***

Захожу в кабинет, где меня уже ждут Света и её мама. Бедная женщина, она одна борется за жизнь своей дочери. Её муж, едва узнав, что малышка родилась с пороком сердца, тут же ушёл. Теперь они имеют от него лишь алименты. А он повторно женился и уже завёл, как он сам выразился «нормальных» детей.

А разве её вина, что она родилась такой? Разве она одна сможет себя спасти, это под силу, только когда кто-то есть рядом. Но с ней рядом мама, которая никогда не бросит и не предаст. Которая ночами сидела у постели дочери, которая ночами вымаливала для неё жизнь. Которая сейчас выбивала квоту на проведение операция. Которая добилась всего, чтобы спасти дочь. И сейчас они стоят у финишной прямой. Ещё немного, и они одержат победу над болезнью.

Да, потом будет другой этап. Этап восстановления после операции. И его тоже нужно будет пройти. Но операция уже будет победа.

– Здравствуйте, Арина Николаевна! – радостно приветствует меня девочка, пытаясь встать с коляски, но мама тут же останавливает её. – Я вам рисунок нарисовала!

Малышка протягивает мне рисунок, на котором изображен букет полевых ромашек. Красота не земная! Кажется, что они самые настоящие, настолько они реалистичны. Девочка просто талантище.

– Какая красота! – хвалю я работу Светы. – Как настоящие! Ты очень красиво рисуешь! – делаю я ей комплимент.

– Когда я выздоровею, я обязательно окончу художественную школу! – делится своими планами девочка. – И стану талантливым дизайнером.

– Молодец, – хвалю я её.

– А ещё я очень хочу ходить в школу, как и все ребята. Хочу, чтобы у меня были друзья. Хочу ходить на уроки, гулять вместе со всеми. – Продолжает делиться она.

Света, в силу своего недуга сейчас находится на домашнем обучении. И её желание ходить в школу и иметь детей вполне понятно. И я ей искренне желаю, чтобы её мечты обязательно исполнились. И о болезни ей напоминал бы лишь небольшой шрамик от операции. А сама болезнь навсегда отступила от неё.

– Всё это у тебя обязательно будет! – сажусь около неё и беру её маленькие ручки в свои. – Я тебе обещаю, мы с Семёном Семёновичем сделаем для этого всё возможное. Но и ты должна быть сильной. Должна выполнять все наши рекомендации. Уже завтра мы сделаем тебе операцию, но тебе предстоит ещё восстановление.

– Я знаю, я буду делать всё, что вы скажите! – бодро отвечает Светочка.

– Тогда поехали! – я беру коляску в свои руки. – Нас ждёт финальное обследование.

– Конечно! – радостно отвечает она.

И мы отправляемся с ней к Семёну Семёновичу, где он вынесет нам вердикт. Готова ли Света к завтрашней операции.

Когда я пришла домой, крёстная ещё не спала. Она готовила на кухне ужин и очень обрадовалась, когда я открыла дверь. Ещё днём я сообщила ей, что папа пришёл в себя, но в подробности вдаваться не стала, сославшись на то, что всё расскажу вечером. Я не знала, как ей преподнести то, что мой отец практически обездвижен. Я ещё сама не до конца во всё это верю. Мне порой кажется, что все, что сейчас происходит какой-то дурной сон. Что я вот-вот проснусь, и всё будет как раньше. Родители мои будут живы и здоровы, я вернусь с учёбы в родной дом. А весь этот кошмар так и останется лишь приснившимся кошмаром. Господи, как бы мне этого хотелось. Но, к сожалению это не сон. Всё это происходит со мной наяву. И с каждым днём ситуация становится всё серьёзнее и серьёзнее. А мои проблемы нарастают друг на друга, словно снежный ком.

– Ариночка, ты пришла, как хорошо. – Выйдя из кухни, поприветствовала меня крёстная. – Иди мой руки, я как раз ужин приготовила.

Улыбнувшись ей в ответ, я просто прошла в ванную, вымыла руки, а затем вернулась на кухню. Крёстная накрыла на стол, и мы сели ужинать.

– Ну как там Коля? – спросила она, когда мы поужинали. – Ты сказала, что он пришёл в себя? Как он?

– Плохо.– Честно ответила я.

