– А со щитом что?

Томар непонимающе пожал плечами:

– Мне просто не хватило силы его удержать.

– Значит, нужно больше силы, – заключил Дженкинс и занёс руку для нового удара, но вмешался Ян.

– Не может быть, – категорично заявил он, – чтобы сила решала всё. А как же интеллект? Стратегия, непредсказуемость?

– О, конечно, – согласился Дженкинс, глядя не на Яна, а на Томара. – Томар может уклоняться телепортацией на малые расстояния. Оказаться у меня за спиной. Атаковать водой сразу со всех сторон, а не только от источника. Или нет, – он издевательски прищурился, – ты не можешь. Значит, ставь щит.

Томар успел только выставить руки перед собой. Сила удара согнула их в локтях, а скрещенные кисти с глухим стуком ударили его в лоб, откинув голову и заставив отступить назад в попытке сохранить равновесие.

Учитель выждал несколько секунд и ударил снова.

На этот раз Томар успел. Щит оставался невидимым, но Альберт чувствовал энергию, которую Томар не просто собрал перед собой, а с яростью бросил вперёд, создавая встречный поток. Если бы они с этого начали, у него бы точно получилось. Но после стольких стихийных атак и пропущенных ударов ни у кого не хватило бы сил…

Его отбросило назад. Альберт уже представил, как он налетает спиной на купель с огнём, но в этот момент вспыхнул латунный цилиндр в полу, и Томар врезался в невидимую стену. Преграда оттолкнула его обратно, он сделал пару шагов вперёд и упёрся ладонями в колени, дыша с видимым трудом. Дженкинс отвёл руку для нового удара.

– Хватит! – почти прорычал Томар сквозь зубы. Альберт хорошо представлял, как тяжело ему далось это слово. – Я понял.

– Что понял?

– Что я ничего не могу.

– Водные стрелы были ничего.

Томар не нашёлся, что ответить на эту похвалу. Дженкинс отвернулся и прошёл за кафедру.

– По понедельникам теперь дополнительные тренировки. Посещение обязательно. На экзамене практическое задание будет из двух частей. Поединок между двумя студентами и противодействие студент – артефакт. Артефакт будет настроен на одно атакующее и одно защитное заклинание. Уровень силы – средний. Это такой, как я сейчас показал. Надо объяснять зачем?

– Да нет, всё понятно, – прервал Бренги воцарившееся было молчание. – Чтобы комиссия могла в своё удовольствие поохать, какой хреновый в наше время пошёл студент – даже до среднего уровня не дотягивает.

Дженкинс только на секунду посмотрел на него, а затем равнодушно отвёл взгляд.

– Рад, что всё понятно. Считайте, что сегодня был сокращённый урок, все свободны.

– Что это вы в такую рань уже празднуете? – весело спросила госпожа Кюне, расставляя на столе запотевшие кружки с пивом.

Кабатчица пользовалась уважением всех студентов в том числе потому, что никогда не позволяла себе нравоучений и исправно подавала всю заказанную выпивку, так что её вопрос служил исключительно проявлением дружелюбия.

– Помилуйте, госпожа Кюне! – с чувством воскликнул Бренги. – Какое там празднуем, сугубо в терапевтических целях!

Не так уж он и лукавил. Томар отказался нести в лазарет свою шишку на лбу, но руки у него так дрожали, что идти на иллюзии не было никакого смысла. Ян и Ве не могли оставить товарища в беде, Бренги и Леоф не хотели идти на урок, который другие прогуливают, а Альберт устал быть белой вороной, поэтому вся мужская половина класса вместо третьего урока отправилась в «Лось форштевня». Женская половина перестала к ним присоединяться после того, как прошлой весной Ве бурно расстался с Уной и отказывался находиться с ней в одной компании. Но сейчас это и к лучшему: за прогул им влетит не так сильно, как за срыв урока, если бы не явился сразу весь класс.

Кабак в середине дня пустовал. Ветер посвистывал в оконной раме, но внутри было тепло, горел камин, с кухни доносилось обычное громыхание, шкворчание и шипение.

Альберт то и дело поглядывал на Томара, который молчал с тех самых пор, как они вышли из замка. Остальные по пути до острова вяло перебрасывались комментариями о погоде, но теперь и эти разговоры сошли на нет. Альберту хотелось как-то поддержать Томара, приободрить – но он боялся ещё сильнее задеть явно растоптанное сегодня самолюбие отличника.

