– Это анекдот?

Под моим мрачным взглядом его веселье обрывается. Он чешет щетину и сухо отрицает:

– Не анекдот. Реальный случай в Канаде. Преступник оказался идиотом.

Прямо, как ты – хочется добавить, но я молчу. Не из вежливости, нет, я так должен.

Его отец мне когда-то жизнь спас. А долг платежом красен, поэтому взамен он подсунул мне своего балбеса со словами "Саша, ты мужик умный, дела у тебя налажены, пристрой и моего сынка Вовчика".

И вот Вовчик.

Вечерами тягает штанги в зале, потом пьет пиво в баре, ночи проводит в массажных салонах с красивыми девочками.

Парню двадцать лет, и показатель ай-кью на той же цифре замер.

Но зато он мне предан, а я это ценю.

И с зарплатой не обижаю.

И отцу его благодарен, ведь если бы не он, до тридцати я бы не дожил.

Да и Вовчик не виноват, это всё мудилы партнёры, где их дьявол носит, у меня ещё одна встреча провисает.

– Ладно, – выплевываю спичку и подхожу к грузовику, ладонью бью по двери кабины. В окно высовывается водитель. Жестом показываю ему направление, – на ту сторону езжайте. И там постойте до темноты. Потом на склад.

– Понял, – тот поднимает стекло.

– Вов, – оглядываюсь. – Дуй за ними, проверяй хвосты. И на связи.

– Да, босс.

Он козыряет, я хмыкаю.

Здоровый лоб, а дурной.

Открываю кубик, плюхаюсь в кресло. Сверяюсь со временем, кривыми улицами рулю в цивилизацию.

Кстати.

Нашариваю телефон, вывожу громкую связь в салон.

– Это опять я, – говорю, дождавшись ответа. – Ещё одного человечка пробей, плиз. Чернова Алена Игоревна, двадцать два года, секретарь в "Строй-Инвест" на Каширке.

– Записала. Саша, с тебя туфельки.

– Туфли? – слушаю томный женский голос в динамике и улыбаюсь.

Золушка, блин.

Растут ставки, раньше хватало коробки конфет и вина, тридцати минут в ее кабинете и испачканного пропуска.

Нравятся мне женщины в форме.

– Да, – на том конце Влада стучит по клавишам. – У меня скоро встреча выпускников. И мне нужны новые туфли.

И спутник – вертится в голове конец ее фразы. Она прямо не скажет, будет намекать. И это хорошо. Можно сделать вид, что я как Вовчик тупой и в намеки ее не въезжаю.

Меня вполне устраивают полчаса в кабинете. Тем более, инициатива от нее пошла, я не приставал.

Обещаю, что будут туфельки, и сворачиваю на проспект. Снова улыбаюсь.

Аленка. Шоколадки есть такие, мои любимые, между прочим. Мама в детстве приносила плитку и всегда говорила: "от зайчика".

И я раньше представлял того, из мультика "Ну, погоди".

А зайчик вон он какой, оказывается. Рыжий и с веснушками, в короткой юбке.

Дома быстро принимаю душ, влезаю в костюм. Беру такси – за руль сегодня уже не сяду.

В ресторане меня ждёт облом.

– Не знаю, как так вышло, Александр, – длинноногая хостес стучит каблуками по залу. – У нас новенькая стажировалась, и где-то потерялся ваш заказ на вип-кабинет. К сожалению, все кабинки заняты, но могу вам предложить вон тот уютный столик в углу, – она кивает на предлагаемый столик, – и ужин сегодня за счет заведения, – белоснежно улыбается.

– Давайте столик, – миролюбиво соглашаюсь. Делать нечего, если ещё и эта встреча слетит – останется прибухнуть, да и все, замечательное окончание бесполезного дня, ни черта ведь сегодня не сделал.

Устраиваюсь в углу, смотрю на часы.

Хотя бы не опоздал, даже с запасом приехал.

Откидываюсь на спинку, забрасываю ногу на ногу. Слушаю оркестр, невоспитанно лопаю пузыри мятной бабл-гам.

Подтягивается Миша Якут, за глаза его называют "Микки со шрамами", ну, лицо у него рябое.

А ещё седина и авторитет.

Потому и за глаза.

Сначала он ужинает, долго, со вкусом, и вечер тянется, как моя жвачка, мне не терпится перейти к делам.

