– Молодой человек, а чего это вы делаете? – спросил вдруг женский голос. Рэм в этот момент был поглощен происходящим на экране, и даже не заметил, что к нему кто-то подошел. – Игрушку запускаете?

– Чего? – Рэм поднял голову. – А, нет. Кино снимаем.

– А можно мой сын поиграет? – спросила женщина, и Рэм, наконец, обернулся, чтобы на неё посмотреть. А когда увидел, тяжело вздохнул.

Этот тип женщин ему был знаком более чем хорошо: яркая, безвкусная одежда, неуместный днём, тоже слишком яркий, макияж, аляпистая сумка, туфли на каблуках – и это на газоне, на секунду; рядом с женщиной – полный мальчик, с интересом разглядывающий пульт в руках Рэма. С нехорошим таким интересом, отметил про себя Рэм.

– Нельзя, – покачал головой Рэм. – Это не игрушка.

– Вам жалко, что ли? Для ребенка жалко? – пошла в атаку женщина. – Чего от вас, убудет?

– Ещё как убудет, – покивал Рэм. – Это не игрушка, повторяю, это дорогая техника. Летающая камера. До-ро-га-я.

– И чего? – женщина удивилась. – Ну он немножко совсем.

– Нельзя, – снова повторил Рэм. – Если он немножко эту камеру в пруд уронит, вы платить будете?

– Не буду я ничего платить, – возмутилась женщина.

– Вот, – кивнул Рэм. – Поэтому, если можно, отойдите, пожалуйста, у меня работы ещё много.

«Только бы они свалили, – взмолился он про себя. – Я же доснять не успел».

– Чё это мы должны отходить? Парк общий, где хотим, там и стоим, – ехидно произнесла в ответ женщина. – Ты кто такой, чтоб нам командовать?

Рэм, который совершенно не хотел конфликтов с кем бы то ни было, с тоской огляделся – нет, Гарика и Тима поблизости не было. Зато через лужайку в их сторону быстрым шагом шёл какой-то молодой парнишка, и Рэм с надеждой посмотрел на него. Может быть, это спасение? Может, это будет хотя бы что-то…

– Дамочка, машина 783, «Октава», это ваша? – спросил парень, подходя поближе.

– Моя, – тут же утратила интерес к дрону и Рэму женщина. – А что?

– А её там эвакуатор забирает, вы на инвалидном месте встали, – жизнерадостно сообщил парнишка. Худенький, лет шестнадцати на вид, белобрысый, в джинсах с прорехами, и с майкой, на которой виднелась основательно застиранная надпись «Ilove physic». – Бегите быстрее, а то увезут.

– Павлушик, бегом! – женщина рванула мальчишку за руку. – Ах ты ж твари, я же с ребенком, а они!.. Да я их сейчас…

– Спасибо, – с чувством произнес Рэм, глядя вслед стремительно удаляющейся женщине. – Избавитель.

– Да не за что, – улыбнулся парнишка. А чего вы снимаете? – он кивнул на пульт.

– Фильм. Про то, где вкусно поесть в Туле, и про город немножко, – не стал вдаваться в подробности Рэм. – Гарик Рестик, слышали?

– Офигеть! – обрадовался парень. – Круто! Я вас смотрю. И как вам в Туле?

– Хорошо, – Рэм снова улыбнулся. – Только Гарик никак не может найти, где тульские лапти попробовать можно. Пирожки такие.

– Так в «Чашке», на Ульянова, – пожал плечами паренёк. – Отсюда недалеко совсем. Давайте бумажку, я вам напишу, как туда проехать. А чего вам эти пирожки понадобились?

– Аутентичные, местные, – объяснил Рэм.

– Но они же дешевые.

– И что с того? Главное, что они родом отсюда. Давай, рисуй, Гарик обрадуется. И напиши своё имя, в титрах будет обязательно. Сам знаешь, Гарик всегда благодарит за помощь в съемках, всех пишем.

– Ну вообще, – покачал головой паренек. – Кому расскажу, не поверят.

– Ещё как поверят, когда титры увидят, – Рэм протянул парнишке блокнот. – Пиши. И спасибо тебе ещё раз.

Обед снимали в парковом кафе, которое называлось «Берёзка», и которое Гарика слегка разочаровало, потому что блюда там подавались, во-первых, слишком маленькими порциями, во-вторых, были слегка устаревшими по концепции. Однако выехала «Берёзка» за счёт невысоких цен, и более чем уютной атмосферы, да и располагалась удачно – и от входа в парк не очень далеко, и вид из окон красивый. Да ещё и музыка приятная. Тим и Рэм ограничились в этот раз одной порцией бефстроганова с жареной картошкой на двоих (есть им не очень хотелось), обед сняли рекордно быстро, и засобирались.

