Кстати, когда мы искали свободное купе, то удача улыбнулась нам только в одном месте. Да и то, в купе уже спал спал пассажир. Вид у него был как после тяжелой, продолжительной болезни. И если сначала мы старались разговаривать тише, то потом перестали обращать на него внимание. Потому, что он так и не проснулся. «Р. Дж. Люпин» было написано на бирке его чемодана и Гермиона предположила, что это наш будущий преподаватель.

Так мы и ехали. До тех пор пока поезд не дернулся и не остановился. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму.

— В чем дело? — раздался позади голос Рона. — Может, авария?

Тут дверь открылась и кто-то войдя к нам в купе наступил мне на ногу.

— Ох. Простите! Вы не знаете, что случилось?

— Привет, Невилл! — откликнулась Гермиона, — мы не знаем. Пройди, присядь. А то ты так ноги всем оттопчешь.

— Пойду схожу к машинисту, узнаю, что произошло, — вновь послышался голос Гермионы. Только выйти ей не удалось. Дверь опять скользнула, послышался звук столкновения, и два голоса вскрикнули:

— Кто это?

— А это кто?

— Джинни?

— Гермиона?

— Что ты делаешь?

— Ищу Рона.

— Иди садись.

— Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос.

Профессор Люпин наконец проснулся. Гарри услышал шорох в углу. Все замолчали. Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны.

— Интересно, что это у него за огонь в руках? Артефакт или он сам наколдовал?

— Оставайтесь на месте, — сказал нам Люпин.

Голос его был все еще сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошел к двери, но та, опередив его, медленно открылась. Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном.

— Так вот ты какой, северный олень, то есть дементор, — подумалось мне, — вот мы и встретились. Ну, что «окропим снежок красненьким»?

Хочу сказать, что мне повезло. В каком смысле? Дело в том, что кафе Фотескью, в котором мне понравилось бывать во время пребывания в «Дырявом котле», было нейтральной территорией. Тут собирались все. И жители Диагон аллеи, на которой собственно располагалось кафе и прочие торговые точки, и обитатели здешнего «дна», под названием Лютный переулок. Мороженое от Флориана Фортескью любили все.

В общем, когда я услышал про дементоров, то я задумался. И вот чего я надумал. Если допустить, что они откуда-то призваны, то значит их можно изгнать обратно. А для этого нужно уметь применять ритуал или заклинание Экзорцизма. Не буду вдаваться в подробности, чтобы не подставить хорошего человека, скажу только, что я научился этому заклинанию.

И вот теперь, эта зараза стояла на пороге нашего купе, а всех нас обдавало стужей. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце. Тогда-то я и решил опробовать заклинание. Тем более, что в купе было темно и на меня никто не обращал внимания. Кстати, само по себе оно было не очень сложным, но оказалось весьма энергозатратным. Или это я со страху вложил в него много магии. Не знаю. Только после его применения я свалился в обморок от магического истощения.

— Гарри! Гарри! Ты в порядке? — кто–то шлепал меня по лицу.

— Ну… да, наверное.

Я открыл глаза. Фонари вновь светили, пол подрагивал, «Хогвартс–экспресс» был снова снова в пути. Рон с Гермионой склонились надо мной, стоя на коленях, позади были Невилл и профессор Люпин.

— О-хо-хо. Грехи мои тяжкие, — закряхтел я как старый дед, — где кстати эта зараза?

Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада.

— Держи, — протянул он мне самый большой кусок, — съешь и станет полегче.

— Ага, спасибо. Сейчас, только восстанавливающего выпью.

Еще когда я жил в «Дырявом котле», то озаботился сбором аптечки. А то, как-то непривычно было, когда под рукой отсутствуют лекарства для первой помощи.

— Этой заразой был один из дементоров Азкабана. Он просто испарился, Гарри. Никогда о таком не слышал. — ответил Люпин. Он раздавал шоколад всем остальным.

— Ешьте, — повторил он, — увидите, сразу станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту. Люпин скрылся в коридоре.

— Гарри, ты и вправду в порядке? — на меня тревожно смотрела Гермиона, — я так и не поняла, что произошло.

— А что именно ты видела?

— Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался, а потом как-бы подернулся черным дымом и испарился. Только плащ на полу вагона остался. А еще он визжал, как будто ему было больно. А я чуть… — тут Гермиона замолчала и покраснела.

А я встал и обнял девочку.

— Да, ладно, Гермиона, — шепнул я ей на ухо, — главное, что не… Я вон вообще в обморок грохнулся. Так, что ты молодец. Не испугалась.

— Мне показалось, он явился с того света, — Рона передернуло, — такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет.

— Насчет того света, Рон, ты можешь оказаться прав. Кстати, помоги прийти в себя Джинни. Ты ей брат или кто?

Через некоторое время вернулся Люпин и сообщил, что через десять минут мы будем в Хогвартсе.

К самой школе от станции предстояло, как и всем остальным, ехать в карете. Запряжены они были жутковатыми, но при этом симпатичными крылатыми лошадками. Я даже погладил ту которая была запряжена в нашу карету.

— Эээ… ты чего делаешь, Гарри? — удивился Рон.

— Лошадку глажу.

— Какую лошадку?

— Ту что нашу карету тянет.

— Но кареты едут сами.

— Ничего подобного.

А когда мы доехали до замка, в котором располагалась школа у меня произошла стычка с Малфоем. Правда, о том, что это Малфой я узнал попозже. И о том, что он был охреневшим мажором и школьным врагом Поттера, я тоже узнал позже из рассказов Рона и Гермионы.

Прямо сейчас он оттолкнул Гермиону и загородил мне проход.

— Я слышал, ты хлопнулся в обморок, Поттер? Лонгботтом не врет? Ты и впрямь хлопнулся? — протянул ему он довольным голосом.

Знаете, когда я узнал, что Поттер национальный герой и увидел, во что был одет, то был слегка ошарашен.

— Как так-то, — думалось мне, — национальный герой и одет в рванину. Он, что тряпка, которая позволяет всем кому не лень вытирать об себя ноги? Ну, я вам не Поттер. Я вам быстро напомню об кого местный главный террорюга самоубился и научу вас Родину любить. Суки.

И кто спрашивается виноват Малфою, что он первым оказался на пути моего, так сказать, становления?

— А я слышал, что ты зимой мыл ноги, — ответил я ему и потыкал пальцем вниз, указывая на его ботинки. А когда он опустил голову, чтобы посмотреть на что указывал мой палец, я ухватил его за нос и ударил коленом в живот.

— И простудил при этом мозги, — продолжил я говорить, удерживая Малфоя за нос. — Ты, что, сука, бессмертным себя почувствовал? Забыл об кого Волдеморт самоубился? Так я тебе быстро напомню, тварь.