– Саша, вот вечно ты торопишься, – как пацану выговаривает он мне, медленно режет мясо. – Вы молодежь, как с пропеллером бегаете. А нам, старикам, спешить некуда, мы наслаждаемся. Ты подумай.

Я думаю. Что хочу коньяка, а пью бордо. Нужна трезвая голова. Сквозь бокал смотрю на зал, в стекле расплываются рыжие волосы.

Моргаю, поднимаю взгляд и нет, не кажется – это зайка.

В изумрудном платье, под цвет глаз. Опять на каблуках. Огненная грива рассыпана по плечам.

На нее смотрит ползала. И я. И Микки со шрамами.

– Огонь, – кратко оценивает он и причмокивает жирными от мяса губами. – Повезло кому-то.

Морщусь.

Кому-то – это, должно быть, ссыкуну-директору. Поскольку мужик зайку держит под ручку.

Нормально. Фирму просрал, девчонкой прикрылся, и айда по ресторанам гулять.

– Нет уж, – складываю пальцы фотиком, убираю его из фокуса. – Это мне.

– Ты сначала дела сделай, – Микки усмехается в седые усы, – потом будешь на баб пялиться. Эх. Наглый ты больно, Саша. Молодой ещё, – снова заботят его мои годы.

– Весь внимание, – с трудом отрываюсь от Алёны.

Первым делом самолёты, я знаю. Попозже подойду, парочка тут точно надолго обосновалась.

Ура! Свидание!

Вот правду говорят: визуализация своих желаний чудеса творит. А я уж только тем и занималась: и по дороге на работу, и во время работы, и перед сном – визуализировала.

Кручусь перед зеркалом, изгибаюсь в талии, выискивая малейший изъян. Все должно быть идеально. Я иду в ресторан с лучшим мужчиной на свете, и кто знает, может, через пару месяцев я стану Васильевой Аленой?

«Дурак ты, господин проверяющий, – мысленно хихикаю я про себя, садясь в такси. – Эта фамилия идет мне больше, чем моя собственная, которая скоро девичьей станет. Уж я своего добьюсь!» Володина машина уже на парковке. Выскакиваю из такси, стучу каблучками по брусчатке – холодно, конечно, но не портить же наряд верхней одеждой!

– Добрый вечер, – здороваюсь, и пытаюсь не улыбаться в тридцать два зуба, как идиотка.

– Добрый…

Володя даже не смотрит на меня, уставившись в свой смартфон. Обидно! Я столько времени потратила, чтобы быть неотразимой, а он…

Мужчины! Да что с них взять?

– Владимир Андреевич, я немного замерзла, – кокетливо напоминаю о себе, и мужчина, наконец, обращает на меня свое сиятельное внимание.

Он молчит. Глаза бегают по моей фигуре, пытаясь ухватить все и сразу: высокую, соблазнительную грудь, тонкую талию, крутые бедра. В его воображении я, скорее всего, уже раздета.

– Алена, ты очаровательна! – выдыхает Володя, и мне становится жарко несмотря на промозглый ветер. – Чудесное видение! Я поражен. Давай скорее в ресторан, ты так легко одета…

Володя обвивает мою талию рукой – впервые за все время – и мы покидаем, наконец, парковку.

– Ты была здесь когда-нибудь? Лучший ресторан в городе, кстати. Со столичными можно сравнить и по качеству, и по ценам, – Владимир разговорился, раздухарился и немного напоминает павлина, оперением хвастающегося. – Надеюсь, тебе понравится ресторан.

Понравится, конечно. Мне уже все нравится: приятное освещение, красивое убранство, и спутник, с которым не стыдно в люди выйти.

– Ты произвела фурор, – Володя отодвигает стул, чтобы я села. Шепчет мне на ухо, склонившись надо мной: – Самая прекрасная девушка в этом городе сейчас со мной – это повод для гордости.

Между лопатками зудит, будто на меня кто-то смотрит. Недобро смотрит, в упор. Будто из пистолета прицеливается. Повожу плечами, и улыбаюсь Володе, который место напротив меня занимает:

– Только в городе?

– Ты самая прекрасная девушка в мире, – поправляется он, и я удовлетворенно киваю. Всему мужчин учить приходится – особенно комплиментам. Бестолковые они, даже мой Володя. А он уже мой: поплыл, глядит масляно, взгляд в расфокусе… Какие чудеса, все же, творят умелый макияж и красивое платье!

– Я буду ребрышки под кисло-сладким соусом, – Володя делает заказ официантке. – Карбонара, да мяса побольше. Бутылочку Шардоне.