– Ай да мы, – радовался Гарик. – И всего-то полчетвертого. Лихо получается, вот это скорость, вот это я понимаю.

– Главное, чтобы при монтаже чего-то не вылезло, – напомнил Рэм. – Хотя вообще не должно. Снимаем эти твои лапти, и погнали?

– Ох. Ну да, – кивнул Гарик. – Хорошо бы ещё в порядок себя привести успеть…

– Объелся? – с сочувствием в голосе спросил Тим.

– Пока нет. Но на ужин обойдусь пирожком, пожалуй. Пирожков с собой возьмем, если там можно, – предложил Гарик. – Вы как? Ещё способны на пирожки?

– Мы специально место оставили, – пояснил Тим. – В отличие от тебя.

– Надо будет Кирилла этого в титры вставить, – добавил Рэм. – Без него мы бы искали лапти чёрти сколько.

– И это странно, – Гарик задумался. – На этом надо сделать акцент. Потому что туристы любят аутентичную кухню, а её тут готовят всё-таки мало.

– Скрипач, чего это за пирожки такие? – спросил Ри, когда Ит и рыжий вернулись в машину после своего забега по парку. – Никогда не слышал даже.

– Ты для этого слишком величественен, – ухмыльнулся Скрипач. – На самом деле ты их сто раз ел. В том числе и у нас дома. Просто мы их так никогда не называли. Помнишь, в самое голодное время я пирожки делал с картошкой? Ну, как лепешечки такие, довольно тонкие?

– Помню, – кивнул Ри. – Это они и были?

– Они самые, – подтвердил Скрипач. – Когда у тебя нет ни сливочного масла, ни яиц, ни сметаны, ни дрожжей, тоже можно что-то приготовить, верно? Там самое простое тесто, из муки, воды, ну и масло подсоленное, и начинка из вареной мятой картошки с жареным луком. Лепишь, как обычный пирожок, потом расплющиваешь, получается овальная лепешечка, которая очень быстро жарится, начинка-то готовая уже. Можно на масле поджарить, можно на сухой сковородке. Знаешь, в разных культурах и у разных народов есть что-то подобное, почти у всех есть. Начинка – кто во что горазд. Травки всякие, зеленушка, сыр, овощи, мясо, самое дешевое, картошка, как в данном случае. Гарик совершенно прав, он такие вещи, видимо, чувствует…

– Какие вещи? – не понял Ри.

– Истину. Что-то настоящее. Потому что всякие рёбра в квасе – это красиво, конечно, но это явно для богатых, не для всех подряд. И Гарик сейчас показывает перспективу – от высот, до низов. Молодец, – похвалил Скрипач.

– Чего там про вторую группу? – спросил Ри.

– Таскались следом за ними два человека, – пожал плечами Ит. – Наблюдали издали, один подходил к Рэму, отогнал какую-то тётку, потом они уехали. У меня ощущение, что они словно бы ждали чего-то, поняли, что ничего не произойдет, и свалили.

– Поехали в Рязань? – уточнил Ри.

– Это мы сейчас узнаем, – пообещал Скрипач. – Ты давай, езжай за лаптями, а мы пошли дальше. Можешь после лаптей на заправку съездить, и встань где-нибудь, мы тебя позже сами найдём.

– А пообедать? – спросил Ри.

– Бог с тобой, обедай, – вздохнул Скрипач. – Не обожрись только, пожалуйста, потому что нам дальше Гарика с компанией отслеживать нужно будет в дороге, а искать по трассе туалет – такое себе занятие.

– Рыжий, у тебя какие-то мысли есть? – спросил Ит, когда они шли через парк к частному сектору.

– Относительно чего? – уточнил Скрипач. Он выглядел сейчас задумчивым, и, кажется, погрустневшим.

– Относительно второй группы.

– Пока не очень, – невпопад ответил Скрипач. – Не знаю.

– О чём задумался? – спросил Ит.

– Да просто вспомнил, – Скрипач замедлил шаг. – Высотку, квартиру, девчонок, маленьких совсем. Знаешь, это было какое-то бесконечно-светлое время. И очень жаль, что больше такого уже не будет.

– Как знать, – Ит попробовал улыбнуться, но получилось не очень. – У тебя оксюморон получился, заметил? Бесконечно-светлое время, которое закончилось.