне заполучить скромный букет цветов. А еще я пошел на поклон к преподавателям арифмантики и рун.

Арифмантика, она же нумерология, позволяла перевести в цифры любое магическое действие, а руны — выразить графически. Как-то так, наверное. Не знаю как по другому выразить словами. В общем, гладя на гермионину прическу, я решил, что магическая расческа ей не помешает. Вот я и пошел на поклон.

Арифмантику преподавала Септима Вектор, а руны — Батшеда Бабблинг. Учеников у них было мало, время свободное было, так, что они согласились мне помочь. Да и самим им было интересно, что может получиться.

Не буду утомлять неинтересными подробностями, скажу только, что у нас все вышло. А женщины поздравили меня с созданием моего первого артефакта.

Девятнадцатого сентября, мы с Гермионой, отмазавшись от Рона, засели в старом классе. Привести его в порядок мне помогли школьные домовые эльфы. Дело в том, что когда я увидел, что здешний школьный рацион во многом состоит из тыквы, то озаботился вопросом собственного питания. А для этого я спросил у Фреда и Джорджа, уизлевских близнецов, где в школе кухня. Там-то я и познакомился с домовиками. Классные оказались ребята.

А еще, там же, я познакомился с Добби. Вот уж кто был фанатом Гарри Поттера, сэра. Как говорится, всем фанатам — фанат. Правда, как потом выяснилось, самого Поттера он пару раз чуть не убил в прошлом году, но это, в целом, не мешало ему быть неплохим парнем.

Короче говоря, девятнадцатого сентября, домовики убрались в классе, приготовили торт, притащили чай и кофе, а я и Добби поздравили Гермиону с днем рожденья. Добби работал официантом, а я вручил Гермионе подарки. А потом мы с ней разговорились.

Но для начала, я усадил ее на стул и принялся ее расчесывать. На коленях у нее расположился Живоглот, которого притащил Добби. В общем, Гермиона расслабилась и информация полилась из нее полноводной рекой. Тогда же я узнал и про тролля на первом курсе, и про парселтанг{?}[змеиный язык] и василиска на втором. Ну и о многом другом.

Кстати, в Тайную комнату мы потом сходили. Мы, это — я, Гермиона и Добби. Бляядь!!! Чуваки. Вот объясните мне как Поттер в двенадцать лет, смог завалить эту громадину? Ну вот как? Простой железной ковырялкой. Ну, ладно. Пусть не простой, а артефактной. Но, как? Это было выше моего понимания. И, если бы не овальный шрам на руке, размерами примерно пять на семь сантиметров, я бы никогда в такое не поверил.