Раньше мы отдыхали тут каждое лето, но почти десять лет назад, всё изменилось. Дата изменилась, перенеслась на более позднее время, более холодное. От чего, мне до сих пор никто не сказал. Но первое время, Линн приезжала сюда как на поминки. Потом конечно оттаяла, но периодически она всё равно сидит в небольшом саде, около камня, и пытается скрыть от всех нас слёзы.
— А я думала, скоро свихнусь от одиночества. У меня уже паранойя развевается. Всё кажется, что из кустов за мной кто-то наблюдает.
В облегающих, как вторая кожа джинсах, и теплом кашемировом свитере, поверх которого была меховая жилетка, Линн вылетела нам на встречу, и, расцеловав обоих в щёки начала жаловаться.
— Учитывая, что Лен тебя по всюду разыскивает, я этому не удивлюсь, — доставая свою сумку, из арендованного джипа, и направляясь к дому, сказал я.
Линн только закатила глаза.
— Вы припозднились, — последовала она за мной, пока Саша, перепарковывал машину.
— Ещё и уедем раньше, — поднялся я в свою комнату, и кинул сумку на кровать. — Аня вот, вот должна родить, не хотелось бы оставлять её надолго.
— Я понимаю, — отвела свой взгляд блондинка.
Сам от себя не ожидал, ведь на протяжении десяти лет избегал близких контактов с этой женщиной, но сам обнял её за плечи и успокаивая заговорил:
— Может тебе вернуться? Забей на это всё, можешь даже пожить у меня, — хмыкнул я.
Линн сильнее прижалась ко мне, обвив своими руками мою шею.
— Как же я по тебе скучала. Долгие десять лет… ты словно вычеркнул меня из своей жизни…
— Линн, давай мы не будем начинать…
— Значит, не простил, да?
Она посмотрела на меня своими голубыми как небо глазами. Нет, они не блестели от слёз, но в них было столько тоски и одиночества.
— Простил, — погладил я её по щеке. — Но предпочитаю не ворошить прошлое. Смысл там всё равно всё по-прежнему.
— Спасибо, — прошептала она и положила свою голову мне на плечо.
— Меньше чем за сутки, а уже вторая баба, — съязвил со стороны Саша. — Я скоро начну завидовать.
Алекс стоял в проёме моей спальни, и улыбался. Видимо надеялся, что всё будет как прежде, до того как… хотя сам же просил Линн не упоминать о том что было. Мы с Линн усмехнулись, а потом все направились на кухню.
Несколько дней мы провели втроём, вспоминая старые времена, а точнее то время. Когда в первый раз пришлю сюда. Какие были мечты, идеи амбиции. И достигли мы того чего хотели. Почему-то создалось впечатление, что мы прощались, хотя это на самом деле было и не так.
На второй день после нашего приезда, я, накинув тёплую жилетку на свитер, вышел подышать свежим морозным воздухом, с кружкой кофе. Осматривал красоту, что творила осень в этих краях, пока случайно, не наткнулся взглядом на сидящую на валунах Линн. Она гладила какой-то камень, и что-то ему шептала. Я часто наблюдал подобную картину, на протяжении последних девяти лет. Но в этот раз не ушел, а от чего-то продолжил наблюдать.
Спустя какое-то время, блондинка поцеловала тыльную сторону ладони и приложила к камню. Никогда не интересовался, что там да как, но не сегодня. Дождавшись, когда блондинка уйдёт в дом, спустился к тому месту, что ранее занимала она. И вроде бы ничего не обычного вокруг нет, кроме одного. На обычном большом округлом валуне была выбита гравировка: «HERE RESTS MEREDITH SUMMERS» дальше дата рождения и дата смерти.
А меня как ухабом по голове приложило. У Линн был ребёнок, девочка, которая прожила всего трое суток. И учитывая, что видя здесь Линн, Алекс периодически сжимал губы и кидал в её сторону сочувствующие взгляды, — он знал. Знал и ни чего не говорил мне, хотя мы вроде бы не скрываем друг от друга… Хотя, у всех у нас появились за это время свои маленькие тайны. Но молчать на протяжении десяти лет…
— Вижу ты, наконец, нашел самую сокровенную тайну Линн, — раздался позади голос друга.
