В конце недели намечался приезд зарубежных партнеров. Особо важное подписание того самого контракта. Значимый договор, который обернется апофеозом жизнедеятельности компании. Не без моей помощи, конечно же.

— Анют, завтра в восемь утра состоится встреча. Ты готовишь зал для совещаний. — ЗИ возложила на мои плечи процесс подготовки.

— Хорошо, — кивнула головой. От меня требовалось разложить канцелярию. Протереть пыль со стола, расставить напитки, соответствюущие комнатной температуре помещения. Украсить цветами, заказать фуршетный стол. И последний штрих. Подарок от меня. Незаметно достала из кармана пиджака лекарство. Занятная вещица. Порошок. Протерла бокалы с тщательным усердием влажной салфеткой, предварительно обмакнув их в прозрачной субстанции. Порошок при соприкосновении с жидкостью вызывает диарею и прочие неудобства.

Еще раз позвонила перед уходом в ресторан. Служба доставки пообещала доставить заказ в строго назначенное время. Окинула зал на прощание. Я справилась со всем и оставила на столе у ЗИ моё заявление на увольнение по собственному желанию, так как испытательный срок не закончился, могу уйти и без отработки.

По пути зайду в супермаркет, куплю себе чего- нибудь сладенького. Усыпить ноющее чувство внизу под ложечкой.

Усиливающая тревога вопила о чем-то жутком. Неспеша выхожу из здания. Сожаление о содеянном, грызло изнутри. Никогда и никому не желала плохого. И на тебе. Линчую без суда и следствия. Может все-таки вернуться. Остановилась на мгновение. Ситуация неясная получилась. Одни сплошные загадки. Тогда подозрение падет на меня. От смелости не осталось и следа. Обернулась в сторону лифта. Пустой зал. Все сотрудники давно испарились. Напоминаю себе, что жизнь прикладывает каждый раз к земле. Достало. Оказываюсь возле проходной.

Напоминаю себе о нелицеприятном факте, искалечившем мою жизнь. Эти люди лишили меня опоры под ногами. Вспыхнула от досады на себя. Я провожу себе мысленную экзекуцию за отвратительный поступок, когда другие повелевают, не озадачиваясь результатом своих действий.

Почти осталась без работы и профессии, снова выдох, думаю что уже навсегда.

Устремляюсь на улицу. Холодный порыв ветра ласкает лицо своим дуновением. Доезжаю на метро до торгового центра. Именно там находится моя любимая кондитерская. Покупаю торт. Буду его есть, пока не надорвется живот. Иначе меня начнет тошнить от самой себя, главное, перебороть отвращение к себе.

Засовываю угрызения совести в одно место.

Прохожу мимо детского центра, толпа ребятишек веселится на батутах. Оттуда доносятся веселый смех, восторженные возгласы детей. Настроение тянется вверх по шкале. Спокойная музыка торгового центра оказывает расслабляющее действие.

И …

Неожиданно оборачиваюсь, отчего сама не поняла, сработал на тот момент третий глаз или интуиция? На первый взгляд ребенок катился с одной из горок. Неоднозначная реакция! Но что-то меня насторожило. Внимательно слежу за скольжением по платформе. Тело будто деревянное. Руки в одну сторону, ноги в другую, как у куклы. Голова неестественно запрокинута назад. Из-за волос не разглядеть лица. Что — то тут не то… интуиция никогда не подводила. Сердце упало куда-то вниз. Вместе с тортом. Со всех ног несусь к малышке, предчувствуя нехорошее… Страх накрывает от макушек до пяток.

Опускаюсь на дрожащие колени, рядом с ней, отвожу непослушные пряди за ухо. Дело обстоит плохо, очень плохо. Ребенок без сознания. Кричу изо всех сил. С надрывом.

— Вызовите пожалуйста, скорую.

Подбегает толпа: сотрудники парка развлечений, дети, и прочие. Администратор набирает ноль-три.

— Отойдите ребенку нужен воздух, — срабатывают профессиональные рефлексы. Первым делом аккуратно проверяю тело на предмет телесных повреждений, отсканировав каждый дюйм. Прикладываю подушечки пальцев к сонной артерии, пульс еле заметный, чуть пробивающийся.

