Наконец она видит Сербию, лежащего на холодной земле, мертвенно-бледного. Она прижимается ухом к его груди, прислушиваясь, стучит ли сердце. Сербия заходится кашлем и сгибается пополам, словно сломанная в нескольких местах кукла.

— Как же я себя ненавижу… — Его слова громом отдаются в её ушах, словно где-то совсем рядом разорвался очередной снаряд.

— За что? — У неё перехватывает дыхание. Горло сдавливает словно пыточным орудием, и она захлёбывается словами.

— Потому что тебя не могу… — шепчет он потрескавшимися губами и сплёвывает кровь.

От осознания собственного бессилия Сербии хочется кричать, и он кричит. Кричит со всей силы, разрывая голосовые связки.

Ещё не выбравшись из цепких объятий сна, Хорватия испуганно вскидывает руку в сторону и с облегчением выдыхает, ощущая под ней чужое тепло.

Самое тёмное для Хорватии время — это рассвет. С рассветом они с Сербией вновь и вновь вынуждены расставаться, и она не знает, состоится ли следующая встреча. А сейчас Сербия рядом, и это самый счастливый и правильный для неё момент.

Хорватия в мельчайших подробностях помнит, как была на стороне его врагов, и в каждом своём сне она под градом пуль и осколков бежит к нему, чтобы заслонить собой и спасти из кровавого месива.

Тогда она не пришла к нему на помощь. Но пришла другая — сильная, независимая, не побоявшаяся пойти против всего мира. Россия. И пусть они редко видятся, её присутствие всегда чувствуется в жизни Сербии. В свободное время он зачитывается Маяковским и Гоголем в оригинале, имеет большую коллекцию матрёшек, половина из которых подарены Россией. Она, как и её народ, словно стихия — неукротимое море, которое может быть и ровной лазурной гладью, и цунами. Она навсегда поселилась в сердце Сербии.

А Хорватия… Хорватия содрогается от ревностных рыданий, словно марионетка, которой перерезали все верёвочки. И понимает, что всё это заслужила.

Столько лет прошло, а несмываемое клеймо позора, которым она сама себя и наградила, и сейчас с ней. Она до сих пор слышит эхо выстрелов и чувствует запах пороха. Она вновь и вновь захлёбывается чувством вины, словно морскими волнами, которое оседает на губах и горчит похлеще алкоголя. И ей во время каждой встречи нестерпимо хочется упасть перед Сербией на колени и молить о прощении, задыхаясь от застрявших в горле чувств.

Ей так многого раньше не хватало — сил, уверенности в себе, целеустремлённости… Она нашла всё это в Америке и была безмерно счастлива. И не заметила, как потеряла себя. Она попала в его руки куском глины, полностью готовая подчиниться чужой воле. И он не упустил возможность напичкать её своими идеями по самое горло. Она еле выплыла из вязкого болота самообмана, осознав, что таких, как она, у него много, и никто ему не нужен — все для него лишь тени, массовка. Пелена спала с её глаз и она увидела другую его сторону — его безнравственность, его жестокость.

Проснувшаяся совесть кричала-выла, напоминая о прошлых грехах. Она бы могла — и хотела — вычеркнуть-вытравить эти воспоминания из головы. Но из сердца — вряд ли. Она много раз порывалась написать Сербии письмо, пропитанное её слезами раскаяния из вывернутой наизнанку души. Но так и не смогла.

— Прости меня. — Вина, из-за которой ныло сердце, горели лёгкие и стыла кровь, наконец вырывается наружу двумя словами.

Хорватия едва слышно скулит и жмурится, позволяя слезам катиться по щекам. А потом чувствует на себе взгляд Сербии и поворачивается. Ненависть в его глазах никогда не была направлена на неё. Он смотрит на неё жарко, с желанием, с любовью, а она знает, что не заслуживает этого. Его не заслуживает.

— Как ты можешь любить меня? — Слова даются ей с большим трудом. Их приходится практически выкашливать саднящим горлом.

Сербия размыкает губы для ответа, но слова не идут. Поэтому он просто целует её — жадно, пылко. Он выбирает ртом её нижнюю губу, нежно посасывая, и Хорватия стонет от удовольствия.

Она медленно скользит ладонью по его груди, касаясь старых шрамов.

Он был весь ломанный-переломанный, и только с ней он вспомнил, каково это — быть целым.

