— Моего решения? — суть дела не укладывалась в моей маленькой голове.

— Да. Стать моей женой и матерью моих детей. А потом, как только последует улучшение и маму перевезем, поближе к нам, внуков нянчить.

— Внуков нянчить? — я как попугай повторяла за ним каждое слово.

— Мо… наших детей, — исправился мгновенно. В замутненным состоянии я не обратила внимания на столь незначительную поправку.

И позволила … себя увезти….поверить словам …наивно полагаясь, что на свете все-таки остались еще честные и благородные люди.

Мой скудный багаж поместился в одном чемодане, вовремя появившемся из ниоткуда у Левадиоти. С грустью прощалась со своим родным домом. Обняла напоследок своих стариков, когда-то согревавших меня в детстве. Снова поднялась в свою крохотную квартирку.

Последний раз … вдохнуть запах родных стен. Схватила чемодан. Внизу ожидала машина. Когда-нибудь вернусь сюда….с мамой. Раздалась трель звонка. Неожиданно скрутило живот от нервов. Еле добежала до ванной комнаты. Ледяная вода из-под крана немного взбодрила. Подавленное состояние, изможденный организм от постоянных переживаний и недосыпа, сдался. Чуть не рухнула на пол, поплыло перед глазами. Присела на край ванной. Надо завязывать, иначе можно и плохо кончить. Выпила воды из ладошек. Надо бы перекусить в аэропорту. За дверью с каменным лицом ожидал Пол. Ни одного упрека в мою сторону ни слова. Лишь молчание за спиной. Вот оно надежное плечо, о котором мечтает каждая женщина. Заперев на все ключи свой дом, отправилась в незнакомую жизнь. Он побеспокоился о моей матери. По его настоянию поменяли терапию, дешевые лекарства заменили дорогими и эффективными. Одна ночь просто изменившая все приоритеты. Утро встречало холодным, серым рассветом. Одинокая слеза покатилась по щеке, смахнула её небрежным движением руки.  К  н  и  г  о  е  д  .  н  е  т

— Готова? — Пол отворил передо мной дверь и приглашающим жестом указал на сиденье. А сам скрупулезно осматривал исказившиеся до неузнаваемости черты лица, абсолютно каждый миллиметр кожи на предмет моих сомнений, впитывая каждою порою мои чувства.

— Да, — глухим чужим голосом ответила на поставленный вопрос и громко хлопнула дверцей машины от накопившейся злости. Он искал, искал того, что скрыто в глубине души, человека- разрывающего мою душу на клочья.

Хорошо, что сумерки накладывали на лицо уродливые тени, скрадывающие лихорадочную судорожную агонию. Нашел бы, точно, но не разглядел. Как на дне моих зрачков на секунду появился он, кто жил в моих мыслях. И днем и ночью.

Голова в тумане. Не верилось, что через несколько мгновений и моя жизнь разделится на до и после.

Остановилась на секунду в огромной зале аэропорта. Прошлась глазами по толпе, в поисках кого-то. А может быть..

Думаешь, он рванет за тобой? Мысленно дала себе пощечину, много раз. Приди уже в себя, для него- ты всего лишь пустое место. Снова обвела на этот раз другим бессмысленным взглядом помещение. Уже по инерции. Горький вздох, таки вырвался непроизвольно…

Частный самолет взлетал тихим гулом, уютное расположение кресел. Бокал апельсинового сока в руке, пытаясь уловить суть разговора, часто махала головой. Аполлон о чем-то рассказывал, в слабой попытке отвлечься от нахлынувших неприятных чувств, старалась прислушаться к доводам своего рассудка. Но что-то меня настораживало. Слишком уж произошло всё стремительно, будто перемотали кассету вперед, и я в главной роли во всем этом грандиозном спектакле.

Ради матери — нашептывала про себя. Она бы пошла и не на такое. Уговариваю свою душу, тем самым продавая её. Мне нужно перевезти маму. Я должна…пожертвовать собою

Иначе никак, никак ….

Опять появился тошнотворный ком в горле.

Да что же такое со мной происходит.