Госпожа Кюне вернулась с блюдом поджаренных колбасок, а как только она снова отошла, Бренги торжественно извлёк из кармана плоскую жестяную флягу и повысил градус разлитого по кружкам пива. Альберт с любопытством отхлебнул облагороженный напиток. Он оказался ледяным, но секунду спустя согрел так, как если бы Альберт укутался в меховое одеяло, только изнутри.

И он решился.

– У тебя впечатляющий арсенал атак, – сказал он Томару, стараясь выдержать нейтральную интонацию с едва уловимой ноткой одобрения.

– Да, – тут же включился Ве, – но я ждал, что ты ему наваляешь, Томар, что за дела?

– Ну, я пытался…

– Да ладно, он что, правда сильнее тебя?

– Нет, я специально решил получить в лоб и под дых, чтобы вас повеселить, – начал злиться Томар.

– Я бы посмотрел, как бы у Альберта пошло дело, – сказал Ян.

– Я думаю, – Альберт попытался скрыть смущение, – теперь с этими дополнительными тренировками нам всем по очереди это предстоит.

– Не-не-не, я не согласен! – заволновался Леоф. – Пусть каждый желающий заключает договор на мордобитие, а то я при поступлении на такое не подписывался!

– Мне кажется, тебе не о чем беспокоиться, – произнёс Бренги, которого Альберт ещё не видел таким недовольным, как сегодня. – По-моему, ему было приятно унизить именно Томара, чтобы показать, что даже лучшие студенты ни на что не годятся.

– Вообще-то, – заметил Ян, почесав нос, – если сегодня он действительно показал усреднённую силу атаки, то это то, с чего стоило начинать. А то получается, что до сих пор мы учились применять щиты, которые не защищают, и атаки, которые не пробивают щиты…

– Погоди, – припомнил Альберт, – а разве не ты говорил, что боевая магия вообще никому не нужна?

– Нет смысла отрицать, – Ян не дал сбить себя с толку, – что область применения боевой магии, мягко говоря, очень ограниченна. И большинству магов не придётся её использовать, может быть, никогда в жизни. Но уж если всё-таки придётся, то тогда в полную силу, а не как получится.

– Я согласен, – кивнул Томар. – Это было позорно, но лучше как можно раньше узнать свой предел, чтобы когда-нибудь его преодолеть.

– А что это вообще за «средний» уровень, – скептически скривился Бренги, – кто его определяет?

Ян пожал плечами:

– Статистически как-нибудь…

– Ты ещё не достаточно много раз услышал, что магия вырождается, каждый первый курс хуже предыдущего и если мы такие бездарные, то на следующий год, видимо, придётся набирать низших? Тогда, по-хорошему, средний уровень должен понижаться каждый год – но я подозреваю, что нам продолжают навязывать устаревшие мерки.

– Погодите, – осенило Ве, – если маги слабеют, значит, никого сильнее нас всё равно уже не будет, так? Зачем тогда становиться ещё сильнее, чтобы одолеть кого? Да ещё в самое мирное время за всю историю.

– Ну, знаешь, всякое возможно, – пробормотал Леоф. – Раскол Ковена случился считай недавно, и поверь, там была жуткая бойня.

– Ковен – другое дело, они сами по себе, и разборки у них были чисто внутрисемейные. Я говорю про весь остальной мир – города и деревни, где обычной жизнью живут высшие и низшие. Там все, кто младше нас, будут слабее нас, хоть бы мы все экзамены завалили, так ведь? Остаются, конечно, ещё те, кто старше, но я не представляю, чтобы кто-то вроде Макдуфа пошёл мочить мирное население.

Альберт, вопреки обыкновению слушать молча, не удержался:

– А что, по-твоему, было в пятьдесят девятом?

– А что в пятьдесят девятом? Это вообще не про магию, чисто произвол. Власти считай что нет, половина Ковена перебита, с половиной непонятно, что дальше. Делай что хочешь – хватай оружие, грабь деревни, и для этого не надо быть крутым магом. Если бы в каждом селе держали хотя бы одного высшего, все разбойники обломались бы…