Мертвенный цвет лица. Синюшные губы. Приоткрываю веки. Глазное яблоко закатилось на самое дно. Возвращаюсь к пуговицам на груди, расстегиваю их. Так легче дышать. Необходимо везти больницу. Срочно. Счет идет на минуты. Проблема с сердцем. В голове возникают, сразу же несколько вариантов, один хуже другого. И тут улавливаю четкую картину, до этого, я, как доктор рассматривала лишь части тела отдельные друг от друга. Брови приподнимаются вверх от удивления при распознавании. Передо мной, моя маленькая Настюска.

Как здесь оказалась? Бьюсь об заклад, снова без родителей.

Сработал материнский инстинкт. Взглядом разъяренной львицы окидываю собравшуюся толпу, среди них не оказалось няни. Её просто нет. Черт возьми, где же она? Убила бы такую на месте, вместе с законными представителями. Их в первую очередь. Накрывает бешенством. Я тогда не заметила, как подбежал мужчина. Вообще в тот момент, люди воспринимались, как некий антураж, слившееся в одно сплошное пятно. Значение имела лишь маленькое крохотное сердце, которое вот-вот могло остановится в любую секунду.

— Через сколько минут подъедет скорая? — смотрю администратору в глаза.

— В лучшем случае через двадцать минут. Центр. Пробки. — девушка пожимает плечами от неуверенности.

— У нас их нет. Через двадцать минут её может не быть, — срываюсь от злости. Сердце сжалось от боли. Её попросту не станет. Сердце остановится. От вынесенного вердикта голова закружилась. Бедная девушка ни в чём не виновата, но именно она оказывается козлом отпущения в данной ситуации.

О господи, дай мне сил, пройти данный путь, мысленно взываю, ко всем наивысшим силам. Я не вынесу этого. Не сейчас, потому что приняла решение. Главное теперь успеть.

— Помогите кто-нибудь? — хриплым голосом озвучиваю просьбу в надежде, что кто-то отзовется. Никто не решается нарушить тягостное молчание. Вошли в двадцать первый век называется. Не достучаться до жестоких сердец. Не то время.

Поднимаюсь с девочкой на руках, от волнения подгибаются колени. Смаргиваю слезы. Только вас еще мне не хватало. И меня тотчас подхватывают сильные мужские руки. Улавливаю странное выражение глаз на своем лице. Так сказать, прожигающий насквозь. Молниеносно в голове проносятся образы.

— Ты… — вырывается лихорадочно словно во сне. Узнавая и не узнавая.

— Я..- также еле справился с собой.

— Нам нужно довести малышку до больницы. Если моё предположение верное и подтвердится. Введем лекарство. Очень дорогое. Я не знаю, где родители девочки. Они не нашлись. Но нам предстоит сделать за них всю работу.

Он также держит девочку, по-вверх моих рук. Некогда надменные нотки улетучиваются, сменяясь на отчаянное.

— Мы сами довезем её до ближайшей больницы.

Он только кивает головой.

— Я сам, расчищай дорогу. Так быстрее.

Народ расступается с пониманием. Спасибо, хоть на этом.

— Моя машина внизу. Идем к парковке.

— Хорошо, — оглядываюсь на него, получилась нелепая встреча. Мы сталкиваемся при странных обстоятельствах. Дышу через нос, считаю про себя. Спокойствие только спокойствие. Засекаю время. Двадцать ноль-пять. Каждая секунда на вес золота. Он идет следом за мной. Идем через вторую оранжерею. Шаг в шаг. Его лицо белее снега. Думаю и моё, ничем не лучше. Оба на пределе. Страхую на всякий случай.

Замаячил лифт. Бегу со всех ног. Пока створки откроются. Они успеют подойти. Пот лъется градом. Всё идет по плану. Прошли три минуты. Придерживаю дверь. Мы входим. Поднимаю руку к дисплею на стене.

— Какой этаж?

— Нулевой.

— Передай её мне, за это время успеешь отдохнуть, — нажимаю на нужную цифру.

Он посмотрел так пронзительно, будто я попросила его совершить чудо. Сильнее вцепился руками в ребенка, словно клещами, не вырвать. Замерла в ожидании. Лифт узкий. Еле помещаемся в нём. Между нами малышка. Дышим через раз. Рукавом куртки смахиваю со лба солёные капли. Упрямый. Сильный. Он тоже весь мокрый. Рубашка прилипла к телу. Неужели он…? Нет не может быть…

Проверяю пульс, на руке его уже нет, лишь на сонной артерии проскальзывает из раза в раз.