— Ну да, тайну, которую ты знал и не поделился, — хмыкнул я, но без обид, всё же мы уже взрослые люди, а не подростки.
— Я был рядом, пока она рожала, и потом … тоже был, — отведя взор на открывавшийся здесь вид океана, сказал он. — Поэтому я очень боюсь за Аню, и думаю, что нам нужно вернуться.
— Ты можешь не переживать, с твоими детьми всё в порядке. За десять лет медицина шагнула далеко вперёд и может предугадать многие патологии ещё до рождения ребёнка. А твои близнецы в полном порядке…
— Ты не понимаешь, Линн рожала почти двое суток. В какой-то момент чуть не умерла от кровотечения… У неё больше не будет детей, только если приёмные…
— Так ты больше за жену переживаешь? — хмыкнул я. — Хотя о чём это я, — дал я себе ладонью по лбу, в притворной оплеухе. — Переживал, бы сам её в моей клиники запер, а не шел на поводу у дурной бабы.
Алекс глянул на меня скептически. Что тут говорить, Аня унаследовала только упёртый характер, а вот Ника не только его.
— Ты сам веришь в то, что говоришь? Мне кажется, не существует ничего такого, что заставит Аню делать то, чего она не хочет.
— Думаешь? — хмыкнул я.
— Полагаю, — поправил меня Алекс.
— Народ, я хочу, есть, — донёсся до нас голос Линн.
Мы, не сговариваясь, закатили глаза, а потом направились к дому. Линн уже больше тридцати, а готовить она так и не научилась. Мы неоднократно подшучивали над этим её недостатком. Это хорошо, что я и Саша готовили вполне сносно некоторые блюда, конечно до идеала нам далеко, но хотя бы не сидим на сухом пайке и консервантах. Ещё при этом подкармливаем прожорливую американку.
Отдых был спокойным и размеренным. Как ни странно, но плохое предчувствие отпустило, и меня и Сашу. Если что, то его охрана знает, где мы, да и я в клинике оставил данные, по которым можно со мной связаться. И если бы что-то произошло, мы бы знали, а пока эти три дня были тихими.
Я как обычно пил кофе на веранде, наслаждаясь морозным утром, когда увидел приближающийся к нам силуэт. Конечно, я, оставив кружку на веранде, и пошел на встречу, ведь ближайший населённый пункт в пяти километрах от нас, и так просто сюда, в горную местность гулять не ходят, особенно по осени.
Чем ближе мы подходили друг к другу, тем больше были заметны очертания. Не высокая хрупкая фигурка, даже можно сказать худощавая. Чёрная обычная шапка на голове, казалась даже великоватой, такая же объёмная синтепоновая куртка с дырками в районе молнии карманов, широкие тёмные джинсы сильно протёртые на коленках, и поношенные кроссовки. Деревенский мальчонка лет двенадцати катил устало велосипед рядом собой. Видимо взял его как транспорт, что бы быстрее до нас добраться.
— Дядька Игорь, — запыхавшись, позвал меня он. — Там вам звонили, — продолжил он, уже почти поравнявшись со мной.
Мальчонка, вроде бы его звали Мишка, из рядом находящейся деревеньки, где я иногда помогал во время приездов сюда, залез во внутренний карман, своей куртки, и достал небольшую бумагу.
— Вот, — протянул он мне её. — Тётка Марина всё записала, велела вам срочно передать.
Тут же развернул бумагу, где аккуратным женским почерком были написаны сухие данные, которых мне вполне хватило, что бы рвануть к дому.
— Спасибо, Миш, можешь отдохнуть немного у нас, — напоследок бросил я, всё же мальчишка путь проделал не близкий.
На веранде, меня уже ждал взволнованный Саша, и любопытная Линн. Быстро запрыгнул игнорируя ступеньки и проходя в дом пояснил.
— У меня мальчик стоит в очереди на плановую операцию на пересадку сердца, заболел. Сегодня его состояние ухудшилось. Так что, вынужден бросить вас здесь.
Алекс значительно расслабился, и посмотрел с вопросом на Линн. Я тоже интуитивно бросил на неё взгляд, и успел увидеть отголоски боли, которую она постаралась как можно быстрее спрятать.
Не знаю сам от чего, но остановился, и, глядя на блондинку, понял одну вещь, из-за этого спросил.
