– Вот, смотрите на топографические приборы!

Но тут случилось непредвиденное, потому что рядом стоящие в кузове двое полицейских одновременно судорожно схватились за кобуры. Повернув голову к открытому ящику, Георгий увидел аккуратно лежащие тубусы с ручными ПЗРК российского производства. От увиденного, его волосы стали непроизвольно подниматься вверх, а по спине потек противный горячий пот.

В следующее мгновение двое стражей быстрыми движениями завернули его руки назад и надели наручники. Та же участь постигла и водителя машины. «Вот я попал», – горько прошептал Жора, оглядываясь на деревянный ящик с «иглами». За торговлю оружием в арабской стране полагалась смертная казнь.

Втолкнув двух мужчин в полицейский автомобиль, один страж сел спереди, а второй на заднее сиденье. Наручники на руках жестко фиксировали руки, и Георгий судорожно думал, что делать. Позвонить в консульство было невозможно и прикинув в уме, что иных способов поставить в известность о данном событии руководство нет, мужчина смирился.

– Будь, что будет! – решил Маркин. Больше всего пугала неизвестность в чужой стране с непонятным арабским языком, который он пока еще не научился до конца понимать. Подъехав к полицейскому участку в поселке, задержанных разделили.

Фаттаха увели в одну камеру, а Георгия в другую. Открыв длинным ключом на связке из нескольких подобных ключей камеру, охранник толкнул Жору вперед. Переступив порог темной камеры, мужчина увидел пустое помещение с серыми бетонными стенами, порядка десяти квадратных метров с двумя деревянными лежанками, прикрепленными цепями к стене, друг над другом.

В углу камеры возле двери была зловонная дыра, напоминающая по виду отхожее место. Никакой раковины для умывания не было в помине, только старое пластмассовое ведро с остатками рыжей воды стояло в углу рядом с дырой.

В дальнем углу камеры сидел худой человек с тюрбаном на голове, длинной рубашке из грубой материи и таких же шароварах. Арестант был обут в черные китайские шлепанцы, из которых выглядывали черные от грязи пальцы.

Входя в камеру, Жора сначала не увидел сжавшегося от страха человека и теперь мог в мельчайших подробностях рассмотреть соратника по отсидке. Как только дверь за суровым охранником закрылась, человек в углу, на глазах стал увеличиваться в размерах.

– Интересно, почему он так сжался от страха при виде охранника? – подумал Маркин.

И внезапно, Жору посетило откровение – арестантов здесь жестоко бьют! От подобного откровения по его спине неожиданно пополз холодный пот, и это было не весело.

– Хай! – обратился он к человеку, который теперь стоял на ногах и с интересом смотрел на него.

Видимо, местный не знал английского языка, но уловив по интонации и определенному жесту, понял назначение слова. Приложив руки к груди, он слегка наклонил голову в поклоне, вежливо отвечая на приветствие. Арабская речь полилась из его уст, но Жора ни слова не знал из арабского, а товарищ по несчастью не знал английского.

– Вот ведь попал, еще и арабский не знаю, – в сердцах прошептал мужчина, глядя на первого арестанта. И о чудо, местный заговорил на русском языке, с акцентом и медленно, но на русском! Это было чудо, которое послала ему судьба в чужой стране.

– Откуда ты знаешь русский язык? – осторожно спросил помощник атташе, не веря своему счастью.

– Я учился в Советском Союзе в мореходном училище, – с гордостью в голосе произнес незнакомец.

И затем, протягивая свою узкую ладонь произнес:

– Альвар.

Протянув руку в ответ, мужчина ответил:

– Георгий.

В короткой беседе Жора выяснил, что Альвар работал в морском порту и его арестовали по статье неблагонадежности. Он по глупости рассказал своим товарищам политический анекдот про окружение президента, кто-то донес, и его отправили сначала в отдел полиции в столице для расследования, а потом перевели сюда в этот небольшой поселок.

Следствие затянулось и теперь он здесь уже целый месяц.

– У нас это всегда долго, потому что пока не дашь денег следователю, никто не почешется, а у меня денег нет, – грустно произнес Альвар, думая о чем-то своем. Рассказав другу по несчастью свою историю с задержанием, Жора хотел услышать в ответ, что его вытащат, ведь он из России, но услышал совсем другие слова:

– Брат, ты попал, у нас к торговцам оружием отношение жесткое, а твои в консульстве, скорей всего от тебя откажутся.

Суровая правда, как нож воткнулась в сердце молодого офицера.

– Но что тогда делать? – спросил Маркин.

– Не знаю, скорей всего тебе подскажут, что говорить и что писать, – пояснил Альвар, с сожалением посмотрев на русского. Первый день в камере прошел в беседах.

Конец апреля 1945 года ознаменовался большим прорывом советских войск по территории Германии и взвод лейтенанта Усольцева шумно праздновал еще одну маленькую победу, остановившись на постой в немецкой деревне.

Повсюду среди солдат и офицеров подразделения шли разговоры, что осталось еще чуть-чуть и войне с немцами конец, и это пьянило уставших от кровавых боев солдат, больше чем водка.

Отдав последнее распоряжение старшине выставить постовых, Олег Усольцев поспешил в большой каменный дом на окраине, где расположился его взвод. Пронырливый старшина Прокопенко, воевавший уже три года, был сообразительным мужиком и всегда находил на расквартирование для взвода лучшие дома.

Так вышло и в этот раз, когда батальон, в котором воевал Олег Усольцев захватил маленькую деревню, выбив оттуда немногочисленный и обескровленный в боях гарнизон немцев. Спешно отступая, немцы не стали останавливаться и рыть траншеи, а устремились к границе со Швейцарией, надеясь на переход и сдачу американцам.

Уже тогда большинство немцев понимало, что попасть в плен к русским это или смерть или лагерь в Сибири, что было также адекватно смерти. Поэтому лучшим решением было сдаться американским войскам, продвигавшимся с другой стороны Германии к Берлину. Не оказывая союзникам России сопротивления, немцы поднимали руки батальонами, только увидев на своем пути нескольких американских солдат.

Надменные янки, сидя на броне своих тяжелых танков, снисходительно смотрели на грязных и радостных от встречи с ними немецких солдат, которые понимали, что на этом для них война закончилась благополучно. Заходя в большой каменный дом выложенный из отесанных, серых камней еще в прошлом веке, Олег отметил для себя практичность строения.

На первом этаже была кухня и большая комната с камином, где на стенах с красивыми обоями висели картины и старые фотографии жильцов. С фотографий смотрели юные девушки в белых блузках и темных до пят юбках, сидевшие на стульях, где рядом с ними стояли бравые молодые люди в военной форме.

Тут же были фотографии пожилых мужчин и женщин в красивых платьях и костюмах, но убеленных сединами и с усталыми глазами от множества прожитых лет. Старый дом хранил запахи от нескольких поколений жильцов проживавших в этом доме. Остановившись в большой комнате, Олег поймал себя на мысли, что у них в России живут не так хорошо и дома у них другие, бедные на обстановку.