Сначала я хотела ей солгать, не говорить всей правды, чтобы лишний раз не расстраивать. Но она всё равно бы узнала, потому что пошла бы навещать папу, и всё поняла. И тогда наверняка обиделась бы на меня. Поэтому я решила рассказать ей, всё как есть.

– Он ничего не чувствует, ни рук, ни ног. – Выдала я страшную правду, и моё сердце вновь заныло от боли и от жалости к папе.

– Господи, бедный Коля! – лишь ответила крёстная, пребывая в шоке. – Неужели ничего нельзя сделать?

– Иван Алексеевич говорит, что нужна очень сложная операция, но у нас никто такую не делает. Он занялся поисками хирурга, и как только хоть что-то станет известно, он мне сообщит. – Рассказала ей я.

– Дай Бог, чтобы такой хирург нашёлся. Но, наверное, это очень дорого? – предположила она.

– Наверное, – согласилась с ней я. – Но сейчас об этом рано судить.

– А про Олесю ты ему сказала? – спросила крёстная.

– Нет, я не смогла.– Честно призналась я. – Он едва в себя пришёл, как тут же про маму спросил. Я не знаю, правильно я поступила или нет, но сказать я ему не смогла.

– Я думаю, что ты всё правильно сделала, дочка. – Согласилась со мной крёстная. – Нам нужно сначала Колю на ноги поставить, а там видно будет.

Мы обе ненадолго замолчали, словно переваривали в своей голове всю эту информацию.

– А что на счёт тех лже полицейских, есть какая-нибудь информация? – спросила она.

– Нет, всё глухо. Да я и не думаю, что они будут по городу разгуливать. Они наёмники, скорее всего. Сергей Алексеевич же сказал, что это не первый случай с их участием. А так как они знают Аверина, а он их, то вряд ли они снова появятся. – Пришла к выводу я.

– Они-то может, и не появятся, а вот кого твой враг пришлёт в следующий раз. – Сделала пугающие выводы крёстная. – Девочка моя, тебе нужно быть как можно осторожнее.

– Но я не могу всю жизнь бояться и оглядываться! – я вскочила со стула и стала нервно ходить по кухне. – Я не могу всё время бояться! Так и с ума можно сойти. Меня здесь пять лет не было, я многих здесь не знаю. Не могу же я ото всех шарахаться. – Не выдержала я.

– А что этот Корсаков говорит? Может к тебе охрану приставить? – беспокоилась за меня крёстная.

– Я тебя умоляю, меня же никто не похитил, никто ничего мне не сделал. Какое у них основание ко мне кого приставлять. – Ответила я.

– И что тогда делать? – растерянно спросила она.

– Завтра у меня очень важная операция. А вот послезавтра я сама наведаюсь к этому самому Лютому. Пусть он мне в глаза всё скажет, а не играет со мной в кошки-мышки! – не выдержала я.

– Но это очень опасно! – стала возражать крёстная.

– Да вся моя жизнь сплошная опасность! – ответила я. – Но и жить в постоянном страхе я тоже не могу.

***

Вечером я твёрдо решила, что обязательно посещу логово Лютого, а прошлом фирму моего отца. В том, что за всеми моими неприятностями стоит именно он, я не сомневалась. Он играл подло и грязно. Чужими руками разрушил бизнес моего отца, а потом скупил и бизнес, и дом за бесценок. Чужими руками хотел убрать моего отца с дороги, потому что мой папа наверняка не собирался сдаваться. И рано или поздно он всё равно вернул бы всё себе. Это был просто вопрос времени. И я в этом уверена на сто процентов. Мой папа ни за что не оставил бы всё как есть. Нужно просто знать его и понимать, что он проигрывает битву, но никогда не проигрывает войну. И чтобы заставить его проиграть окончательно, нужно просто его убрать. Что и сделал Лютый. Но, даже уничтожив моего отца, Лютый не остановился, он продолжил охотиться за мной. Но чем я ему мешала? Неужели ему нужна клиника? А может этот Лютый мечтает стереть с лица земли всю нашу семью? Возможно, он нас ненавидит лютой ненавистью?

От всех этих мыслей у меня мороз побежал по коже. И чем больше я об этом думала, тем чётче понимала, что это человек не перед чем не остановится. Он не успокоится, пока не разберётся со мной.

Всё эти мысли почти всю ночь забивали мою голову, и я с трудом заставила себя уснуть. Уснуть не ради себя, а ради Светочки, операцию которой нам с Сим-Симом предстояло делать.