========== Воссоединение ==========

Сербия идёт по людным в этот час улочкам Загреба — города, который является для него почти родным, и где он так давно не был, и заметно нервничает. Он всем сердцем желает и, одновременно, очень боится этой встречи. Они с Хорватией не разговаривали несколько месяцев, разругавшись на одном из саммитов — он отказался поддержать санкции против дорогой его сердцу России, она в очередной раз встала на сторону Америки. Вновь кто-то посторонний вмешивался в их жизнь и отношения, пытаясь всё решить за них самих, навязать свою волю и правила своей игры.

Сербия заходит в дом и сразу замечает Хорватию, стоявшую у окна — такую хрупкую, нежную, изящную фарфоровую статуэтку. Его сердце начинается учащенно биться, ведь он так соскучился по ней!

Почувствовав на себе его пристальный взгляд, Хорватия поворачивается, и уголки её губ медленно поднимаются. Но ни улыбкой, ни словами невозможно передать, как она рада его видеть, как она скучала по нему!

Каждый шаг, приближающий его к ней, в разы учащает её сердцебиение. Ей кажется, что проходят часы, прежде, чем он подходит к ней.

— Здравствуй! — Она приветливо улыбается.

— Здравствуй! — Он касается ладонью её щеки, вспоминая, как же это невероятно прекрасно — чувствовать нежность её кожи.

Глаза в глаза — и стена, так долго возводимая ими, рушится у их ног. Он делает ещё один шаг вперёд и заключает её в свои объятия. Она обнимает его за шею, полностью отдаваясь во власть его рук. Безграничная нежность заполняет каждую клеточку их тел и сосредотачивается в сердце. Словно и не было этих месяцев тишины и взаимного игнорирования, словно и не было той глупой ссоры, чуть не разрушившей их отношения.

— Прости меня. — Его шёпот над её ухом вызывает у неё нежную улыбку, и она на миг прикрывает глаза.

— И ты меня прости. — Она несколько раз проводит ладонью по его спине и не может найти в себе сил отстраниться.

— Я очень скучал по тебе. — Он едва ощутимо прикасается губами к её щеке.

— Я тоже… — эхом повторяет она. Он вздрагивает и на мгновение замирает, боясь, что просто ослышался, но она вновь шепчет: “Я тоже”, и он безмерно счастлив.

Он запускает пальцы в жидкое пламя её волос и с собственнической жадностью сминает её губы. Он ласкает её тело, каждый миллиметр которого когда-то был изучен им вдоль и поперек. Ему не нужно вспоминать, какие она любит ласки и где, ведь он всегда помнит это с доскональной точностью. По её коже бежит дрожь, а в голове пульсирует одно единственное желание — чтобы они никогда больше не расставались. Чтобы он был ещё ближе. Ей хочется ощущать его в себе! И он разделяет её желание — одежда летит в стороны, и они становятся единым целым. Она выгибается в спине, чтобы принять его в себя как можно глубже, и запрокидывает голову, подставляя шею под его настойчивые поцелуи. Тихий и чувственный вскрик слетает с её зацелованных губ, плавно перетекая в протяжный стон, и они одновременно провалились в бездну наслаждения. Он обессиленно ложится на диван, прижимая её к себе. Они обмениваются тёплыми взглядами, ласками и поцелуями, не в силах насытиться друг другом. Чтобы не забыть эти ощущения. Чтобы дотянуть до следующей встречи.

— Хорватия, — повторяет он как заклинание и дарит очередной поцелуй, — Хорватия.

— Сербия, — шепчет она таким тоном, что у него дрожат колени и пересыхает во рту.

За своё имя, звучащее из уст Хорватии, за эти месяцы разлуки Сербия был готов отдать многое, если вообще не всё на свете. Как наркоман за желанную дозу. И вот сейчас, когда он слышит желаемое, то чувствует невероятную эйфорию.

Им так хорошо и уютно вдвоём, и они больше никогда и ни на кого друг друга не променяют.

========== Извинения приняты ==========

Сербия и Хорватия сидят друг напротив друга в полнейшей тишине, гадая, кто же первым из них двоих не выдержит испытания тишиной. Политические разногласия по многим вопросам временами настолько обостряют их взаимоотношения, что даже обычный совместный ужин превращается в поле боя, и любое сказанное слово может спровоцировать очередное сражение. Особенно сегодня, после того, как Сербия провёл несколько часов за разговором с Россией. С ней он отдыхает душой, с ней время для него летит незаметно.