— Подожди, — окликнула его Гермиона.
Он остановился и взглянул на нее. Она протянула руку и погладила кончиком пальца его лицо.
— Я никогда не забуду то, что мы пережили вместе.
— Я тоже… — пробормотал он.
Внезапно выражение ее лица стало решительным. Он хотел было спросить, что она задумала, но не успел, Гермиона развернулась и рванула вдоль коридора, вверх по лестнице, прочь из его жизни. В этот момент он ощутил в груди такую тяжесть, будто его придавило кирпичной стеной. Он не мог этого больше выносить, поэтому поспешил покинуть картину, чтобы оказаться на полотне, фон которого был выкрашен черным, а в его центре стояло лишь одно-единственное кресло, повернутое внутрь комнаты, в самой глубине подземелий. Слизеринцы часто испытывали потребность в уединении, и эта картина была здесь как нельзя кстати, но сейчас кресло было занято. В нем удобно расположился Финеас Блэк.
— Уходи, мне нужно побыть одному, — проговорил Северус и угрюмо посмотрел на него.
— Но я пришел сюда раньше.
— Ты и так просидел здесь достаточно долго! Вставай!
Шумно выдохнув, Блэк поднялся.
— Тебе повезло, что я и сам уже собирался уходить, — проворчал он, прежде чем покинуть картину и оставить Снейпа в одиночестве.
Северус опустился в кресло и уронил голову на сложенные на подлокотнике руки, чувствуя, как его захлестнуло отчаяние.
Я все сделал верно… Все так, как и должно быть. И из-за этого я вновь буду страдать. Из-за того, что поступил правильно. Как же я скучаю по Гермионе и ее жизнелюбию.
Она будто стала частью меня за столь недолгое время.
Что же мне теперь делать?
Без нее чтение под ивой уже не будет казаться таким увлекательным как раньше…
В груди, там, где у всех живых людей бьется сердце, он чувствовал пустоту и холод. Пытаясь представить, каким теперь будет для него вечность, он не видел ничего, кроме одиночества. Он не должен был идти на поводу у своих чувств. Но если бы он им не поддался, то никогда бы не догадался, как вернуть Гермиону обратно…
Нет, это все к лучшему. Я всегда был одинок, и моя вечность ничем не будет отличаться от того, каким я был при жизни.
Откинувшись на высокую спинку кресла, он невидящим взглядом уставился в пустоту черного фона картины.
Возможно, когда она проживет долгую и счастливую жизнь, ее портрет также украсит кабинет директора Хогвартса.
«Проклятье до этого еще так долго…».
***
В течение следующих нескольких дней Северус не видел Гермиону. Он старался избегать ее, пока горькие воспоминания о ней были слишком свежи в памяти. Лишь когда почувствовал, что сможет смотреть на нее без сожаления и не ощущая горечь утраты, он вернулся в свой портрет в кабинете директора. Увидев, что он был пуст, Северус был несколько разочарован. Оглядевшись, он увидел Финеаса Блэка, не сводившего с него недовольного взгляда. Он кивнул ему в знак приветствия.
— Где ты был? — прохрипел Финеас.
Северус неопределенно пожал плечами.
— Бродил по замку.
— Я думал, ты был с Грязнокровкой.
Северус резко вскинул голову и гневно посмотрел на Блэка.
— Помнится, я просил тебя не называть ее так.
— Ее ведь тоже не было достаточно долго, — продолжил он, не обратив на слова Снейпа внимания. — После того, как она выпала из твоего портрета, то заскочила сюда буквально на пару минут, взяла со стола какие-то вещи и ушла. С тех пор она не возвращалась.
Взгляд Северуса из гневного стал задумчивым.
— И она не сказала, куда направляется?
Блэк окинул его таким взглядом, будто разговаривал с идиотом.
— Если бы я знал, то рассказал.
Дилис Дервент прищелкнула языком.
— Финеас, прошу тебя! Мы все здесь коллеги. Прояви хоть немного уважения.
— Я проявлю уважение, как только он перестанет задавать глупые вопросы, — проворчал Блэк и, развернувшись, направился в сторону дальней стены своего портрета.
Северус не обратил никакого внимания ни на него, ни на остальные портреты. Полностью проигнорировав происходящее вокруг, он тяжело опустился в кресло, размышляя о том, куда могла исчезнуть Гермиона Грейнджер.