Похороны отца прошли, как в кошмарном сне. Ритуальный зал был переполнен. Родственники, партнеры, друзья, знакомые. Каждый подходил с каменным лицом для соболезнований. Макса увидел еще издалека, на ходу уже обменивались понимающими взглядами. Оба понимали, что это лишь мишура. Всем абсолютно безразлично. Просто так принято. Он встал рядом, легонько хлопнул по плечу, чтобы держался. Попутно извинился за отсутствие супруги, родительские хлопоты с малышом и прочее. Обезьянка позвонила после, её чарующий голос сразу же вызвал бурю эмоций. Отошел в сторонку, туда, где никто не услышит наш разговор. Как-то вдруг сразу расплакался, как маленький ребенок, в трубку. С нею, я мог быть собой.

— Антоша, не плачь. Мы любили его, ты же знаешь об этом. Ты стал отцом, я мамой. Нужно принять неизбежное. Просто знай, я буду всегда рядом, — мне хотелось услышать именно это, как же мне её не хватало. Я безумно скучал по её рукам, синим глазам, обволакивающим моё тело колдовством. А теперь, она будет всегда в объятиях Максима. А не в моих. А я не понимаю. Как так вышло? Насколько же я почувствовал себя одиноким во всей вселенной, будто крохотная песчинка. Упустил. Не уберег.

Пока размышлял. Мой друг оказался за моей спиной.

— Соберись. Твои ушлые партнеры радостно обсуждают, насколько долей разделят компанию. А тебя выкинут за борт. У нас нет времени на жалость к себе. Помни. Мы акулы. Либо мы, либо нас.

Он прав. Стоит проявить малейшую слабость или чувства, подлые люди сразу же воспользуются возможностью, уложить тебя на лопатки.

Тем более, нас с ним связывает семейный бизнес и надо поставить некоторых на место.

— Спасибо тебе, что не оставил меня в трудную минуту, — тряхнул головой в ответ. Развернулся и подошел к матери. Стиснул челюсти от раздирающей боли.

Пора.

Подхватил её за локоть и мы направились, чтобы проводить родителя в последний путь. Последующее происходило смазано. Невыносимо. Кулаки сжимались, разжимались от бессилия. Мама не выдержала в конце. Тихонько завыла.

— Моя хорошая. Не плачь. У тебя есть я, Настенька, хочешь я вас отправлю в путешествие. Отдохнете вдвоём, в тур по Европе.

Мать снова качнула головой, её не проведешь пустыми обещаниями.

— Если ты только с нами, тогда может быть…

— Мам, ты же знаешь, что мне нужно уладить кое-какие формальности. А потом, я обязательно прискачу, куда вы прикажете. По первому звонку.

— Обещаешь? — подняла осоловевшие глаза.

— Зуб даю или можешь на месте прикончить, — провожу по шее пальцем, в шутливом жесте, что готов к наказанию. Как в детстве. От щемящей жалости сердце зашлось, какая же она у меня маленькая. Необходимо уделить ей внимание, что бы не почувствовала себя не нужной. Чуть сильнее сжала мою руку. Процессия двинулась к воротам.

— Идем, — уже тише прошептал — отзвонились из ресторана.

Продолжение поминок прошло уже там, а вечером меня ожидало одно очень щепетильное и душетрипательное дело. Терпение и нервы на исходе.

После боли приходит опустошение в душе и надо было пустоту заполнить чем-то, то ли гневом, злостью, без разницы каким. Главное- чувством. Дабы не сдохнуть от жалости к себе.

Проводив последнего гостя, уселись по машинам. Максим остался вместо меня, на его плечи переложил финансовые вопросы. Голова гудела. Едва завидев родительский дом, выдохнул, неимоверная усталость накрыла с головой. Целый день продержался, стоило дать организму немного расслабиться и почувствовал на своих плечах груз ответственности за свою семью.

Прозвучал последний хлопок закрывающейся двери. Голова непроизвольно поднялась, долго всматривался в профиль до боли знакомого дома, не решаясь сделать первый шаг.

— Это первая ночь без тебя. Отец, — прошептал одними губами. Я внезапно почувствовал себя сиротой. Медленно поднимался за всеми по ступенькам, прошелся по пустынным коридорам. Каким же огромным оказался для меня дом? А память обрывками подкидывала сюжеты счастливой жизни.

Вон на тех лестничных перилах, мы с обезьянкой съезжали, когда нас никто не видел. Мы так самонадеянно считали. А после нас ожидало наказание в рабочем кабинете. В столовой за семейным ужином собирались все члены семьи и что-то горячо обсуждали. В уютной гостиной встречали новый год, вместе с друзьями. В ушах всё ещё раздавался веселый смех, шутки, улыбки. А теперь оглушающая тишина. Давящая с неимоверной силой.