***
За несколько дней до этого.
Гермиона вошла в мастерскую и, услышав веселый перезвон колокольчика над головой, улыбнулась. Франко ДиГрегорио вышел из подсобки, и его дежурная улыбка стала шире, стоило ему увидеть директрису. Он протянул к ней руки, собираясь заключить ее в объятия в знак приветствия, но увидел, что ладони его испачканы красками разных цветов. Он поспешно схватил полотенце, висевшее у него на поясе, и принялся энергично вытирать их. Взять руку Гермионы в свою он отважился лишь тогда, когда на его коже не осталось ни единого пятнышка.
— О, профессор Грейнджер! Как замечательно видеть вас снова здесь!
Гермиона вновь улыбнулась.
— Я тоже очень рада вас видеть, сэр.
— Ах, ах, ах, — укоризненно произнес он, пригрозив ей пальцем. — Кажется, вы забыли, о чем мы с вами говорили в нашу последнюю встречу?
Улыбаясь, она покачала головой.
— Прошу прощения, Франко.
— Так-то лучше! Чем я могу вам помочь? Вам нужен еще один портрет? Я думал, что профессор МакГонагалл отправилась в путешествие. Я ничего не слышал о ее кончине.
— О нет! — поспешно воскликнула Гермиона. — С профессором МакГонагалл все в полном порядке. Я лишь хочу снова поблагодарить вас за вашу работу. Северус Снейп… невероятно реалистичен.
— Grazie, grazie! Мои чары славятся на всю магическую Британию.
— Только возникла одна проблема, Франко.
Брови старика поползли вверх, придавая его лицу недоуменное выражение.
— Он слишком сильно похож на… живого.
— Perdone? — удивился ДиГрегорио.
Быстрым движением руки она извлекла из складок мантии книгу. На обложке большими золотыми буквами было выведено название «Запертые души», а ниже он увидел изображение призрака мужчины, запертого в клетке. Франко отвел взгляд от книги и вновь посмотрел на Гермиону.
— Он часто говорит, что помнит о загробной жизни, о том времени, что провел после смерти. Он помнит, как общался с душами других умерших. Это заставило меня задуматься. И я нашла книгу в библиотеке Хогвартса.
Она подошла к стойке, что находилась в дальней части студии у стены, и водрузила на нее книгу, открыв ее на странице, отмеченной закладкой. Она провела кончиками пальцев по заголовку, гласящему: «Ловушка для портретов».
— Франко, возможно ли такое, что вы не просто зачаровали портрет, создав его образ, но при этом наделили его душой?
Франко подошел к ней и прочел строки, на которые она указывала.
— Я никогда не слышал о подобном, — задумчиво проговорил он.
Гермиона кивнула.
— Это очень странно. Я нашла эту книгу в библиотеке еще до того, как вы написали портрет, и прочитала ее. А когда Северус стал рассказывать о загробной жизни, вспомнила о ней. — Она повернулась к Франко и, гладя ему в глаза, спросила: — Когда вы произнесли заклинание, вдохнувшее в портрет жизнь, не случилось ли чего-нибудь необычного?
Франко прищурился, стараясь в подробностях вспомнить тот день. Не прошло много времени, как он широко распахнул глаза и воскликнул:
— Сова! — Его итальянский акцент стал еще заметнее. — Я вспомнил. Когда я зачаровывал портрет, в окно влетела сова. Она напугала меня так, что на миг я совершенно потерял дар речи! Но все-таки мне удалось закончить заклинание, и все казалось в порядке. Я и предположить не мог, чем это может обернуться.
— Могла ли сова испортить чары?
Тут Франко развернулся и пошел в сторону подсобки, поманив за собой Гермиону. Войдя, он тут же направился к книжным полкам, взял оттуда одну из книг с заклинаниями и принялся листать.
— Нет, сова не имеет никакого отношения к испорченному заклинанию, — бормотал он себе под нос, продолжая перелистывать страницы, пока не нашел то, что искал. Он указал на нужную запись. — Сова прервала меня, когда я произносил заклинание. Я был уверен, что все выполнил правильно. Если допустить ошибку в заклинании, то может произойти все что угодно. Обычно при ошибочно выполненных чарах портрет не оживает. Однако вполне возможны и другие последствия.
